Анатолий Салуцкий - Немой набат. Книга вторая

Задумавшись, он неожиданно уткнулся в хлипкий штакетник и калитку с амбарным замком. Вот куда привела хоженая тропа. Стал высматривать за забором и понял: это местные «дачки». Из горбыля, старых досок, кусков фанеры, они летом служат полевым лагерем для любителей ширять по лесам. Зимой тут, конечно, не живут, но в непромерзающих подвалах — непременное житейское приспособление крестьянина срединной России: хранятся соленья, маринады, грибы разной выделки. Никто не возьмет, чужих здесь нет. И в снежную пору «дачники» потихоньку волокут в Поворотиху заготовленную впрок снедь.

В деревне люди всю долготу своих лет живут бок о бок с соседями, знают всё друг о друге, вместе пляшут и плачут, вместе придумывают вот такие лесные схроны. Жизнь здесь не распадается, как в городе. Потому русская цивилизация научилась переваривать катастрофы, общественные перевороты и оставаться самой собой.

Он вторично позвонил Вере, сказал, что в предвесеннем лесу чудесно, что она гениально придумала ссылку в Поворотиху и что настроение у него улучшается. На обратном пути и впрямь повеселел, приободрился. Подумал: «Да, счастливого завтра нам уже не обещают, сам Путин сказал, что каждому надо надеяться на самого себя. Ну и что? Сколько уже раз бывало такое в русской истории!»

Первая прогулка, похоже, удалась. Взбалмошные, растерянные мысли о тревожном будущем начали обретать некое общее направление, выстраиваясь в логическую цепь. Обдумав картину мира, Донцов пришел к выводу, что завтра здесь же, на этой волшебной лесной тропинке, нужно заняться конкретными вариантами спасения своего бизнеса. Верно, мухи видят навоз, а пчелы — цветы. Ободренный, словно надышавшись оптимизмом в родных берендеевых лесах, он размышлял уже не в самых мрачных тонах. Да, трудно. Да, очень много помех. И все-таки... Ему показалось, что в длинном и темном тоннеле, куда загнали его сложные обстоятельства эпохи, мерцает впереди свет надежды. Надо потерпеть еще какое-то время, Россия беременна переменами, они неизбежны. Главное — не соскользнуть с набирающего обороты круга жизни, вцепиться зубами и ногтями, но удержаться.

Почему-то сравнились Америка и Россия. Не экономическими порядками, не политикой, вообще не миром людей, а повадками животных, которые издревле накладывали отпечаток и на психологию человека. Кто-то рассказал ему, что стадо американских бизонов при опасности мчится со скоростью самых слабых особей, и отстающие становятся добычей хищников, что позволяет остальным ускорить бег. Это природный метод естественного отбора, позволяющий избавляться от слабейших. Здраво! Но у нас все иначе, это Донцов знал по охотничьим будням. У зимней стаи русских волков свой порядок движения: впереди след в след три-четыре матерых, за ними самки, за самками — слабые и больные животные, за ними молодые и крепкие, а замыкает цепочку самый мощный самец, стерегущий от опасности сзади. Ну колоссальная же разница с Америкой! И не люди это придумали, так в природе установилось! Наоборот, из животного мира дух опеки слабых вселился в русского человека, а в американца — гонка на выживание, на выбывание. Вот уж воистину природная, нерукотворная, но поразительная нравственная несхожесть! А ведь, если вдуматься, она многое объясняет. Даже в политике.

Вдруг зазвучала мелодия мобильника. Номер был неизвестный.

— Виктор Власыч, здравствуйте, — послышался знакомый, но неузнанный голос. — Это телохранитель Вова.

— Вова?! — удивленно воскликнул Донцов. — Какими судьбами?

— Виктор Власыч, очень хотелось бы завтра, прямо с утра, увидеться. По делу.

— Не получится. Я не в Москве, буду денька через три.

— Жалко... — слегка сник телохранитель Вова. Завершая разговор, для проформы спросил: — В далеких краях?

— В родовом селе Богодуховых, в Поворотихе.

— Где-где? — громко зарокотало в трубке. — В Поворотихе?.. Одну минуточку... — Слышно было, как Вова о чем-то спросил кого-то, потом непривычно, почти с восторгом, воскликнул: — Виктор Власыч, я на трассе. Через час с четвертью буду в Поворотихе.

— Ты едешь в Поворотиху?! — изумился Донцов.

— Там у меня дела. А по случаю с вами встретимся. Надо же, какое везенье. К добру! Как вас найти, Виктор Власыч?

— Буду на трассе. Мимо не проскочишь.

— Все! До скорой встречи! — радостно закруглился телохранитель Вова.

Звонок был столь неожиданным, что Донцов полностью переключился на гадания. Он знал, что Вову взяли менеджером в крупный ЧОП — вот и все. Какие у него могут быть срочные дела ко мне? Хочет вернуться? А зачем едет в Поворотиху? Одно с другим не склеивалось.

Виктор ускорил шаг. Дома попросил Антонину приготовить скромный обед на двоих.

— Нежданный гость из Москвы нагрянет.

Переобулся в цивильную обувь и вышел на обочину трассы, где люди натоптали подобие тротуаров. Глянул на часы. Минут через двадцать подъедет. Странное совпадение, однако. Очень странное. Но поскольку телохранитель Вова прочно засел в мозгах как человек, приносящий удачу, Донцов не ждал каверз. Его снедало недоумение.

По трассе, уже чистой от снега, в обе стороны тянулись редкие машины, резко снижавшие в селе скорость. Надзорной видеокамеры здесь не было, но и заезжих водил тоже. А местные знали, что народишко в Поворотихе от мала до велика шустрый и шмыгает через трассу когда и где придется. Потому жать на газ надо умеренно. Но и среди осторожного транзита Донцов безошибочно угадал серый внедорожник, который медленно полз по трассе, прижимаясь к обочине. Посигналил рукой, машина сразу дала ходу и встала рядом с ним.

Из нее неловко вывалился телохранитель Вова. В добротном длинном драповом пальто с меховым воротником — слава богу, не бобер! — в новой ондатровой шапке, он гляделся совсем иным человеком, нежели раньше.

— Виктор Власыч, как я рад!

Донцов слегка приобнял его, отстранился, осматривая с головы до пят.

— Здравствуй, здравствуй, я тоже рад. Но скажи сперва: как вас теперь называть?

— Вообще-то меня теперь Владимиром Васильичем кличут. Но для вас, Виктор Власыч, я как был телохранителем Вовой, так и остаюсь. Вы еще не знаете, какая это удача — наша встреча случайная. Дело есть, и именно сегодня. То есть завтра, но сговориться-то заране надо.

— Ну, мы не будем на трассе дела обсуждать. Вот оно, родовое богодуховское поместье, — кивнул на дом. — Там и стол накрыт, с дороги перекусить. Как с водителем?

— Николай, — повернулся к шоферу Вова, — найди стоянку и жди моего звонка.

Они прошли в дом, Вова чинно представился Деду и Антонине Владимиром Васильичем, и Донцов закрылся с ним в горнице.

— Сперва расскажи, кто ты такой и чем занимаешься. Лучше меня знаешь: какие дела без анкеты!