Дмитрий Быков - Палоло, или Как я путешествовал

Их называют сектой. Проводница в поезде, изумлённая тем, что мы сходим на безлюдной позабытой станции, рассказывала: батюшка у них добрый. Мужчины все при бородах, женщины в платочках. Правила строгие.

– Если бы вы нашли выход на Солженицына! – говорил мне Игнатий. – Если бы он мог приехать сюда!

Выхода на Солженицына у меня нет – как и у всей России, простите за невольный каламбур. Но, пользуясь хоть такой публичностью, какую даёт эта публикация, обращаюсь здесь: Александр Исаевич! Посетите Потеряевку! Пока вы думаете, как обустроить Россию, они её здесь уже обустроили. Они уверены, что сделали это по вашим лекалам.

Людей, способных жить в такой России, набирается на данный момент шестьдесят человек с небольшим.

Пожалуй, ещё ни одна командировка и ни один очерк не давались мне с таким трудом. И не в том дело, что добираться в село Потеряевка надо сначала самолётом до Новосибирска, потом поездом до Барнаула, потом – другим поездом до крошечного разъезда, где и поезд-то останавливается раз в сутки на единственную минуту, а потом пешком четыре километра через поля. Не в дороге трудность, хотя и она не сахар по осени. А в том, что впервые в жизни я не знаю, кто тут прав.

Между тем гонений на потеряевцев и так хватало – всякое неосторожное слово с радостью ловится оппонентами Лапкина. Вечная российская ситуация: скажешь слово против – и сразу вляпаешься в таких союзников, что пожалеешь о собственном рождении.

А несогласных Лапкин не жалеет. Газету «МК на Алтае», опубликовавшую действительно лживую и грязную статью про него и его лагерь, пообещал разорить: «Сорок семь искажений!» Цифры он любит и благодаря уникальной памяти сыплет ими легко.

– Вот сами подумайте: из 817 правил, определённых Вселенскими соборами, современная русская православная церковь нарушает 413, или 57 %! А как крестят? Крестят всех подряд, без испытания, без проверки, без полного погружения! Надо же трижды погрузиться с головой – это означает, что вы умерли для прежней жизни! Сами посудите: куда заедет ваша машина, если вы будете исполнять только 57 % правил дорожного движения?

Не знаю, честно. А главное – не знаю, тронется ли она вообще с места, если правил дорожного движения будет 817.

Житие Игнатия Лапкина строится по чёткому православному канону.

Вырос в деревне Потеряевке, которую стёрли с лица земли как бесперспективную. В семье было десятеро детей, девятеро из них живы по сию пору и регулярно бывают у Игнатия, а местный батюшка Иоаким – его младший брат.

Сам Игнатий четыре года служил на флоте, учился в Рижском мореходном училище. Самостоятельно выучил все европейские языки плюс латынь. Обратился, то есть пришёл к Богу при просмотре французского фильма «Отверженные» с Габеном в роли Вальжана: фильм смотрел семижды и столько же перечитывал роман. Досконально изучил Священное Писание, после чего разочаровался в официальной церкви, принявшей антихристову власть, и повернулся к РПЦЗ – Русской православной церкви за границей.

Игнатий Лапкин проповедовал с ранних лет: «Бог дал мне удивительный дар слова, убеждения».

Речь – его стихия: он говорит много, долго, охотно, по-солженицынски быстро, читает в Потеряевке ежевоскресные проповеди, которые здесь записывают на магнитофон и слушают при всяком удобном случае: консервируют ли помидоры, варят ли облепиховое варенье…

Он первым в России подменил машинописный самиздат магнитофонным, то есть вместо распечатывания книг стал их начитывать. Он не просто монотонно читал тексты, но снабжал их музыкальными иллюстрациями, добывал фонограммы речей Ленина – создавал целые радиокомпозиции, общим объёмом в несколько тысяч часов звучания. Так начитал он и весь солженицынский «Архипелаг», к которому написал собственное послесловие, и множество житий, и Библию. Был у Игнатия катушечный магнитофон «Маяк», потом их стало несколько – чтобы заработать на магнитофоны, плёнки и уникальные книги, приходилось работать в двух-трёх местах. Лапкин был переплётчиком, печником, плотником.

Всё это время у него не прекращались конфликты с государственной психиатрией и ГБ. Число его духовных детей уже в семидесятые доходило до сотни. В их числе – и внучатный племянник брежневского идеолога Суслова священник Григорий (Геннадий) Яковлев, в марте этого года зверски убитый в Туре сумасшедшим, выдававшим себя за кришнаита.

Игнатия арестовывали дважды – в 1980-м и 1986 годах, оба раза по печально знаменитой «сто девяностой-прим» (изготовление и хранение клеветнических материалов). Весь его аудиоархив был уничтожен местными гэбэшниками, и после освобождения Игнатий, с которым в тяжбе тягаться трудно, подал на КГБ иск на возмещение ущерба – только материального, ибо морального они ему нанести не смогли.

Иск долго мурыжили, но в конечном итоге ущерб признали: он составил 11 миллионов в неденоминированных рублях. Отдавать гэбэшникам было не из чего, и Игнатий получил в своё распоряжение два деревянных здания в Барнауле – когда-то в них были храмы, а теперь размещался ОСВОД. Игнатий устроил там общество другого спасения на других водах – барнаульскую Крестовоздвиженскую общину, где, главным образом, и проповедует. Имя его гремит по всему краю. Много времени отдал он и созданию труда о масонстве, где детально проанализировал «Протоколы сионских мудрецов».

– Игнатий Тихонович, это же фальшивка! Доказанная!

– Про Туринскую плащаницу тоже много чего доказано, однако я верю в её подлинность. Так и тут – это вопрос веры.

Сразу после того, как родная его деревня была стёрта с лица земли, он создал рядом с ней, в поле, в степи первый в России детский православный лагерь-стан (это его собственное определение; слово «стан», утверждает он, впервые встречается в Библии – так называли евреи остановки на пути из Египта в Ханаан).

Лагерь был тогда подпольным, съезжались дети из верующих семей со всей Сибири; зарегистрировал его Лапкин только в 1996 году. Сам он был бессменным начальником лагеря-стана, присвоил ему имя Климента Анкирского («Это был величайший мученик! Он попал в Книгу рекордов Гиннесса – так его мучили!») и выстроил себе на краю деревни башню, которую прозвал «Балерина» (БАшня – ЛЕтняя Резиденция Игнатия НАчальника).

Лето Лапкин проводил в лагере, зимой и осенью работал в городе и неутомимо писал. Как только в девяностом разрешили брать в пользование землю и обустраиваться на ней, он решил возродить родную Потеряевку «на благочестивых русских основаниях». От всей деревни оставались на тот момент только кирпичные стены бывшего клуба.

С 1991 года Потеряевка возрождается – Игнатий зарегистрировал общину (есть у неё и свой официальный бланк, и печать), начертил план, добился выделения земель под пахоту и покос…