Редгрейн Лебовски - Прыгай [litres]

Вскоре Яну надоело бегать по двору, и он шепотом поделился с Матиасом идеей какого-то очередного развлечения. Судя по кислой физиономии второго, присутствие Хельги в этой затее было крайне нежелательным.

– Спорим, ты никогда не спрыгнешь оттуда! – раскрасневшийся Матиас подошел к Хельге и небрежно махнул в сторону фургончика, от которого остались лишь крыша и поржавевший каркас.

Оценив высоту, которая издалека казалась мизерной, Хельга фыркнула.

– Спорим, что спрыгну!

– Да ну? – Матиас закатил глаза. – Ты же де-вчон-ка, а вы вечно всего боитесь.

Он попал прямо в больное место, и Хельга тут же вспыхнула яростным желанием доказать брату, что он не прав.

– Я не боюсь! – прошипела она.

– Докажи. – Матиас с вызовом посмотрел на нее. Если он ждал, что она откажется, то явно ошибся. Пока это понял только Оливер, на лице которого читалась тревога.

– Матиас, не надо, – попытался вмешаться он, но никто не обратил внимания.

Бормоча себе под нос всякие гадости о брате, Хельга уверенно пошла к разбитому фургону. Капот отсутствовал – парни карабкались наверх по хлипким доскам, приставленным к крыше. Получилось что-то отдаленно похожее на пандус. Что ж, Матиасу придется извиниться, когда она спрыгнет оттуда. Более того, она заставит его признать, что девчонки ничем не хуже мальчишек.

– Придурок! – выдохнула она, осторожно поднимаясь по шаткой конструкции.

Как только Хельга взобралась на ржавую крышу и сделала несколько шагов, Ян, Томаш и Матиас внизу взорвались смехом. Матиас мигом оказался возле фургона и изо всех сил пнул доски. Конструкция с грохотом развалилась, отрезая единственный сравнительно безопасный путь вниз.

– Вот, посиди здесь немножко. Или догоняй, если все-таки спрыгнешь, – злорадно сказал он и обратился к друзьям: – Пошли, у нас еще есть дела.

Схватив Томаша и Оливера за руки, он поспешил за Яном, который топтался у выхода со двора.

Хельга на несколько секунд опешила от такой неслыханной подлости, потом ринулась вперед, собираясь спрыгнуть, но… ничего не вышло. Затормозив у края, она окончательно растерялась: расстояние до земли выглядело ужасающим. Как два метра превратились в добрых два километра? Неужели Матиас был прав и она струсит? Глупости! Хельга сотню раз видела, как он прыгал отсюда и, вопреки ее мечтам, так и не свернул себе шею. Значит, и она сможет!

Отойдя на несколько шагов, Хельга разбежалась и… снова замерла у края. Может, надо просто привыкнуть к высоте? Она осторожно села и свесила ноги. Интересно, сколько придется проторчать здесь, пока она не решится спрыгнуть? Можно, конечно, завопить – тогда прибежит мама и поможет ей, но в глазах Матиаса и остальных мальчишек Хельга будет уже не просто «девчонкой», а ябедой, что еще хуже!

Хельга настолько ушла в себя, что не заметила, как доски вернулись на место.

– Спускайся. Я уберу их, когда ты слезешь, – сказал Оливер. Он стоял внизу, задрав голову, и забавно щурился от яркого света. – Я ничего не скажу Матиасу.

– Спасибо, не надо, – отрезала Хельга, едва справившись с удивлением. С какой это стати ему возвращаться и помогать ей?

– Обещаю, – не унимался он.

Окинув Оливера оценивающим взглядом, Хельга покачала головой и демонстративно отвернулась. Оливер почти не изменился с их первой встречи на площади перед Тынским храмом, только теперь ему было девять. Светлые волосы развевались под теплым весенним ветерком, а на лице застыла привычная мягкая улыбка.

– Дело не в этом, – промямлила Хельга. Просто она не хотела жульничать, и терпеть не могла, когда кто-то это делал.

– Хорошо, тогда оставайся там. – Оливер ловко взобрался на крышу. – Ты не должна расстраиваться… Это только Матиас считает девочек трусихами.

Хельга запустила пальцы в волосы и принялась теребить падающие на лоб прядки.

– Наверное, – согласилась она. – Оливер, можешь возвращаться к ребятам. Я не спущусь по доскам.

– Это я уже понял. – Он протянул руку. – Тогда отсюда только один выход…

Хельга вопросительно уставилась на него. Оливер стоял рядом, на самом краю. Немного поразмыслив, она ухватилась за его ладонь и поднялась.

– Это похоже на полет, – сказал он, глядя вперед. – Главное, запомни миг, когда окажешься в воздухе… Он волшебный! Все происходит очень быстро, так что будь готова упасть; приземляйся на носок, согни ноги в коленях и держи равновесие. Первый раз – самый сложный, но потом ты сама будешь залезать сюда, чтобы повторить.

Хельга молчала.

– Ты готова? – Оливер ободряюще толкнул ее плечом.

Поняв, к чему он клонит, Хельга удивленно посмотрела на него:

– Ты что… Спрыгнешь вместе со мной?

– Конечно, – рассмеялся он. – Думала, я пропущу такое? Не бойся, Хельга. Прыгай.

Тот день изменил всю ее жизнь. Приземлившись, Хельга до крови ободрала коленки и ладони, но взамен получила нечто куда большее: у нее появился лучший друг, которого она полюбила всем сердцем.

Матиас долго не мог смириться с предательством. То, что Оливер отдал предпочтение компании Хельги, сильно задело его. Они с Оливером поругались и не разговаривали несколько месяцев. Но со временем парни выросли, и детские обиды забылись. Правда, помирившись, они так и не смогли снова стать лучшими друзьями. Возможно, потому, что Матиас первым заметил в Оливере то, чего не замечала Хельга.

Хельга осторожно смахнула остатки пыли с металлической крышечки. У этой коробочки была своя история – благодаря Оливеру. Однажды он заметил, что одна из паркетных дощечек в его комнате расшаталась. Вытащив ее, он обнаружил под полом небольшую нишу и тут же нашел ей интересное применение.

– Ты должна оставить мне послание, – настаивал он, протягивая Хельге клочок бумаги и шариковую ручку. – Свое я уже записал. Мы положим их в эту коробочку и спрячем под полом в моей комнате, а через год достанем и посмотрим, что из этого получится. Ну, давай, не вредничай. – Он заговорщицки подмигнул.

Хельга оглянулась. Вся кухня смотрела на них с нескрываемым любопытством. Шипение масла на сковороде, бульканье в кастрюлях и приглушенные голоса из зала ресторанчика не смогли скрыть таинственной интонации Оливера.

– Ты ведь все равно не оставишь меня в покое? – спросила она, прекрасно зная ответ.

– Нет, конечно!

Отложив нож и вытерев руки, Хельга быстро написала первое, что пришло в голову.