Уильям Уортон - Пташка [litres]

На следующий день все повторяется. К десяти часам утра у нас уже десять собак, включая огромную немецкую овчарку. На этот раз мы сперва заезжаем с ними к доку Оуэнзу, а уж затем отправляемся перекусить и выпить пива, после чего два часа опять валяемся на траве. Этим мы достигаем того, что собаки не сидят у нас все время в клетке, лая, подвывая и загаживая все на свете. Во второй половине дня мы отправляемся за второй партией. Добываем еще восемь собак. Джо нравится ловить собак не меньше, чем нам. Он работает на постоянном окладе, но в тот день мы с Пташкой разделили с ним восемнадцать долларов, вырученные за собак, плюс деньги за восемь часов повременки. Это уже настоящий подкуп.

Доку Оуэнзу наша с ним сделка перестает нравиться, и он дает задний ход. Ему то и дело приходится бегать принимать собак. Его породистые клиенты начинают сходить с ума от такого количества окружающих их вшивых тварей. К тому же со времени поступления к нему первой партии уже прошло сорок восемь часов, и, за исключением мистера Колера, никто не пришел их выкупать. Док заставляет нас забрать их обратно. Джо угрожает высадить их рядом с его домом. Это в двадцати милях отсюда, у поворота на Балтимор, за пределами нашей территории. Утром следующего дня мы ловим одиннадцать собак. Когда приезжаем к доктору Оуэнзу, тот не разрешает нам разгружаться. Джо улыбается, как сумасшедший. Мы привязываем дворняжек чуть ли не ко всем столбам у дока на заднем дворе. Это походит на дог-шоу низшего разряда. Док требует, чтобы мы забрали те двенадцать собак, которых привезли на второй день, а то нам больше не удастся всучить ему ни одной собаки. Так что мы едем в полицейский участок, который находится в здании муниципального совета, и Джо описывает сложившуюся ситуацию здешнему начальству. Капитан Лутц звонит в Филадельфию, и там соглашаются травить собак в газовой камере, но по цене доллар за собаку. Делать нечего, едем туда, доставляем собак, чувствуя себя подлыми ублюдками, а потом возвращаемся. К тому времени снова выезжать уже поздно, так что мы моем клетку и вообще убираемся в фургоне. Затем мы с Птахой всю ночь думаем, за какую бы еще работу нам взяться.

На следующее утро мы ловим десять собак меньше чем за полчаса. Похоже, это становится самой легкой частью нашего бизнеса. Мы подъезжаем к заведению мистера Оуэнза, и он выходит к нам встревоженный. Когда он заглядывает в фургон и видит эту пеструю смесь бродячих собак, в число которых затесался один шпиц с особенно подлым взглядом, он просто взрывается. Джо выскакивает из машины с двумя проводами в руке и улыбкой от уха до уха.

Придуманный Джо метод прост, но ужасен. Он называет свой способ наилучшим и утверждает, что собака совсем не будет мучиться. Он решил убивать собак электрическим током. Вот как он это делает: ставит собаку на мокрое место посреди бетонного пола в подвале доктора Оуэнза. Затем выбривает у собаки на затылке одну проплешину, а другую рядом с хвостом. Потом прицепляет к ним клипсы-крокодилы, которыми пользуются автомобилисты. Последние подсоединены к проводам, которые ведут к обычному штепселю.

Подготовив одну из собак таким образом, он отходит подальше и вставляет штепсель в розетку электрической сети с напряжением двести двадцать вольт. Собака подпрыгивает, вытянув лапы и широко раскрыв глаза, с мольбой о помощи во взгляде, затем приземляется и стоит неподвижно, как игрушечная собачка, а вся ее шерсть топорщится дыбом. Спустя примерно минуту Джо вытаскивает штепсель, и собака падает на пол мешком.

Смотреть на такое жутко, но это всяко не может быть хуже, чем отравление газом. Вся трудность в том, что приходится смотреть на то, что происходит прямо у тебя перед глазами. Мне доводилось несколько раз наблюдать, как автомобили давят котов, но там это было не специально. А то, что я увидел теперь, просто ужасно.

Мы выбираем одну из собак, ловим сетью, собака не имеет представления о том, что происходит, потом разряд – и все, конец. Мы с Пташкой поливаем цементный пол водой после каждой собаки. До нас раньше доходили слухи о нацистских концлагерях, теперь мы устраиваем такой концлагерь для наших собак.

Мы проделываем это с каждой из тех двенадцати шавок. После того как умирают первые несколько, я мысленно решаю уйти с такой работы. Может, кто-то и должен всем этим заниматься, но мне не хочется, чтобы это был я. Мы смотрим с Птахой друг на друга – в темноте подвала он выглядит бледно-зеленым. Я знаю, что мы оба разрываемся между двумя желаниями: то ли убежать прочь, то ли разразиться смехом или слезами. Но я понимаю, что док Оуэнз и Джо за нами наблюдают.

Доктор Оуэнз спрашивает у Джо, что мы собираемся делать с мертвыми собаками. Джо отвечает, что он и об этом подумал. Мы с Пташкой выносим мертвых собак на улицу и загружаем их обратно в фургон. Мертвыми они кажутся гораздо тяжелей, черт бы их побрал. Тяжелых, крупных собак мы тащим за хвост, затем вдвоем поднимаем и закидываем через дверцу. Просто удивительно, какая большая разница между тем, что живое, и тем, что мертвое.

Мы вспрыгиваем на заднюю платформу фургона, и Джо везет нас в соседний городок. Мы с Пташкой стоим так, чтобы забранную металлической сеткой заднюю дверь не было видно. Мы не хотим, чтобы любой мог заглянуть и увидеть кучу мертвых собак, если мы остановимся на красный свет.

Мы едем в городок Хаверфорд, где есть большой мусоросжигатель. Он работает не останавливаясь, и его высокая труба дымит вовсю. Предполагается, что и дым, и запах поднимаются вверх, так что никому не мешают. Мы выгружаем собак и на своих плечах начинаем носить их вверх по винтовой лестнице. Собаки успели остыть и окостенеть.

Наверху есть смотровое отверстие. Джо открывает заслонку, и мы глядим вниз, прямо на горящее пламя. Затем сбрасываем туда собак. Этого зрелища достаточно, чтобы сделать человека религиозным.

Когда мы приносим вторую партию, уже воняет вовсю. Мы сбрасываем их туда же, закрываем заслонку, и Джо говорит: «Ну и дьявольщина, давайте сматывать из этого ада». Уже половина второго, мы едем перекусить и выпить пива, а потом опять едем на задворки поля для гольфа. Первым начинает Пташка, сообщив Джо, что не уверен, сможет ли справляться с этим и дальше. Убивать собак – это уж слишком. Джо начинает рассказывать нам всяческие истории – чего он только не навидался, работая в полиции. Он говорит, что если мы хотим смотать удочки, то, конечно, нам так и следует поступить, но нельзя перейти ручей, не замочив ног, а сделать это на нынешней работе можно не хуже, чем на любой другой. Возможно, нам предстоит стать пушечным мясом, коли начнется война, и будет лучше, если мы привыкнем к подобным зрелищам уже сейчас. И добавляет, что если мы теперь насмотримся, как умирают собаки, и научимся жить с этим, то это впоследствии может действительно спасти нам жизнь. За двадцать лет службы в полиции он насмотрелся всяческого дерьма и понял, что жизнь – вовсе не фунт изюма.