Андрей Шляхов - Доктор Данилов в ковидной больнице

– А Никита? – спросил Данилов.

– Про него пока не знаю, но он все равно к нам не приходит, видимся только в скайпе, – ответила Елена. – Совсем уже заволонтерился. Я спрашиваю: «Мне что, надо заболеть, чтобы ты в гости зашел с лекарствами?», а он смеется: «не хочу вас заражать».

– Но он же прав.

– Прав, но я по нему скучаю, – вздохнула Елена. – И по тебе тоже. Тебя совсем или только разжаловали?

– Только разжаловали, расстреливать не стали, – пошутил Данилов, – и еще запретили перерабатывать. Так что у меня впереди сутки с хвостиком. Короче говоря, буду дома часика через два.

– Ура! – обрадовалась жена. – Сейчас позвоню Машке и скажу, чтобы готовила обед.

– Не смей! – предупредил Данилов. – Я хочу сделать ей сюрприз. А обед мы с ней вместе приготовим, точнее – ужин, ведь пятый час уже. Дома есть из чего готовить или в магазин заехать?

– Дома есть все, что пожелаешь, – заверила жена. – Холодильник набит битком, на балконе все крупами и консервами заставлено. На меня после твоего отъезда напал острый закупочный психоз. Прошел он довольно скоро, но последствия остались надолго.

– Запасливый счастливее богатого, – похвалил Данилов.

В супермаркет он все-таки заехал, за бисквитно-кремовым тортом и заварными пирожными. Как бы ни был набит холодильник, этого добра там точно нет, потому что Мария Владимировна отчаянная сладкоежка. Ну, ничего, пока фигура позволяет, пусть радуется жизни в полную силу.

– А мама вчера плакала! – доложила дочь после объятий и поцелуев. – И позавчера тоже. Из-за этой статьи в «Московском сплетнике».

– Нашла повод! – удивился Данилов. – Вот я лично не плакал.

– Мужчины не плачут, – серьезно сказал ребенок. – Им нельзя. А женщинам можно. Я бы тоже поплакала, но я, когда злюсь, не плачу.

– Вся в меня! – Данилов поцеловал дочь в макушку. – Но я даже и не злюсь. Ну, если честно, то совсем чуть-чуть. Это же пустяки пустяковые.

То же самое он сказал и жене в конце романтического ужина при свечах, на которых настояла Мария Владимировна – чтоб все было как положено. Мария Владимировна к тому времени, прихватив остатки торта, ушла к телевизору.

– Это не пустяки, Вова, – сказала Елена. – Далеко не пустяки. Ты просто не понимаешь…

– Всей трагической глубины произошедшего! – пошутил Данилов.

– Да! – кивнула Елена. – Именно так! И если ты не будешь меня перебивать, я тебе все объясню.

Данилов закрыл рот ладонью, давая понять, что он будет нем, как рыба.

– Дело не в самой статье, как таковой, а в том, какой получился резонанс и в том, что эту статью будут использовать против тебя очень долго. Ты не бываешь в сетях…

Данилов хмыкнул.

– А я там провожу, как ты знаешь, много времени по работе…

Главный врач «скорой» требовал от своих заместителей «держать руку на пульсе общественного мнения», то есть – следить за тем, что пишут о «скорой» в интернете.

– И я тебе скажу, что статья эта распространилась по тырнету со скоростью коронавируса. Тема-то актуальная, живонасущная. Все твои недоброжелатели обратят на нее внимание, а будущие недоброжелатели без труда ее найдут. Погугли потом на себя и убедишься. Ты скажешь – ну и пусть…

Данилов кивнул – именно так и скажу.

– Но ты пойми, что всякий раз, когда ты дашь критический отзыв о чьей-то работе или, к примеру, не поставишь кому-то зачет, эту статью будут вытаскивать на свет и смаковать. Ах, смотрите, а Данилов-то сам каков! Ты еще не представляешь, сколько крови она тебе испортит! Помнишь Летицкую, бывшую заведующую семнадцатой подстанцией?..

Данилов снова кивнул.

– Ее вот такой же статьей до инфаркта довели, но не сразу, а через год.

– Давай не будем сравнивать меня с впечатлительной и ранимой женщиной! – нарушил обет молчания Данилов. – Ты еще Рогачевскую вспомни.

– И вспомню! – сердито сказала Елена. – Случай-то аналогичный – травля. Ты еще просто не вкусил этого «удовольствия» в полной мере. Подожди, все у тебя еще впереди.

– Честно говоря, я как-то иначе представлял себе нашу встречу, – признался Данилов. – Грезилось мне, что ты задушишь меня в объятьях, истерзаешь поцелуями, замучаешь любовью, а ты если чем и мучаешь, то только занудством.

– Данилов, ты неисправим! – простонала Елена. – С виду – взрослый мужик, а на самом деле подросток, которому нужно наступить на все грабли, мимо которых он проходит! Хоть бы раз в жизни послушал бы меня, сделал бы так, как я советую!

– Так ты же ничего не советуешь, – резонно заметил Данилов. – Только пугаешь. Я уже весь дрожу и мне хочется под одеялко. И чтобы кто-то держал меня за руку, гладил по голове и успокаивал.

– Давай серьезно! – одернула Елена. – Эту кляузу так оставлять нельзя. Я разговаривала с одним знакомым адвокатом. Он сказал, что статья, в целом, написана грамотно, но есть несколько моментов, к которым можно придраться. Короче говоря, надо бороться. Он хочет поговорить с тобой, узнать детали.

– Хорошо, – примирительно сказал Данилов. – Как закончится вся эта канитель…

– Вся эта канитель может закончиться в следующем году! – перебила Елена. – Часть стационаров в июне переведут в обычный режим, но примерно десять тысяч коек будут держать до полного окончания пандемии. Давай не будем откладывать это дело в долгий ящик. Поговори с ним завтра, по телефону или по скайпу. Он очень милый дядечка со стальной хваткой. Если будет хоть малейшая возможность, он этого Холодцова…

– Холодкова.

– Да хоть Холодильникова! Он его вместе с редакцией «Сплетника» наизнанку вывернет и распнет…

– А потом затребует такой гонорар, что нам придется продавать квартиру и влезать в долги!

– Не волнуйся, гонорар будет чисто символический, – успокоила Елена. – Алексей Максимович мой старый знакомый, он друг моей ошибки молодости.

«Ошибкой молодости» Елена называла своего первого мужа, адвоката Юрия Новицкого, отца Никиты.

– Можно сказать – родственник, – иронически прокомментировал Данилов, испытывавший к Новицкому стойкую неприязнь.

– Практически – да, – серьезно сказала Елена. – Я тебе дам его координаты и ты завтра с ним свяжешься, договорились?

– Созвонюсь, – уточнил Данилов. – А стану связываться или нет, решу по ходу дела. И давай больше не будем о грустном, ведь я полтора месяца дома не был, душа жаждет праздника и всяческих романтических безумств.

– Безумства – это когда ребенок заснет, – улыбнулась Елена.

– Можете не стесняться, я уже взрослая! – крикнула Мария Владимировна.

– Ничего себе слух! – восхитился Данилов. – Мы же говорим совсем тихо, а там еще и телевизор орет вовсю.

– Какой же ты иногда бываешь наивный! – удивилась Елена. – Она подкралась незаметно и подслушивает из коридора.