Генри Крейн - Санта–Барбара V. Книга 1

Тиммонс метнул на нее такой злобный взгляд, что будь на месте Джины другая, более обидчивая женщина, она бы немедленно покинула ресторан и в ближайшие девяносто лет не встречалась бы с ним ни под каким предлогом.

— Оставь свои замечания. Я не хочу, чтобы нас видели вместе, — прошипел он.

Но Джина относилась к другой категории женщин. Она игнорировала форму разговора, интересуясь только его содержанием:

— А почему это ты не хочешь, чтобы нас видели вместе? — въедливо спросила она. — Ты что, стыдишься меня? Или, может быть, с тех пор, как я выступила на суде в твою защиту прошло слишком много времени, и наши отношения потеряли для тебя всякий смысл?

Тиммонс с подчеркнутой любезностью, которая во многих случаях сама по себе является оскорблением, ответил:

— Я не хочу, чтобы кое‑кто здесь поверил обвинениям Сантаны. Не забывай, что ее слова на пляже уже известны практически всему городу.

Джина оскорбленно вскинула голову и придала лицу мученическое выражение:

— Ты, наверное, бредишь, Кейт, — с презрением сказала она. — Неужели ты боишься этих пустопорожних пересудов в прессе? По–моему, тебя сейчас должно волновать совсем не это.

Тиммонс метнул на нее злой взгляд:

— А меня волнует не только это.

Джина развернулась на костылях и обиженно бросила через плечо:

— Ну хорошо, я уйду. Но ты напрасно надеешься на то, что твоим агентам удастся что‑то узнать о Лили Лайт.

Тиммонс иронически засмеялся:

— Интересно, а кто же еще это сможет сделать? У тебя что, есть предложения? Нет–нет, подожди, я даже знаю, что ты мне ответишь. Конечно, главный кладезь информации в этом городе — это ты. Ты, наверняка, собираешься прошвырнуться туда–сюда, слетать в Вашингтон, покопаться в полицейских архивах, потом на пару дней заглянуть в Лос–Анджелес и в Нью–Йорк.

И все это ты сделаешь, не сходя с костылей. Черт побери, как же я упустил из виду, что у меня есть такой великолепный, такой хитрый и изворотливый помощник?

Джина надула губы:

— Твоя глупая ирония здесь совершенно неуместна. Я не собираюсь заниматься такими мелочными делами. Для этого у меня есть куда более подходящая кандидатура.

На сей раз Тиммонс был заинтригован. Подойдя к Джине и придав лицу смиренное выражение, он спросил:

— Итак, кто же это?

Лицо ее растянулось в подобии улыбки:

— Это Мейсон.

Тиммонс выглядел не слишком убежденным:

— Да? — с сомнением спросил он. Джина уверенно кивнула:

— Вот именно. О Лили Лайт мне все расскажет сам Мейсон.

Тиммонс осмотрел ее с ног до головы с явно выраженным скепсисом:

— Почему ты в этом так уверена?

На сей раз она торжествующе улыбнулась:

— Я знаю, как его разговорить.

Тиммонс хихикнул:

— Я тоже знаю. Для этого не нужно предпринимать никаких усилий. Стоит произнести одно слово, как он сразу же уцепится за него и изложит такую длинную цепь богословских рассуждений, что ты будешь готова убить его, только бы он умолк. Думаю, что в результате этим все закончится. Так что. Джина, перестать смешить меня, а лучше отправляйся к себе домой и прими горизонтальное положение. Оно подходит тебе гораздо лучше, чем эти костыли.

Джина хитро прищурилась:

— А вот и ошибаешься, Кейт. С помощью своего старого друга — или врага, уж не знаю, как он там к нему сейчас относится — Мейсон расскажет мне обо всем, что я ни пожелаю.

Тиммонс наморщил брови:

— Интересно, что это за друг. Я с ним знаком?

Джина рассмеялась:

— А как же!

С этими словами она приковыляла к стойке бара и многозначительно постучала пальцем по стакану с коктейлем, который стоял перед Тиммонсом:

— Ром, друг мой, ром — вот что поможет мне в разговоре с Мейсоном. Помнится, когда‑то он любил этот напиток. Правда, с тех пор прошло несколько лет, и, возможно, его вкусы изменились, так что для надежности придется запастись несколькими видами напитков. Ну что ж, ничего страшного, страховка никогда не помешает.

Хейли торопливо вбежала в редакторскую комнату и, запыхавшись, остановилась перед столом, за которым с видом обвинителя сидела Джейн Уилсон.

— Где ты была? — сурово сдвинув брови, спросила она.

Хейли смущенно прокашлялась:

— Я… Я выходила.

Джейн холодно сверкнула глазами:

— Для меня это очевидно. А вот куда ты выходила? Сейчас, между прочим, рабочее время, и то, что ты столько отсутствовала на своем рабочем месте, не останется незамеченным руководством станции.

— Ну и пусть, — равнодушно сказала Хейли.

— Нет, ты все‑таки ответь, — упорствовала Джейн, — где ты была? Тебя, между прочим, здесь искали.

Хейли опустила глаза и боком прошла к своему столу:

— Я выходила по делу, — сухо ответила она. Джейн, словно опытный инквизитор, продолжала допытываться:

— А куда ты выходила? По какому делу? Ты же никому не сказала о том, что уходишь.

Хейли не выдержала и, всплеснув руками, воскликнула:

— Ну хорошо, хорошо, я скажу. Мне нужно было навестить Джину, я хотела узнать, не подменяла ли она наркотиками таблетки Сантаны. Она это отрицает.

Джейн фыркнула:

— А что ты он нее ожидала? Ты верила в благородство своей тетки?

Хейли подчеркнуто вежливо заметила:

— Вообще‑то, она моя родственница, и я ей верю. К тому же мне непонятно, почему это тебя так интересует.

Джейн посрамленно умолкла, однако ненадолго.

— Это не означает, что она правдива перед тобой. Все говорят, что для того, чтобы добиться своего, она ни перед чем не остановится.

Хейли обиженно воскликнула:

— А в этом, по–моему, нет ничего удивительного. Она одна сейчас против клана Кэпвеллов. К тому же все это семейство относится к ней так плохо только потому, что так хочется их отцу, СиСи Кэпвеллу. Однако многие верят, что она ничем не могла навредить Сантане. Джина — сама жертва обстоятельств. О ней никто не знает так хорошо, как я. А Кэпвеллы видят в ней только плохое. Сейчас в ее жизни наступил трудный период, и я должна поддержать ее. Я считаю, что поступаю абсолютно верно, когда протягиваю ей руку помощи. Наверное, если бы в тебя, Джейн, стреляли, ты бы скулила, забившись в угол, а Джине хватает мужества для того, чтобы продолжать жить нормальной жизнью. И вообще, — Хейли схватила со стола папку с документами и решительно направилась к выходу, — мне надоел этот разговор. Он не имеет абсолютно никакого смысла. Если ты хочешь наказать меня по службе — то наказывай, а если собираешься читать мне нотации и учить меня жизни — то я имею на это не меньше права, чем ты. И к тому же, не забывай о том, что мы по–прежнему живем под одной крышей, и если ты хочешь поговорить со мной по душам, то лучше делать это дома и в совершенно другой атмосфере. Ведь дома ты ведешь себя совсем по–иному. Почему же на радиостанции ты превращаешься в какую‑то злобную мегеру? По–моему, Джейн, тебе нужно почаще расслабляться. А сейчас — пока, меня ждут дела.