Виктория Хислоп - Восход

В темноте Хусейн не видел лица Маркоса, но хорошо помнил его дьявольское выражение в хранилище. Из кармана показалась рукоятка пистолета. Хусейн и не сомневался, что Маркос вооружен. Еще когда они прятали тело, молодой турок заметил рядом на прилавке нож, которым вскрывали мешки, и сейчас его реакция была молниеносной. Хусейн схватил ржавый нож. Второй раз за этот день ему пришлось сначала действовать, а потом думать. Что ж, иногда приходится убивать, чтобы не быть убитым!

Маркос не ожидал такой прыти от Хусейна: он еще не успел выхватить пистолет, как нож вонзился ему в грудь.

Хусейн однажды помог отцу зарезать козу. Такое же обезоруживающее безмолвие, когда сталь проникает в плоть. Гораздо больше его потряс звук, с которым он вынул нож из тела, и кровь, хлынувшая на землю.

До этой ночи Хусейн не понимал, как легко лишить человека жизни. Он отвернулся, полный раскаяния и ненависти к себе. Прислонился к стене, чтобы не упасть. Руки тряслись так, что нож выпал. Хусейну показалось, что звон металла на каменном полу был слышен за много миль.

Нож вонзился Маркосу в сердце. Он лежал на земле, истекая кровью. Перед глазами Хусейна мелькнула запачканная кровью рубашка его двоюродного брата Мехмета.

Не веря в содеянное, Хусейн оттащил тело к пустым мешкам. Остался кровавый след, который нужно будет зачистить. Маркос оказался намного легче турецкого солдата. Хусейн спрятал тело рядом с первым трупом и забрал пистолет.

На другом конце города у человека, который дожидался Маркоса, в конце концов лопнуло терпение. Он понял, что поставки сегодня не будет, и страшно разозлился. Этот грек-киприот его подвел, несмотря на то что ему, как обычно, было уплачено наперед! Он никогда не задавал вопросов, понимая, что получает превосходного качества драгоценности за полцены. Сегодня он должен был получить самое ценное и дорогое изделие из тех, что ему доводилось покупать. Теперь он чувствовал себя обманутым. Он будет приходить сюда каждую ночь, пока не объявится Маркос. С управляющим «Клер де Лун» он был знаком давно и не собирался прощать ему подобное поведение.

Хусейн возвращался в «Восход». У него подгибались ноги, и он шел спотыкаясь. Солнце только всходило, и Хусейн надеялся добраться до своей комнаты, пока все не проснулись.

Неожиданно дверь номера 105 открылась. Эмин увидела сына — бледного, дрожащего, в окровавленной одежде.

— Хусейн! Аман Аллах! — вскрикнула она. — Бог мой! Что стряслось?

Эмин бросилась в комнату, растолкала мужа и заставила его проверить, спит ли Мехмет.

— Захвати чистую рубашку Хусейна, когда будешь возвращаться, и брюки тоже.

В столь ранний час даже Халит был не в силах спорить. Сонный, он машинально выполнил все, о чем просила жена, и, когда вернулся, застал сына в их ванной.

Только увидев испуганное лицо матери, Хусейн понял, что с ног до головы забрызган кровью Маркоса. Стерев кровь с рук, он перестал дрожать. Его одежда кучей валялась в углу.

— Теперь рассказывай, что случилось, — велела мать, когда он переоделся.

Хусейн рассказал родителям все: как следил за Маркосом, как тот уходил из города, как передавал оружие и драгоценности, хранившиеся в сейфах. Они слушали, не перебивая.

Сначала Эмин не поверила — слишком сильно на нее действовало обаяние Маркоса. Он очаровывал всех — от детей до стариков.

— Думаешь, он продавал драгоценности кирии Папакоста? — спросил Халит.

— Похоже на то, — неуверенно подтвердила Эмин.

Хусейн рассказал и о том, что случилось в эту ночь, и как он убил солдата, который выследил Маркоса.

— Я не Маркоса спасал, — признался он. — А семью Георгиу… И вас.

Слезы хлынули у него из глаз. Хусейн сидел на родительской постели, словно перепуганный малыш, который прибежал, разбуженный страшным сном. Эмин обняла сына. Она не торопила его.

Первое убийство Хусейн не ощутил. Между ним и солдатом не было физического контакта. Наверное, так чувствуют себя те, кто стреляет в человека. С Маркосом все было иначе. Хусейн физически ощущал, как лишил человека жизни. И хотя он защищал свою жизнь, ужас от осознания того, что он убил Маркоса, был огромен.

— Каним бемни, ты вынужден был это сделать, — утешала сына Эмин. — Дорогой мой, у тебя не было выбора.

— Давно надо было это сделать! — Халит в ярости метался по комнате. — Он это заслужил! Пезевенк! Сукин сын!

— Халит! Ш-ш-ш! Ты всех разбудишь, — урезонила мужа Эмин.

Какое-то время они сидели молча. Хусейн понемногу успокаивался. Он выглядел совсем мальчишкой.

— Мама, знаешь, что самое ужасное он сделал?

— Он много чего сделал плохого, — буркнул Халит.

— Чуть тебя не убил? — предположила Эмин.

— Нет! — отмахнулся Хусейн. — Хуже всего, что он не помог кирии Папакосте!

— О чем это ты? — удивилась Эмин.

— Той ночью… Он был там. Мне кажется, он все видел…

Хусейн рассказал обо всем, что видел той ужасной ночью. Родители потеряли дар речи. Но долго Халит сдерживаться не мог.

— Какой мужчина способен на такое? — взревел он.

— Халит! Прошу тебя, тише… Ты всех перебудишь.

— Как сообщить Георгиу? Ума не приложу, — сокрушался Халит. — Они вправе знать, что Маркос мертв.

Эмин заплакала.

— Бедная Ирини… — шептала она сквозь слезы. — Она любит его больше всего на свете.

— Георгиу должны знать, чем занимался их сын, — настаивал Халит.

— Это убьет ее, — сказала Эмин. — Думаю, она все равно не поверит. Так какой в этом смысл?

Они выработали совместный план действий. Главным для Халита было защитить своего сына. Для Эмин это тоже было главным, но она также хотела защитить семью Георгиу и собиралась обращаться с ними как можно мягче.

К концу дня Георгиу начали беспокоиться. Особенно волновалась Ирини — для нее Маркос был центром вселенной. Когда сына не было рядом, ей казалось, что солнце спряталось за тучи или птицы перестали петь весенним утром.

Хусейн не выходил из своего номера. Эмин объяснила, что сыну нездоровится.

Ему и впрямь было нехорошо. В глазах Аллаха он совершил страшное преступление.

Вечером, как он договорился с родителями, Хусейн спустился на кухню. Там ему сообщили, что Маркос пропал. Ирини была вся в слезах. Василис сидел молчком. Хусейн знал, что никогда не забудет это потерянное и тревожное выражение на милом, покрытом мелкими морщинками лице Ирини Георгиу. В ее глазах вспыхнула благодарность, когда Хусейн вызвался пойти на поиски.

Ранним утром он шел по улицам не прячась, будто хотел, чтобы его поймали. Хусейн вернулся в магазин. Увидел, что наваленные на трупы мешки не тронуты. В Маркосе было что-то дьявольское, и Хусейн не сильно бы удивился, если бы тело того исчезло. Когда он тащил труп к выходу, из кармана пиджака убитого выпала связка ключей.