Роман Шмараков - Автопортрет с устрицей в кармане [litres]

– Ты думаешь, он справится?

– Я верю в него, – безмятежно отозвался Роджер.

– У него какие-то странные методы, – сказала Джейн. – Ты знаешь, что он сегодня проделал с мисс Робертсон? Нет?.. Ну так я тебе… Добрый день, мисс Робертсон, как вы себя чувствуете?

– Мисс Робертсон, как я рад вас видеть, – сказал Роджер. – Если это не бестактный вопрос, вы не могли бы рассказать, что это такое было ночью? Видите ли, у меня до сих пор болит голова, и я надеюсь наравне с другими считаться участником здешней ночной жизни, потому что пожертвовал ей лучшим, что у меня есть…

– Вы не будете надо мной смеяться? – измученным голосом спросила мисс Робертсон.

– Мисс Робертсон! – с возмущением сказал Роджер. – Разве я могу?.. Я думал, вы обо мне лучшего мнения…

– Простите, это все так странно… а я выглядела полной дурой и…

– Мисс Робертсон, никто не будет смеяться, – мягко сказала Джейн. – Роджер и я, мы оба питаем к вам самые теплые чувства; но то, что произошло, очень странно и важно для всех, потому что может иметь отношение к смерти бедной Эмилии, и лучше, чтобы мы обо всем знали.

– Ну хорошо, – решилась мисс Робертсон. – Я легла спать, но проснулась от какого-то шума. Мне кажется, кто-то бросал камешками в мое окно. Было около трех часов. Я выглянула в окно и увидела… как бы это описать. На краю рощи был свет, он двигался. Потом, когда я… в общем, потом оказалось, что кто-то повесил фонарь на ветку и он качался на ветру, а из моей комнаты это выглядело так, будто…

– Будто кто-то с фонарем в руке скачет вокруг дерева, – сказал Роджер, одобрительно кивая.

– И что вы сделали?

– Я набросила на себя что-то и… и пошла туда, – ответила мисс Робертсон.

– В три часа! в лес, в котором что-то светится!.. и после того, что викарий нарассказывал на ночь!.. Зачем?..

– Надо же хоть раз в жизни на что-нибудь решиться, – ответила мисс Робертсон с самым несчастным видом.

– Господи Боже, – пробормотала Джейн, совершенно завороженная.

– Это потрясающе, – сказал Роджер с сияющим лицом. – Мисс Робертсон, позвольте мне выразить свой восторг в приличных формах. Вы чудесная.

– Ну вот… я спускалась по лестнице в темноте и, кажется, что-то опрокинула. Оно покатилось вниз.

– С этого момента, – сказал Роджер, – в дело постепенно втягивается весь дом. А дальше?

– Я вышла в сад, – сказала мисс Робертсон, – и пошла в ту сторону, где между деревьями мерцал свет.

– Пожалуй, я добавлю то, при чем вы не присутствовали, – сказала Джейн. – То, что вы сшибли, покатилось вниз и разбудило Энни. Она вышла на лестницу, чтобы выяснить, что происходит. То, что катилось вниз, к этому моменту исчерпало свои ресурсы и могло бы там, где остановилось, вкушать заслуженный покой, если бы не Энни, которая встретилась с ним в темноте и заставила, таким образом, продолжить путь до самого низа. Кстати, неизвестно, что это было. Видимо, оно под конец закатилось на кухню, где смешалось с себе подобными.

– Отличный способ избежать ответственности, – сказал Роджер.

– Тут из своей комнаты вышел разбуженный мистер Годфри, с небольшой, но прочувствованной речью. Он сказал, что все мы странники в этом мире и не имеем в нем надежного пристанища, однако напоминать об этом в три часа ночи ему кажется нецелесообразным; что если в этом доме затеяли турнир по фехтованию сковородами, следовало известить его об этом заблаговременно; что если последние исторические разыскания объявили езду в кастрюлях по лестнице важной частью сражения при Бэкинфорде, он предлагает устроить спиритический сеанс, чтобы сообщить об этом хронисту Герарду Маршу, ему тоже будет интересно. Сказав все это, мистер Годфри успокоился и ушел к себе, хлопнув дверью так, что эта вещь, которая замерла было на краю ступеньки, ринулась дальше.

– Есть люди, которые проводят время предсказуемо, – сказал Роджер, – в унылой размеренности день изо дня. А есть другие. Мы из других.

– В это время проснулся Роджер, – продолжила Джейн, покосившись на него без симпатии.

– Да, – подтвердил Роджер, – в этот момент проснулся я.

– Он вышел в коридор, услышал эту вещь, которая катилась вниз, и мистера Годфри, который ругался наверху, и не нашел ничего лучшего, как начать декламировать монолог короля Лира.

– Он показался мне уместным в этой ситуации, – пояснил Роджер.

– Я тоже проснулась, – сказала Джейн, – и некоторое время тихо лежала в темноте, надеясь, что все уляжется без моего участия. Малодушные надежды. В конце концов я вышла в коридор и сшиблась с Роджером, который как раз набирал воздуха, чтобы сообщить всем ночующим в Эннингли-Холле, что вот стоит он, глупый, немощный, презренный старик. Он махал руками в темноте и мог, я думаю, встретить там много всего, кроме поклонников своей декламации. Я постаралась его утихомирить…

– Джейн объяснила мне, – сказал Роджер, – в словах, полных кротости и понимания, что когда в мир приходит хаос, совершенно не обязательно становиться его пособником. Многие пережидают этот момент в своей комнате, под одеялом, и именно их потом славит общественное мнение, а не тех, кто выходит наружу, чтобы вопить и волноваться в ночи.

– Как… много всего успело произойти, – сказала мисс Робертсон.

– Это было быстро, – уверила ее Джейн. – Ведь все участники вступали одновременно. Да, а что вы делали тем временем?

– Я дошла до рощи, – сказала мисс Робертсон, подавленная великолепием происходившего в ее отсутствие, – увидела фонарь на дереве и пошла назад.

– И никого не встретили?

– Нет, никого.

– А когда вошли в дом?

– Везде было тихо, я была рада, что никого не разбудила, и пошла к себе, осторожно, чтобы ничего больше не зацепить, а наверху встретила Энни, которая стояла около моей двери. Я была удивлена, что Энни здесь и что дверь открыта…

– Вы ее запирали?

– Да, конечно.

– Вы точно помните?.. Вы могли от волнения забыть об этом.

– Я совершенно точно ее запирала, и ключ у меня был с собой. Энни говорит, что поднялась посмотреть, что тут происходит, и нашла мою дверь полуоткрытой. Как хорошо, что она не пошла никуда, а осталась и дождалась меня.

– Некоторые способны на благоразумие, – заметила Джейн. – Из комнаты ничего не пропало?

– Кажется, нет. Утром я все осмотрела внимательно.

– А Энни никого не видела?

– Я спросила ее. Она сказала, что нет, никого, хотя слышала какой-то скрип, а потом отвернулась и пробормотала еще кое-что, думая, что я не слышу.

– А вы слышали?

– Она сказала, – таинственно произнесла мисс Робертсон, – что не знает, что здесь творится, но еще разберется с теми, кто протягивает руки куда не надо.

– Протягивает руки куда не надо?.. Кого она имела в виду? С ней кто-нибудь грубо обошелся?