Андрей Шляхов - Доктор Данилов в ковидной больнице

На досуге Валерий Николаевич любил поразмышлять о том, что по какому-то странному правилу, установленному непонятно кем, хорошие специалисты чаще всего бывают неприятными в общении людьми, а приятные в общении люди оказываются хреновыми специалистами. Взять того же Данилова – сухарь и бука, недаром же его Трианонов Железным Дровосеком прозвал. А вот Катерина вся из себя милая-премилая и отзывчиво-покладистая, но при этом дура-дурой. На шее амулет носит, предохраняющий от заражения коронавирусом – мешочек с какой-то травой и не снимает его даже во время любовных забав. И это выпускница биофака МГУ! Куда катится этот мир?

– Вот вы не пришли утром, а дело было очень важное, – ласково попенял строптивцу Валерий Николаевич, а затем вывалил на него свежие новости, слегка их при этом приукрасив – пусть знает, как главный врач его от неприятностей спасал.

Дав Данилову немного времени на осмысление информации, Валерий Николаевич спросил:

– И что вы собираетесь делать?

Ожидался ответ «не знаю», после которого Валерий Николаевич велел бы переговорить по отдельности с каждым сотрудником и строго-настрого предупредить, чтобы ничего подобного больше не было. Иначе – дорога дальняя, казенный дом. Но вместо этого неприятный человек сказал:

– Это кто-то посторонний, имеющий доступ к информации о госпитализации пациентов, но не знающий о их текущем состоянии. Я собирался перевести Громова в отделение еще вчера и отложил перевод только из-за того, что были свободные койки, а ему, все-таки, семьдесят пять лет. Но решение это я принял уже после того, как был написан переводной эпикриз и взято место во втором отделении. Перед уходом из отделения в районе трех часов, я распорядился задержать Громова до восьми, до моего возвращения… Вы улавливаете, к чему я клоню?

– Улавливаю, – кивнул Валерий Николаевич. – Окончательное решение было принято вечером, примерно в то же время, когда был сделан звонок с требованием денег. Но звонили явно не из отделения…

– Однозначно, – подтвердил Данилов. – К тому же, в полусмену «двадцать – два» у нас, кроме меня, работало только двое мужчин, которые явно ничем подобным заниматься не стали бы…

– Кто именно? – быстро спросил главный врач.

– Доцент Стахович и доктор Жаврид.

– Соглашусь, пожалуй.

Стахович, доцент кафедры факультетской хирургии и ведущий абдоминальный хирург больницы, никогда бы не опустился до столь гнусного вымогательства, в этом Валерий Николаевич был уверен на сто процентов. У Стаховича были свои источники доходов и жена, владевшая сетью салонов красоты. Станет такой человек заниматься явной уголовщиной? Да никогда в жизни. А у реаниматолога Жаврида имелся выраженный дефект речи – он одновременно заикался и картавил. С непривычки трудно было понять, что он говорит, особенно при телефонном общении.

– Звонить домой пациенту, которого уже перевели или вот-вот переведут в отделение неразумно, ведь родственники обычно узнают об этом быстро, – продолжил Данилов. – Или пошлют куда подальше, или в полицию сообщат… Кстати говоря, если утечка сведений от родственников исключена, то надо трясти приемное отделение или отдел госпитализации. Интересно, а по другим стационарам такие звонки были? Если – да, то приемное можно отбросить…

– Ну вы прямо Эркюль Пуаро, – поддел главный врач.

– Можно подумать, что только он один умел рассуждать логически, – парировал Данилов.

«Вот и нашел бы Трианонова с помощью своей логики», неприязненно подумал Валерий Николаевич, но озвучивать свою мысль не стал, прекрасно зная, что собеседник ответит на это какой-нибудь резкостью в стиле «делать мне больше нечего».

Юлиан Трианонов

** апреля 2020 года.

«В одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань»

А. С. Пушкин, поэма «Полтава».

«Доброго вам времени суток, кукусики мои драгоценные!

Видели ли вы в натуре, как Давид побеждает Голиафа? Сомневаюсь, ибо дело было очень давно… А вот я, представьте себе, видел, не далее, как сегодня.

Но сначала нужно объяснить, как в военно-коронавирусное время устроены реанимационные отделения в передовых стационарах (слово «передовые» означает «те, которые находятся на передовой», а не «самые продвинутые»).

А устроены они следующим образом.

На условном Олимпе, то есть над всеми, находится заведующий отделением, который отличается от Зевса-громовержца, властителя истинного Олимпа, тем, что молнии обычно мечут в него. Впрочем, так было всегда и везде. Нет в медицине креста тяжелее, чем заведование отделением. Особенно – реанимационным, особенно – в особых условиях.

Каждую смену возглавляет старший реаниматолог, который отвечает за все, что происходит в его дежурство и принимает ключевые решения. Помимо старшего реаниматолога в смену должны работать еще три врача-реаниматолога, правда, это в лучшем случае. Бывает, что вместо трех выходит на работу один – кто-то болеет, а кем-то заткнули дыру в другом реанимационном отделении. Тогда заведующему приходится работать не только за себя, но и за недостающего врача. Железный Дровосек сносит это стоически, ни словом, ни жестом не показывая, как его все задолбало. Мамочка время от времени горько вздыхает и жалеет вслух о том, что она не пошла учиться в консерваторию. А Карапуз говорит всякие разные нецензурные слова (он у нас вообще считается первым матерщинником).

Реанимационные отделения при перепрофилировании больницы «на корону» развернули большие – каждое на двадцать четыре койки плюс четыре резервных, которые в больничной статистике не учитываются, но могут быть задействованы в случае перегрузки. Ясный пень, что три или четыре реаниматолога не потянут двадцать четыре реанимационные койки, на которых лежат по-настоящему тяжелые пациенты с новой, неизученной патологией, чреватой всяческими сюрпризами. При обострении ситуации часть пациентов рискует остаться без врачебного внимания, а этого в реанимации допускать нельзя. Опять же, помимо «настоящей» реанимационной деятельности, врачам приходится выполнять много другой работы, начиная с ведения медицинской документации и заканчивая онлайн-консультациями в других отделениях.

Хорошо бы, конечно, иметь в смену восемь квалифицированных реаниматологов, да только откуда их взять? Потребность резко возросла, а предложение осталось прежним. Поэтому четыре врачебные ставки в каждую смену «заткнулись всяким г…ом», как выражается доктор Чтоб Все Сдохли, то есть – приданными врачами самых разных специальностей и самого разного уровня, от ординаторов до профессоров.