Александра Полстон - Санта–Барбара II. Книга 3

«Ну, почему он так любезничает с этим громилой? Кто он такой? Почему миллионы Лагранжа производят на него такое впечатление? Почему он чувствует себя таким скованным?»

А Боб Саймак продолжал:

— А еще мистер Лагранж просил вам передать, что на ваше имя снят самый лучший номер в этом отеле. К вашим услугам магазин внизу. Все, что вам понадобится — можете записать на его счет, дирекция предупреждена. Завтра мистер Лагранж дает небольшой банкет для избранного круга в честь выигрыша и вы, конечно же, приглашены, — Боб Саймак запустил свою пятерню во внутренний карман пиджака, и у Дэвида Лорана тут же возникло впечатление, что тот выхватит револьвер.

Но на свет появилась глянцевая картонная карточка–приглашение.

— Вот видите, мистер Лоран, здесь стоит номер один, это ваша карточка и карточка вашей супруги. В новый номер вы можете перебраться хоть сейчас, — Боб Саймак подал ключи. — И еще мистер Лагранж просил пожелать вам спокойной ночи, — громила откланялся и медленно пошел по коридору.

Растерявшийся от такого внезапного визита, Дэвид Лоран все еще стоял в открытых дверях и, не веря происшедшему, все еще смотрел вслед удаляющемуся Бобу Саймаку.

— Кто это был? — позвала из комнаты Шейла.

— Боб Саймак, — ответил Дэвид, закрывая дверь.

— Кто это такой? — Шейла встала, накинув на плечи халат.

— По–моему, это телохранитель Самуэля Лагранжа.

— Чего он хотел?

— Передать тебе подарок — вот эту коробку, — Дэвид поставил на кровать огромную коробку и дернул за ленту.

Шейла сорвала крышку и застыла в изумлении: на блестящей шелковой подкладке лежало черное вечернее платье, именно то, которое она примеряла вчера в магазине. Вздох изумления вырвался из ее уст. Она приложила платье и приспустила ворот халата.

— Красивое, — признался Дэвид Лоран, — но я бы предпочел подарить его тебе сам.

— Ты знаешь, сколько оно стоит?

Дэвид Лоран пожал плечами.

— Я никогда не приценивался к таким вещам.

— Оно стоит ровно пять тысяч долларов.

— А ты откуда знаешь?

— Я его вчера видела в магазине, когда ты играл и даже выигрывал.

— Но это не все, — продолжил Дэвид, — для нас снят номер люкс, и мы в нем можем оставаться сколько угодно. Магазин тоже к нашим услугам, все расходы — на счет Самуэля Лагранжа.

— Это довольно мило с его стороны, — призналась Шейла.

— Ты наивная, это всего лишь капли тех денег, которые ты ему принесла, это крошки с богатого стола и, по–моему, Самуэль Лагранж хочет только нас с тобой унизить.

— Напрасно ты так, Дэвид, мне кажется, он вполне порядочный человек, а ты слишком придирчив и завидуешь ему, — призналась женщина.

— Конечно, завидую, ведь у меня нет столько денег, и я не могу делать такие подарки.

А Шейла, уже не обращая внимания на слова мужа, примеряла платье перед большим зеркалом. Она пыталась заглянуть себе за спину, чтобы увидеть огромный вырез.

— По–моему, оно не очень скромное, — заметил Дэвид.

— А, по–моему, замечательное платье.

— Ну, что ж, может тогда мы сразу и переселимся в замечательный номер?

— С удовольствием.

Шейла, не снимая платья, принялась паковать сумку. Сборы заняли не более пяти минут. На лифте они поднялись на два этажа выше и очутились перед огромной двойной дверью.

— Неужели, мы будем здесь жить? — невольно высказал свое восхищение Дэвид.

— А почему бы и нет?

Шейла, облаченная в черное вечернее платье, чувствовала себя куда увереннее, чем ее муж.

— По–моему, самое подходящее для нас с тобой место. Ну, открывай же скорее, Дэвид!

Но мистер Лоран от волнения не мог попасть ключом в скважину.

Наконец, замок щелкнул, и огромная дверь распахнулась. Но впереди было темно.

Окно во всю стену. Неразрешимый тупик. Вечеринка переносится. Жуткое подобие улыбки на лице Боба Саймака. Жареная утка, баранья ножка и разговор о любви.

Едва слышно щелкнул выключатель, и огромный зал залил ровный свет. Дэвид и Шейла замерли на пороге номера.

— Боже, как восхитительно! — не в силах скрыть, изумление, воскликнула Шейла.

— Да, он себе может позволить такое, — отпарировал Дэвид.

Они переступили порог номера, предоставленного им Самуэлем Лагранжем.

— Это действительно восхитительно, — оглядываясь по сторонам, вновь повторила Шейла.

И на самом деле, все, что находилось в этом огромном пятикомнатном номере, могло привести в трепет.

Изысканная мебель, изысканные ткань, светильники, люстры, ковры — все было дорогим и красивым. Огромную стену закрывала тяжелая портьера, ткань которой тускло поблескивала.

— А что там? — Шейла кивнула головой на портьеру.

Дэвид Лоран уверенно взял со стола небольшой пульт и нажал кнопку. Тяжелые портьеры, как крылья птицы, разъехались в стороны. Огромное, во всю стену окно, за которым сверкал и переливался тысячами огней Лас–Вегас, раскрылось перед ними. Шейла вновь не смогла скрыть своего восхищения.

— Превосходно! Я хотела бы жить в таком номере.

— Что ж, по–моему, этот наш миллионер так и сказал, мы можем жить здесь, сколько угодно, и все за его счет. Представляешь, мы можем жить здесь на целый миллион, — Дэвид ехидно улыбнулся.

— Нет, нет, этого не надо делать.

— Я думаю, что мы и не сможем это сделать. Ведь у нас с тобой, Шейла, много дел.

— Да, — Шейла удрученно кивнула головой, — дел у нас с тобой невпроворот. И, по–моему, наши дела зашли в тупик, неразрешимый тупик.

Дэвид не знал, что ответить, начал расхаживать по номеру, переходя из комнаты в комнату, прикасаясь к вещам, как будто они могли принести в его душу успокоение, подарить надежду. Но лицо его все равно оставалось грустным. Было видно, что он о чем‑то мучительно думает.

Шейла, едва взглянув на мужа, сразу догадалась, о чем он думает. Она подошла к нему, положила руки на плечи.

— Дэвид, давай не будем думать о том, что нас ожидает впереди. Давай наслаждаться жизнью.

— Знаешь, я бы хотел вот так, как ты, легко и просто отдаться событиям, которые нас ждут. Но я не могу.

— Перестань, Дэвид, ты сам себя загоняешь в тупик, сам себя ставишь в безвыходную ситуацию.

— Нет, это не я загоняю нас с тобой в тупик — это жизнь загнала нас в западню. Устроила нам страшный капкан. Если бы мы не проигрались…

— Дэвид, хватит об этом, — Шейла явно нервничала.

Она прошлась по комнате, остановилась перед огромным зеркалом и начала рассматривать свое отражение. Она склонила голову набок, потом растрепала волосы, вновь их поправила.

— По–моему, я в этом платье выгляжу изумительно. Тебе так не кажется, Дэвид?

Дэвид вместо ответа пожал плечами и отвернулся.

Ему было не очень приятно смотреть на Шейлу, которая радуется чужому подарку. Сам он никогда не дарил ей подобных дорогих вещей и поэтому чувствовал себя неудобно, его мучила совесть. И вдруг его прорвало.