Сергей Головачев - Лысая гора [издательство «Алетейя»]

Неожиданно у той подкосились ноги, и она осела на землю.

— Что с тобой? — бросилась Жива к двоюродной сестре.

— Я не чувствую ног, — обессилено прошептала Майя.

Сразу поняв, в чём дело, Жива кинула на аспида гневный взгляд.

— Что ты с ней сделал, гад?

— Ничего, — ответил Дэн, вновь показав раздвоенный язык. — Я ведь пока ещё даже не касался её! Но уж если коснусь, то мало не покажется.

— Отпустите нас, — задрожал голос Майя.

Рыжебородый вновь кровожадно облизнулся:

— Таких р умяных, юных, полнок р овных?

Неожиданно в его облике проскользнуло нечто странное: как если бы за плечами его вдруг выросли перепончатые крылья, а в лице промелькнули звериные черты.

— Ш-ш-ш! Михаил, ты теряешь вид! — предупредил его чернокожий.

Михаил тут же коснулся пальцем своих наручных часов. Крылья тотчас пропали, а лицо вновь приобрело человеческие черты.

— Отпустите нас. Мы же ничего плохого вам не сделали, — взмолилась Майя.

— Идите, — усмехнулся аспид и добавил, — если сможете.

Жива потянула двоюродную сестру за руку.

— Вставай!

— Я не могу, — чуть не плача, ответила Майя.

Жива резко провела рукой за спиной кузины, делая зигзагообразное молниеносное движение и тем самым словно обрубая невидимые нити.

— Молния, сверкай!

Затем она тут же коротко хлопнула в ладоши и громко прокричала:

— Гром, греми! Перун, помоги!

Услышав призыв к Перуну, к самому главному из славянских богов, аспид и херувим оторопели.

Неожиданно Жива заметила, что сверху по спуску на них с огромной скоростью мчится чёрно-красное пятно. Этим пятном оказался велосипедист на горном велосипеде в чёрно-красном облегающем трико с защитным шлемом на голове, тот самый, чей портрет был нарисован на подпорной стене.

— Бежим! — кивнула она сестре, схватила её за руку, и они вместе стремглав бросились навстречу приближающемуся байкеру, оставив двух тварей позади.

Развив сумасшедшую скорость, велосипедист со свистом пронёсся мимо расступившихся в стороны двух девушек в традиционных украинских нарядах, резко затормозил и едва не сбил с ног двух людей в чёрных шляпах, загородивших ему путь.

— Ну что, проспорил, Гог? — ухмыльнулся лысый дидько. — Чьё яблочко он съел? Никто не хочет жить вечно, а вот прозреть многие хотят.

Сивый бес в ответ зашипел от злости.

— Магог, ну сколько можно! Ну, зачем ты подстрекаешь смертных к самому тяжкому греху. Зачем ты подбиваешь их к неповиновению? Разрешаешь то, что мной запрещено! Зачем ты их сбиваешь с толку? Что с того, что они кое-что увидят? Ведь им никогда не стать равными нам!

Сивый бес с негодованием схватил лысого за грудки и, оторвав его от земли, стал трясти им так, словно хотел вытрясти из него душу.

Прозревший Димон-А с изумлением увидел, что чёрные шаровары и красная рубашка лысого покрылись вдруг змеиной чешуёй. Затем обе ноги его слились вместе и превратились в змеиный хвост. Хвост его рос прямо на глазах и неумолимо тянулся к сивому, у которого тело также приобретало вид змеи.

— Вы что, змеи? — не поверил глазам своим Димон-А.

— Ох уж эти люди, — покачал головой Гог. — Повсюду им мерещатся эти змеи.

— Змеи, змеи, повсюду одни змеи, — злорадно рассмеялся Магог.

Неожиданно хвосты их соединились в одно общее змеиное туловище, в совместное туловище для двоих: лысый и сивый стали единым целым. Димон-А увидел перед собой двуглавую змею. Ту самую амфисбену, о которой упоминала Навка.

— Ни змея себе! — расширились у него глаза.

К сожалению, О'Димон, отказавшийся от яблока, ничего этого не видел.

— Как ты мог, Магог! — продолжала неистовствовать седовласая голова.

— Главное, Гог, ты проспорил! — отвечал ему голова лысая. — Главное — результат.

Внезапное замедление, сдвиг , — и… тут неожиданно Гог зевнул. Он зевнул так широко, что рот его вдруг стал огромной пастью. Такой огромной, что в ней вполне могла поместиться человечья голова. Димон-А уже ясно представлял себе, чья, — и в ужасе отшатнулся. Но в пасть попала не его голова, а лысая голова Магога.

Пытаясь вырваться, Магог принялся дёргаться и выгибать спину. А поскольку ног у него не было, а было одно на двоих змеиное туловище, то вскоре это выгибание привело к тому, что змея приняла форму обруча. От сильного напряжения она переливалась всеми цветами радуги: от бело-сине-красного до жёлто-голубого.

С ужасом наблюдал Димон-А, как седовласая голова Гога не только не выпускала лысую голову Магога, но даже заглатывала её в себя всё глубже и глубже. При этом змеиный обруч засветился вдруг исключительно красным светом. Его сияние было настолько ярким, что Димону-А пришлось невольно прикрыть глаза и отступить на несколько шагов.

Пожирая одну из своих голов, амфисбена покачивалась из стороны в сторону, и наконец, сдвинувшись с места, покатилась вниз по дороге, как брошенное с горы огненное колесо. На повороте, как раз на середине Змеиного спуска, она вдруг остановилась и, словно задумавшись, некоторое время стояла, не падая. Затем змеиный обруч неожиданно резко закрутился на одном месте, отчего сияние его возросло в несколько раз, после чего с огромной скоростью покатился назад в гору.

Через мгновенье сверкающая амфисбена вновь пронеслась пылающим колесом мимо изумлённого Димона-А и ничего не подозревающего О'Димона, а ещё через мгновенье исчезла из виду.

Майя и Жива помчались вверх по трамплину с такой прытью, словно они понеслись не в гору, а вниз с горы. Велосипедист в чёрно-красном трико с защитным шлемом на голове с недоумением поглядел им вслед. Плечи у него были хоть и покатые, но широкие. Парень явно качался. Облегающее трико лишь подчёркивало объёмность грудной клетки и рельефность мышц.

— Чего это они? — спросил он у людей в чёрных шляпах.

— А кто их знает? — пожал плечами рыжебородый.

Убедившись, что никто их не преследуют, девушки остановились в отдалении на вершине первого горба и перевели дух.

— Ш-ш-ш. Наверно, тебя увидели и испугались, — усмехнулся чернокожий.

Нелепая шутка не понравилась байкеру. Чем-то они показались ему подозрительными. Тем не менее, перед тем, как встать на педали и двинуться дальше, он осведомился у рыжебородого:

— А вы, случайно, тут девочку одну… не видели?

— В белом платье? — уточнил тот и неожиданно ответил, — видели!

— Где? — обрадовался велосипедист.

— Вон там, — показал ему чернокожий. — В самом низу, возле высохшего озера.

Илья Муромский встал на педали и помчался в указанном направлении.

— Дэн! — укоризненно посмотрел на аспида Михаил. — Прекрати шипеть! Ты мне так всех людей перепугаешь!