Генри Крейн - Санта–Барбара IV. Книга 1

Тиммонс попытался сохранить хорошую мину.

— Ты несправедлива, Сантана. Но я готов извинить тебя. В твоем состоянии немудрено проявлять такую горячность. Я совершенно не виноват в том, что произошло сегодня на судебном заседании.

Сантана побледнела.

— Ах, вот как! — со злостью воскликнула она. — Как интересно получается! Ты никогда, ни в чем и нигде не виноват!.. Все время ошибки и глупости совершают другие, а ты останешься чистеньким.

Тиммонс усмехнулся.

— Да я говорю совершенно не о том. Просто у Джины сегодня слишком сильно разыгралось воображение. А я, увы, не мог помешать ей в этом.

Сантана всплеснула руками.

— Тебе ничего не стоило остановить ее. По–моему, еще никто не лишал тебя должности окружного прокурора. Это было вполне в твоих силах.

Тиммонс понял, что наступил благоприятный момент для перехода в контрнаступление. Выдержав чувствительную паузу, он сказал:

— А зачем мне нужно было делать это? Может быть, вы с Джиной заранее сговорились?

Сантана на мгновение замерла.

— Ты — выродок! — с ненавистью проговорила она. — Ни в одном твоем слове нет ни крупицы правды. Ты лжешь на каждом шагу. Неужели ты думаешь, что это останется безнаказанным? Клянусь, что я запомню это до конца жизни! Молись, чтобы я не вышла из тюрьмы!

Тиммонс едва заметно вздрогнул.

Несмотря на то, что он был сейчас стороной победившей, он прекрасно отдавал себе отчет в том, что когда‑нибудь в один прекрасный момент все может измениться.

— Не забывай о том, что я пока еще окружной прокурор, — сквозь зубы процедил он. — Я позабочусь о том, чтобы ты оставалась в тюрьме подольше. Можешь не беспокоиться, мне это удастся.

После этого он отвернулся, чтобы дать понять, что разговор закончен.

— Эл!.. — крикнул Тиммонс — Можешь уводить ее. Миссис Кастильо с нетерпением ожидают в полицейском участке.

Когда окружной прокурор зашагал по коридору в противоположную сторону, Сантана бросила вслед ему беглый взгляд и едва слышно сказала:

— Ты напрасно на это надеешься. Я еще устрою и тебе, и Джине веселую жизнь. Вы будете знать о том, кто такая Сантана…

Круз молча стоял у окна в кабинете судьи Уайли, после того, как участники судебного заседания покинули комнату. Вместе с ним осталась лишь Иден.

Он выглядел каким‑то по–особенному беспомощным, из‑за чего сердце Иден разрывалось на части.

Она тихо подошла к нему сзади и остановилась за его спиной.

Круз оглянулся.

— Ты еще здесь?

В его голосе не было тепла, которое он обычно не скрывал в разговорах с Иден.

— Отправляйся домой. Тебе здесь нечего делать.

Иден чуть заметно подалась вперед.

— Может быть, тебе тоже не стоит оставаться здесь? Судебное заседание закончилось. Все разошлись. Ты уже ничего не сможешь изменить.

Круз хмуро посмотрел на Иден и отвернулся. Барабаня пальцами по подоконнику, он медленно произнес:

— Я должен быть рядом с ней. Сейчас Сантане предстоит очень трудный момент. Это трудно для любого человека, а для нее вдвойне.

— Почему?

— У нее слишком слабая психика. Не знаю, как скажется на ней первое знакомство с тюрьмой.

Иден тяжело вздохнула и опустила голову.

— Ты хочешь увидеть, как ее будут отводить в камеру? Я думаю, что тебе не стоит это делать. Это не пойдет на пользу ни тебе, ни ей.

— Нет. Я должен быть рядом с Сантаной, — упрямо повторил Круз. — Так ей будет легче.

Иден робко попыталась возразить.

— Я думаю, что Пол вполне может позаботиться о ней. Навести ее вечером. Может быть, пойдем отсюда?

Круз отрицательно покачал головой. Иден не сводила с него взгляда.

— Хорошо, — сказала она. — Через минуту меня не будет…

Она намеренно не договорила фразу до конца, давая понять, что хочет как можно дольше побыть с ним вместе.

После несколько затянувшейся паузы Круз повернулся к Иден.

— Я знаю, что ты хочешь мне сказать, — глухо произнес Кастильо. — Тебя удивляет мое поведение. Да, я не ошибся?

Она покачала головой.

— Круз, разве ты в состоянии ей помочь? Решение вынесено, все уже происходит помимо твоей воли. Ты не сможешь ничего сделать, даже если захочешь. Ты уже не в силах…

В глазах Круза было столько боли и унижения, что Иден осеклась на полуслове.

— Вот именно, — едва слышно произнес он. — Какой я после этого мужчина? Я не могу помочь даже собственной жене…

Иден не скрывала своей любви. Ей казалось, что сейчас наступил именно тот момент, когда необходимо продемонстрировать свои чувства.

— Ты же знаешь, каким мужчиной я считаю тебя, — выразительно сказала она. — И не нужно заниматься самобичеванием.

Круз расстроенно махнул рукой.

— Я должен был предвидеть это, должен! Нельзя было этого допустить!

На глазах Иден проступили слезы.

— Скажи, как?

Круз возбужденно воскликнул:

— Ты считаешь меня хорошим человеком! Иден, я не совершал ошибок! Но я не мешал другим запутаться в них!.. Чем мне гордиться? Равнодушием? Как я мог так жить? — он снова обернулся к Иден. — Как мне объяснить все происшедшее самому себе? Я бездействовал тогда, когда нужно было принимать самые решительные меры!.. Я все время чего‑то ждал, пытался решить все мирно и тихо. Разве это достойно мужчины?

Иден порывисто шагнула вперед.

— Я прощаю тебе все.

Но Круза эти слова ничуть не успокоили.

— Ты думаешь, что я ничего не знал насчет любовных отношений, существовавших между Сантаной и Кейтом?

Иден ошеломленно молчала.

— Как? — наконец, смогла вымолвить она. — Тебе было известно?

Кастильо обреченно махнул рукой.

— Да. Я же не полный идиот. Ведь все это происходило на глазах всего города. Мне все говорили о том, что моя жена и окружной прокурор отнюдь не скрывают своих отношений. Да я и сам все это прекрасно видел. Как можно было не видеть такое? Но я предпочитал не замечать неловкую ложь с ее стороны и даже то, что она не ночует дома. Все ее объяснения были шиты белыми нитками. Для того чтобы убедиться в этом, не стоило даже предпринимать каких‑либо усилий. Достаточно было один раз заглянуть ей в глаза. Сантана никогда не выдерживала прямого взгляда. Но вся нелепица и чушь, которую она несла, устраивала меня. Так мне было проще. Сантана считала, что мне все безразлично, но это было не так. Просто я не мог допустить и мысли о том, что такому мужу, как я, изменяет жена, — он на мгновение задумался. — А, кроме того, я постоянно чувствовал себя виноватым перед ней. Сколько раз я приходил домой и сообщал, что сегодня я видел Иден, теперь мы друзья, у нас все в порядке, мы спокойно разговаривали… Представляешь, каково ей было выслушивать от меня такое? Теперь‑то я понимаю, что она ревновала. Но раньше я надеялся на то, что все уладится само собой.