Марлус Морсхёйс - Тени Радовара

– Да. Но я много чем занимаюсь. Делаю что могу.

– Особенно хорошо он варит кофе и моет посуду! – кричит Рори.

– Очень смешно. Йона, подсаживайся к этому весельчаку, он введет тебя в курс дела. А мне пора. Дорогу назад сможешь найти? Пока!

Килиан закидывает за плечо рюкзак и, прежде чем Йона успевает ответить, удаляется.

Рори похлопывает по стулу рядом с собой, приглашая Йону сесть.

– Он всегда так. Еще привыкнешь.

– А что у него в рюкзаке?

– Не знаю. Но что-то важное, на улицу он без него никогда не выходит.

От безумного количества информации у Йоны скоро начинает кружиться голова. Рори рассказывает о технических деталях проникновения в Звездную сеть, о межсетевых экранах и о том, как их обходить, о маршрутизации к серверам, на которых хранится база данных по баллам.

– Мы уже на низком старте, – говорит он. – Если всё пойдет по плану, через две недели мы нанесем удар и выведем из строя систему семейных счетов. Проклятие Радовара, вот что это такое. Снимем проклятие – освободим людей.

– Извини, конечно, но как-то всё слишком просто.

– Это только начало. Пусть это всего лишь булавочный укол. Но такой укол, от которого все проснутся. Пока что в этом городе даже чихнуть нельзя, не получив минус-баллов, – конечно, так ничего не сдвинется с места. А представь себе, что можно будет просто выйти из дома и не получить за это штраф! Поверь, через две недели мы разожжем в Звездном Свете маленькое пламя свободы. И, когда оно разгорится, мэр Генриетта Хаверс уже не сможет его погасить.

Проклятие, баллы, Хаверс, свобода! Сердце у Йоны бьется сильнее, кровь бежит быстрее, она вскипает в венах! Прав был Залман, когда говорил о Спящей красавице. Она чувствует себя так, будто пробудилась от долгого сна в замке, полном шипов. Теперь она будет осторожнее и ни за что не поранится о веретено.

Очень скоро часы показывают девять. Йона встает со своего места с большой неохотой.

– Завтра придешь? – спрашивает Рори. – Будем писать кусочек кода.

– Уже не терпится.

– Не забудь свой мяч! – кричит Минке и запускает мяч прямо в Йону. Она ловит его уже у самой головы.

– Ну как, поиграла в футбол? И не вспотела даже, – говорит Джимми, когда Йона заходит в гостиную.

– Я надеюсь, ты не к этому своему Залману ходила? – спрашивает папа.

– Ты хоть знаешь, который час? Уроки сделала? – спрашивает мама.

Йона закрывает глаза, чтобы не видеть, как на нее наваливаются стены. «Я уже не та Йона, которую вы знаете! – ей хочется кричать. – Я проснулась!» Лучше всего было бы кинуть вещи в сумку, разрезать свой пропуск и навсегда исчезнуть в тоннелях. Но ее семья заплатит за это столько баллов, что бабушка сразу же отправится в дом-плюс. А что будет с родителями и братом? Если их выставят из Звездного Света, как это случилось с семьей Симона? И отправят в Нижние районы – из-за нее? Она молча идет в ванную, смывает с себя затхлый воздух тоннеля и забирается в постель. Она прожила здесь целых семь лет. Еще две недели уж как-нибудь продержится.

Жить как обычно не получается. Звездный Свет превратился в декорацию, ее жизнь – в затянутый фильм, а сама она – в актрису, исполняющую роль Йоны, девочки с двадцать восьмого этажа, дочери преуспевающих Роба и Марли Бергер. Для всех окружающих она должна оставаться прежней Йоной, той, кто хорошо учится в школе, не любит ходить в кино и часто ссорится с младшим братом. Только бабушка замечает, что Йона бродит по коридорам Звездного Света, как призрак. Однажды Йона начала извиняться, что опять придется надолго оставить ее одну, и бабушка ничего не сказала, только поцеловала ее в лоб. Теперь Йоне понятно, что говорит ее взгляд: «Иди. Живи».

Самое сложное – незаметно пройти к Своре. Истории с футболом надолго не хватило. На четвертый раз папа вдруг сказал, что пойдет вместе с ней, хочет познакомиться с ее друзьями по футболу. Когда их не обнаружилось, начался допрос. Тебе уже четырнадцать, нет ничего зазорного в том, что у тебя появился парень. И неважно, с какого этажа, ведь папа уверен, что у его дочери есть голова на плечах и она не поддастся мимолетному увлечению, если это может плохо отразиться на семейном счете.

С тех пор Йона спускается в тоннель днем. Родители приходят с работы не раньше шести часов, бабушка ничего никому не скажет, а Джимми слишком занят своими делами. Мысль о том, что теперь бабушке приходится сидеть одной до самого вечера, Йона отгоняет прочь. Ведь она делает всё это в том числе ради бабушки. Именно ради бабушки.

Первым делом после школы Йона заносит домой пропуск – приходится полагаться на авось и надеяться, что никто не будет проверять. Чтобы пройти на крышу, она его тоже «забывает». Если несколько раз застукают – будут проблемы. Но она чемпион по незаметности. Да и кому придет в голову, что у дочки Бергеров нет с собой пропуска?

Иногда по дороге в подземный лабиринт Йона встречает Залмана. В последнее время он смотрит на нее как-то по-особенному. В его взгляде читаются гордость и беспокойство – и на душе от этого становится тепло.

– Чаю попить не останешься? – спрашивает он иногда.

Она молча трясет головой и быстро пролезает в дыру, ведущую в лабиринт.

Когда она приходит к Своре, все обычно сидят, склонившись каждый над своим ноутбуком. Рори чаще всего первым замечает ее и говорит «привет». Когда Килиана нет или он спит, Йона с радостью садится работать с Рори. Однажды он сказал ей:

– Килиан по ночам часто куда-то уходит. Я как-то спросил, не лежит ли в его рюкзаке лом или отмычка. Потому что какие бы примочки для компов нам ни понадобились, он приносит их на следующий же день.

– А что он ответил? – спросила Йона. Неужели Килиан всё-таки вор?

– Ничего. Но мне всё равно. Он собрал Свору, он нашел нам место, нашел, ради чего бороться. Я ему полностью доверяю.

– А в Нижних районах действительно так плохо?

До акции в Звездном Свете остается еще неделя, Йона сидит рядом с Рори за компьютером. Этот вопрос ей не терпелось задать уже давно, а сейчас он просто сорвался с губ. Но, кажется, Рори не обиделся.

– Оглянись вокруг. Здесь мне лучше, чем дома, это уже о многом говорит.

– Я бы хотела тут жить.

Рори хохочет:

– Думаю, всё-таки Минке права.

– А что она говорит?

– Да так, ничего.

– Скажи мне. Она, наверное, думает, что я избалованная.

– Ты и правда избалованная, Йона. Ничего тут не поделаешь, просто так оно и есть. Когда ты в последний раз голодала?

В окно светит луна, у ручья перед домом квакают лягушки, в животе пусто и больно, снизу, из гостиной, волнами доносятся звуки ссоры.

– Давно. Но я знаю, как это.

– Понятно. Наверное, еще до переезда. Ты ведь приехала из деревни недалеко от города? Говорят, Старкин эти деревни специально сгноил, чтобы согнать народ в Радовар.