Андрей Шляхов - Доктор Данилов в ковидной больнице

Джульетта пока работает на прежнем месте. Ромео устроился в приемное отделение другой, не ковидной, больницы. Хочется верить, что он сделал нужные выводы из случившегося и что в скором времени влюбленные снова будут работать вместе.

Самое прикольное в этой ситуации то, кукусики мои удивительные, что вредина-заведующий вместо ожидаемого поощрения за бдительность получил от Минотавра строгую нахлобучку. «Я тебя на заведование поставил, чтобы ты в приемном порядок навел, а ты развел еще больший бардак! – сказал Минотавр, гневно сверкая очами. – Гляди у меня – сожру с потрохами!».

Такие вот удивительные дела, кукусики мои, происходят в Двух Крендельках.

С вами был я, ваш светоч.

До новых встреч!».

– У нас арестовали старшего врача отдела госпитализации Корабельскую. Она собирала информацию о госпитализированных с коронавирусной пневмонией в реанимационные отделения…

– А потом звонила родственникам и вымогала деньги за гарантированное подключение к аппаратам ИВЛ, – докончил Данилов.

– Тебя это тоже коснулось? – спросила Елена.

– Да так, краем-боком, – усмехнулся Данилов. – Кто-то из знакомых озадачил главного, а тот попытался озадачить меня. Я так и предположил, что балуются люди, то есть – гады, имеющие доступ к информации о госпитализации. Фамилия Корабельская мне незнакома. Откуда она?

– Когда-то была врачом на центральной подстанции, стала старшим врачом, а потом перешла в отдел госпитализации. Дружила с Берсеневой, нынешней заведующей отделом. Теперь Любовь Андреевна волосы на голове рвет – такая подлянка от близкой подруги. Главный ее снимает и сказал, что вообще не хочет видеть ее на «скорой». А куда она пойдет в пятьдесят четыре года?

– Она как-то замешана в этом?

– Вроде как нет, – пожала плечами Елена. – Огребла за плохой контроль. Если была бы замешана, то ее тоже арестовали бы, как Корабельскую с мужем и сыном.

– Семейная банда?

– Выходит так. Корабельская добывала информацию, а муж с сыном работали с родственниками пациентов. Говорят, они очень широко закидывали свои сети, по всей Москве успели наследить. Сына взяли, когда он забирал деньги из условленного места. Он был волонтером на своем автомобиле, пенсионерам и инвалидам продукты-лекарства развозил. Очень удобное прикрытие, можно круглые сутки по всему городу ездить, и никто ничего не заподозрит. Я удивляюсь, Вова. Корабельская не бедствовала, зарплата у нее была очень хорошая и премии она регулярно получала солидные. Муж ее занимался бизнесом, что-то связанное с оптико-волоконными сетями, сын в МГУ учился… Нормальная семья, не уголовники какие-нибудь. И на тебе! Получат минимум по пять лет, если не больше. На условный срок могут не надеяться. В департаменте все на ушах стоят – такой удар по репутации столичной медицины! Соловей на все рычаги нажмет, чтобы их наказали примерно-показательно, так, чтобы другим неповадно было.

– Департамент всегда на ушах стоит, это его обычное состояние, – проворчал Данилов.

– У вас тоже что-то случилось? – насторожилась Елена. – И ты к этому причастен?

– Ну, как сказать… Отчасти. Вообще-то комиссия явилась из-за женщины, которая умерла на скамейке около дома через час после выписки из больницы, но и мне немного досталось.

– За что?

– Мы поспорили из-за несогласия по одному богословскому вопросу, – попытался было отшутиться Данилов.

– Вова! – одернула жена. – Я серьезно, так что оставь свою любимую присказку! Что у тебя не так?

– Да у меня все так! Это у них не так с головами. Докопались до трубочек, через которые мы поим пациентов, находящихся на неинвазивной вентиляции. Люди не могут маску снять даже на короткое время – сразу же начинают задыхаться. Трубочки очень выручают. Но они же от капельниц, самопальное усовершенствование, стало быть – нарушение. Проверяющие представляют дело так, будто нам лень проводить инвазивную вентиляцию, поэтому мы используем трубочки. Халатность плюс риск вспышек внутрибольничных кишечных инфекций.

– Это как? – удивилась Елена. – Вы что, используете эти трубочки повторно?

– Нет, конечно, достаем из стерильной упаковки после надевания на руки третьей пары чистых перчаток и выбрасываем сразу же после однократного использования. Но в тот момент, когда кончик трубочки просовывается под маску, на него могут попасть микробы, обитающие на коже у пациента…

– Которые пациент и без вашей трубочки может языком с губ слизать.

– Вот и я об этом! Еще мы виноваты в том, что капельницы используем не по назначению…

– Кстати, по поводу инвазивной вентиляции, тебе может пригодиться. Я как раз сегодня статью читала в «Журнале Американской медицинской ассоциации», так там было сказано, что в Нью-Йорке смертность у пациентов с коронавирусными пневмониями, которые находились на инвазивной вентиляции, составила восемьдесят восемь процентов с хвостиком. Сейчас ссылку тебе скину…

– Не надо, я такие доводы использовать не собираюсь.

– Почему? – удивилась Елена. – Это же очень убедительно и журнал солидный.

– Это – спекулятивная демагогия, – ответил Данилов. – Разумеется, смертность среди пациентов, находящихся на инвазивной вентиляции будет высоченной, потому что при коронавирусных пневмониях через трубку подключаются только самые тяжелые. Это логично, но не может служить доводом в пользу «масочной» вентиляции. Все равно что сказать: «среди тех, кто госпитализирован по «скорой» смертность выше, чем среди тех, кто госпитализирован в плановом порядке поликлиническими врачами, поэтому старайтесь госпитализироваться планово».

– Не поняла твоей логики, но это не важно. Переубеждать не стану, ибо знаю, что бесполезно. Скажи лучше, а как ты собираешься оправдываться? И второй вопрос. Трубочки – это единственная придирка?

– Я тебе копию своей объяснительной пришлю, когда она будет готова, – пообещал Данилов. – Если у тебя все, то я отключаюсь, дел невпроворот.

– Вова! – строго сказала жена. – Ты не ответил на второй вопрос!

– Не единственная. Они явились около полудня, попали на аврал и повели себя очень грамотно. Пока один фотографировал нарушения в зале двое занялись наркотой… Разумеется, нашли израсходованное, но пока еще не вписанное, потому что руки не дошли.

– Много?

– Две ампулы.

– Чего?

– Лен, я тебе и вторую объяснительную пришлю! – раздраженно сказал Данилов. – Вместе с поминутным расписанием действий персонала, которое мы подпишем всей сменой. Я как раз сейчас над этим работаю.

– Не злись, пожалуйста, я же за тебя волнуюсь.

– А что со мной может случиться? Ну – дадут выговор. Ну – снимут с заведования. Переживу, не впервой огребаю ни за что. Пока.