Павел Селуков - Халулаец

Тут Матвей не растерялся и сказал:

— Подожди. Я его щас позову.

И убежал в квартиру. Делать нечего — стою жду. И бесит все, и любопытно. Через пять минут вышел. Рубашка, джинсы, фиалку из горшка выдернул, перед собой несет.

— Это же узамбарская фиалка!

— И что?

— Ты ее погубил! Как ты мог?! Убийца!

А сама оттолкнула его и прошла в квартиру. Пофиг мне была фиалка. Просто хотела ему показать, что в цветах разбираюсь. Узамбарская фиалка. А такие вообще есть? До сих пор не знаю.

Вечер. Мы с Матвеем расположились на диване. Типа фильм смотрим. А на самом деле целуемся как сумасшедшие. Я вообще-то целоваться не очень люблю. Мне раньше все время какие-то неправильные губы попадались. То жирные слишком, то сухие, то, наоборот, наводнение. Один раз и вовсе попались потрескавшиеся. Все равно что отцовский напильник целовать. Или вот язык. Целовалась я как-то с одним, так он мне его чуть не в горло засунул. Буквально проломился сквозь губы и давай у меня во рту орудовать без капельки такта. И почему парни никак не поймут, что любовь — это нежность?

Правда, Матвей не такой. У него губы мягкие, упругие. И будто, знаете, бархатистые. И слюней в самый раз. А язык... Прямо нежность в квадрате. Так бы и обсасывала всю ночь. Но тут Матвей перешел к решительным действиям. Сначала впился в шею, а потом ловко опрокинул меня на спину. Стал медленно раздевать. В нос чмокнул. Так мило! С первой попытки расстегнул лифчик. Поласкал грудь. Опустился ниже. Припал к животику. Здесь я заволновалась. Неужели куннилингус? Как неприлично, в первую-то ночь. И действительно — одним движением Матвей стащил с меня юбку и трусики. Медленно погладил ноги. Развел их в стороны. В голове пронеслось: «Старушечий профиль! Старушечий профиль!» Но было уже поздно.

Горячий язык прижался к моему бугорку. Обшарил окрестности круговыми движениями. Вдруг — сосущий поцелуй. Глубокий, затяжной. Мурашки по коже. А потом — прямо между губок. Скользнул. Проник. Вглубь. И там задрожал. Честное слово, я чуть с ума не сошла. А еще его руки на моей груди (и как он дотянулся?).

Вскоре я кончила. Реально — приплыла. Даже уши заложило. А когда Матвей вытер рот и спросил: «Можно, я в тебя войду или ты хочешь полежать?» — я ощутила такую благодарность, что просто опрокинула парня на диван и набросилась на его член. Он оказался еще более бархатистым, чем губы.

Угомонились мы только часа через два. Волшебная получилась ночь. И хотя потом Матвей изменил мне с моей подругой, я ни о чем не жалею. А все потому, что женщины любят, когда им лижут. Вот так.

Начала я встречаться с Борей. Ну, ты знаешь, мне на парней не везет. А тут Боря. Высокий, руки сильные (и не только руки). Короче, все как я люблю. Брюнет. Ну, это не важно. Не сидел, ничего, не то что Стас. И не алкаш. Помнишь Женю? Он еще мой ноутбук нечаянно продал. А Боря не пьет. Я тоже сказала, что не пью. Девушка не должна каждую пятницу нажираться, если ее парень не пьет. Ну, то есть она, то есть я, вообще ничего никому не должна, но как-то неудобно просто. Ну вот. Я не пью, он не пьет, мы такие оба не пьем, зато спим. Спать с Борей — это как в порнофильме сниматься. Я ему, кстати, про порнофильмы ничего не говорила, так что не проболтайся. Вначале мы, конечно, встречались. Ну, кино там, ресторанчики, один раз в боулинг играли. Конфетно-букетный период. Я не очень люблю этот период, потому больно много надо прикидываться. Я прямо такая губки бантиком в этот период. Ни рюмки в рот... Ну, ты понимаешь. И Боря такой же. Про книги все, в трусики не лезет, фильмы умные пересказывает. Не нудно, интересно, я смеялась два раза. Даже фамилию одного режиссера запомнила: Таракановский. Или Твардовский. Какая-то такая, короче. Ну вот. А потом мы, наконец, переспали, и так у нас это хорошо получилось, что вообще.

Я, если честно, не думала жить с Борей, а он думал, прикинь? Говорит такой: Тома, давай жить вместе. Я сначала хотела отказать, потому что посремся ведь. А потом согласилась и вот почему. За четыре месяца я у Бори ни одного «таракана» не нашла. НИ ОД-НО-ГО! Вот как такое возможно, скажи? Не пьет, матом не ругается, водит аккуратно, сладкого не ест, не курит, ходит в спортзал, прилично зарабатывает (у него бизнес какой-то). Он даже эту сучью бороду, которую сейчас все отрастили, и то не отрастил. И это я молчу про наркотики, торговлю оружием (помнишь Олега) или БДСМ (Славик, гнида такая, до сих пор шрамы от него не сошли). Короче, идеальный мужчина. Но я-то знаю, что идеальных не бывает. И тут мне страшно стало. Что это, думаю, за «тараканы» такие, если Боря их так прячет? Неужели, думаю, маньяк? Но это я не всерьез, конечно. Чтобы нервы пощекотать. Но мысль, знаешь, засела. Я с этой мыслью и тремя чемоданами к нему переехала. В сентябре того года. Пермская осень. Хочется трахаться и спать. Больше ничего не хочется. Первую неделю я за Борей почти следила. Может, он зубную пасту не закрывает, может, стульчак не опускает, может, носки раскидывает, может, посуду плохо моет, может, приборку не любит, может, гвоздя вбить не может, может, ну... смывает не тщательно. Тщательно. И все остальное тоже. Не человек, а набор достоинств.

Точно, думаю, маньяк. Потом я вот что вспомнила. Все люди пукают. Если я проживу с Борей достаточно долго, ему придется пукнуть в моем присутствии. А я на него прозрачно так, как матушка, посмотрю, он смутится, и я пойму, что он живой человек. Я сама давно могла бы пукнуть в его присутствии, но он должен это первым сделать, он же мужчина. Нет, я понимаю, гендер-шмендер, бла-бла-бла, но, сука, у него вообще человеческая физиология? Три месяца, прикинь? Три месяца я прожила с Борей, а заветного пука все нет и нет. Тут ноябрь. Ночь. Я сплю. Боренька меня ублажил, и я буквально в отключке. И вдруг просыпаюсь от того, что его рядом нет. Он обычно ногу на меня закидывает. Я сначала думала: что за фигня, парень? А сейчас без этой тяжести и не спится уже. Короче, проснулась я и вышла в коридор. Смотрю, из гостиной свет доносится. А на часах пять утра. Вот что можно делать в пять утра в гостиной тайком от подруги? Если честно, я сразу Декстера вспомнила. Ну, маньяка из морга, я тебе про него рассказывала. Думаю, войду сейчас в комнату, а там везде клеенка, стол, на столе голый мужик, а рядом Боренька стоит с тесаком. Согласись, не такого ждешь от бойфренда?

Тут я на себя прикрикнула: не загоняйся, типа чё как маленькая! Тапочки сняла и тихонько подошла к двери. Толкнула. Шагнула за порог. Замерла. Боря сидел в кресле. Не в халате сидел. Не в трусах и футболке. Не голым. В костюме, прикинь? В клеточку такую, как такси. Рядом журнальный столик. На столике кофе и шашки расставлены. А у нас плазма. За сорок тысяч взяли. Восемьдесят первая диагональ. «Самсунг». Боря хотел Эл-Джи, но я настояла на «Самсунге». Все-таки качество есть качество, считаю. Ну вот. По этой плазме шла трансляция. В центре экрана шашки и два парня сидят. Я когда вошла, Боря меня даже не заметил. Я у стеночки встала и смотрю то на него, то на плазму. Десять минут стояла. За эти десять минут вообще ничего не произошло, прикинь? Те двое как сидели за шашками, так и сидят. И Боренька сидит. И все трое молчат. Тишина такая, что прямо мурашки. Я не выдержала. Боренька, говорю, что здесь происходит? Почему ты не спишь? Кто эти люди? Ты можешь мне все-все рассказать, я пойму.