Эстель Маскейм - Темная сторона Кая [litres]

Мы обходим школу, и я веду Кая к футбольному полю. Звуки борьбы доносятся до нас раньше, чем мы сворачиваем за угол, и я беру Кая за руку и тащу за какую-то машину. Мы выглядываем из-за капота, осматриваемся, оцениваем обстановку и прикидываем варианты. Команда на поле, футболисты носятся туда-сюда, выполняют упражнения и перебрасываются мячом. Издалека все они напоминают игрушечные фигурки.

Я виновато пожимаю плечами.

– Извини, не знаю, какой именно раздевалкой они пользуются. – На футбол я ходила раза два, не больше, да и то лишь по просьбе парней, с которыми тусовалась. Прошлой осенью это был Ноа, а нынешней – Харрисон.

– Я знаю. – Кай указывает через поле на небольшое строение возле верхних, открытых трибун. – Там раздевалка для команды гостей. Я сам в ней бывал. А вот туда… – он показывает на другое здание, в нескольких сотнях футов от нас, – нам сейчас нужно попасть.

– Легко. – Как и прошлой ночью, я внимательно оглядываюсь и, удостоверившись, что поблизости ни души, мчусь по асфальту к раздевалке. Кай не отстает. Мы бежим, пригнувшись, и со стороны это, наверно, выглядит нелепо и смешно.

– А ты, похоже, начинаешь входить во вкус, – замечает Кай, когда мы, слегка запыхавшись, прижимаемся к стене здания.

– Приятно представлять Харрисона в аду, – поправляю я, но вообще-то Кай прав – мне действительно нравится эта игра: мы против Харрисона Бойда. Приз? Кто посмеется последним. – Пожалуйста, пожалуйста, пусть она не будет заперта… – бормочу я, протягивая руку к двери, и медленно выдыхаю, когда она легко, почти без усилий с моей стороны, открывается.

– А по-моему, было бы круче, если бы пришлось забираться через окно. – Кай огорченно хлопает себя по колену. – С другой стороны, хорошо, что не надо ничего ломать.

В раздевалке тишина и такой густой запах мужского дезодоранта, что я буквально задыхаюсь. Сумки и одежда разбросаны кучками на деревянных скамейках, сброшенные небрежно кроссовки валяются на полу. Шкафчиков много, и все они с кодовыми замками. Дело плохо.

– Телефон, по всей вероятности, в шкафчике. – Я пробегаю взглядом по дверцам в надежде найти какую-то подсказку, но никаких имен нет, только числа, соответствующие, как можно предположить, номеру на свитере каждого игрока. Была бы повнимательнее, интересовалась бы футболом, возможно, и знала бы номер Харрисона.

– Что ж… – Я развожу руками. – Мы сделали, что могли. Не получилось.

– Не спеши. – Кай осторожно идет по комнате, задумчиво потирая подбородок. – Во что Харрисон был сегодня одет? Ты его видела?

– Да. Он поймал меня сегодня в коридоре. – Я не упоминаю о том, что Харрисон предъявил мне обвинение, – это мелочь. В ближайшие дни, когда многое в его жизни пойдет наперекосяк, он, конечно, догадается, что за всем этим стою я, но сделать ничего не сможет. Ведь так? В этом вся прелесть. – Черные джинсы, – говорю я после недолгого раздумья.

Кай хватает ближайшие черные джинсы, шарит по карманам, открывает студенческий билет – нет, не Харрисон. Он бросает джинсы на скамейку и берет следующие. Я присоединяюсь к поискам, поднимаю с пола черные джинсы, сую руку в карман и вынимаю телефон и бумажник. Проверять билет не нужно – я узнаю телефон по экранной заставке. Это фото его драгоценного сраного пикапа. Вот же говнюк.

– Нашла! – радостно сообщаю я и протягиваю телефон Каю. Да, он заблокирован паролем, но все-таки. Теперь, когда телефон у нас, мы на шаг ближе к тому, чтобы проникнуть в личную жизнь Харрисона Бойда.

Кай отбрасывает джинсы, которые обыскивает, подбегает ко мне и хватает бумажник. Достает из него водительские права, ухмыляется, удостоверившись, что мы не ошиблись, что телефон и впрямь принадлежит Харрисону. Он засовывает права в бумажник и вытаскивает тридцать баксов. Я вскидываю вопросительно бровь.

– Ни один воришка не оставит тридцать баксов, забрав телефон. К тому же, полагаю, мы заслуживаем некоторой денежной компенсации.

Я кладу бумажник в карман джинсов, а джинсы возвращаю на то место, где нашла их. Забираю телефон – это мой трофей. Телефон за достоинство. Мы выходим из раздевалки, еще не веря, что все прошло так гладко, и тут я слышу позади нас шаги.

– А вы двое, что здесь делаете? – спрашивает сердитый голос, и мы замираем на месте.

Я сую телефон Харрисона в карман худи, и мы с Каем оборачиваемся. Прямо перед нами тренер Маверик, ждущий отставки старичок и непременный атрибут нашей школы. В команде он что-то вроде легенды, а по сути, предмет мебели. Приближаясь к нам, Маверик хмурит густые, кустистые брови.

– Привет, тренер Маверик, – говорю я с вежливой улыбкой. – Это мой друг, Кай Вашингтон. Его перевели в нашу школу. Он играет в футбол, вот я показываю, что и как тут у нас. Извините. – Объяснение вполне правдоподобное, и я вижу, как разглаживаются морщинки подозрительности на лбу старика.

– Вам здесь быть не положено, – говорит он, но уже в следующую секунду с любопытством поворачивается к Каю. – Так откуда тебя перевели?

Кай немножко краснеет и, потупившись, отвечает:

– Из Уэстервилль-Сентрал, сэр.

– Ух ты. – Старик, будто раненый, хватается за грудь. Игрок противника в его раздевалке… – В прошлый уик-энд вы крепко нас отделали. – Он задумчиво кивает. – Если захочешь играть за нас, я, пожалуй, найду для тебя место в команде. Хотя моим парням это вряд ли понравится.

– Нет уж, спасибо. – Кай поднимает голову и улыбается. – Уж лучше под автобус попасть.

Шокированный таким заявлением, тренер Маверик застывает с открытым ртом, но потом губы его медленно растягиваются в улыбке.

– Ладно, ребята, вам и правда надо идти. И без моего разрешения сюда больше не суйтесь.

Нам повторять не нужно. Вылетаем, как ракеты, и тут же мчимся что есть сил, давясь от смеха, к школе. Останавливаемся у двери и пытаемся прийти в себя, полусогнувшись, хихикая и отдуваясь, довольные тем, как легко отделались.

– А ты молодец, быстро сообразила, – одобрительно говорит Кай, прислоняясь спиной к стене. Дышит он тяжело. – Я уж в какой-то момент решил, что нам крышка.

Я наконец выпрямляюсь.

– А он мне поверил. Знаешь, из любой ситуации можно выпутаться, изобразив простодушие и наивность.

– Будем надеяться, что так оно и есть. Никогда ничего не признавать, да? Думаю, не мешало бы перекусить, ты как? – Он достает из кармана смятые бумажки, тридцать долларов, и протягивает мне. Его пальцы касаются моих, и мы оба на секунду замираем. Я смотрю на наши руки, между которыми только эти баксы, и… А если взять его руку по-настоящему? Так хочется выпустить деньги и переплести наши пальцы.

Я поднимаю голову, и мы встречаемся взглядами. Кай усмехается. Точно так же, как вчера в учительской, но я замечаю легкую краску на его щеках. Он оставляет деньги в моей ладони и отступает.