Юстис Рей - Духовка Сильвии Плат [litres]

– Ты же не пойдёшь на бал? – спросил он, когда мы устроили перерыв после часового занятия французским. Он сидел во главе стола на нашей кухне, а я мыла посуду. Джейн и Молли ушли гулять, поэтому мы остались в доме одни.

– С чего ты взял? – ответила я тем же тоном, не поворачиваясь к нему.

– Просто подумал.

– Поаккуратнее, а то голова разболится, с непривычки-то.

Вообще-то, я была довольно высокого мнения о Рэме, а всё потому, что пару раз видела его на тренировках. То, что он вытворял с мячом, было выше моего понимания, как и тот факт, что можно без перерывов торчать на площадке полдня и при этом не откинуть копыта. Однако иногда он всё же представал передо мной типичным спортсменом. В такие моменты мне нравилось над ним шутить, возможно, слишком жестоко.

Даже несмотря на все его неудачи во французском, стоило признать, что Рэм был отнюдь не глуп. Он не схватывал всё на лету, но в то же время если докапывался до сути, то никогда не забывал её. Он был основательным. Да, пожалуй, так. Часто я сравнивала его с пирамидой, построить которую не так уж легко, учитывая, что у тебя в арсенале лишь рабы. Таким образом, строительство этой самой пирамиды затягивалось на долгие годы, если не века, однако, когда её строительство заканчивалось, ничто не могло сдвинуть её с места.

– Так Арго тебя пригласил или нет? Или это какой-то большой секрет?

Я поставила последнюю вымытую тарелку к остальным, вытерла руки полотенцем и повернулась к Рэму. Он сидел на прежнем месте, окруженный учебниками по французскому.

– Если ты думаешь, что наши занятия – это символ великой и светлой дружбы, то ты сильно заблуждаешься. Мы не друзья, никогда не были и не будем.

– Я и не набивался в друзья, – хмыкнул он, как мне показалось, обиженно, – просто пытался поддержать разговор.

Мне стало не по себе от своей же резкости.

– Пока он меня не пригласил, – ответила я, чтобы он не дулся.

В ответ Рэм кивнул.

– А ты с кем идёшь? – поинтересовалась я будто бы безразлично, хотя мне хотелось знать.

Он пожал плечами.

– Пока нет подходящей… – он напрягся, пытаясь вспомнить слово.

– Кандидатуры, – подсказала я.

– Именно.

– Но, насколько я знаю, у тебя большой выбор.

– Они мне вроде как не нравятся, – признался он.

И тут я призадумалась. Странным казался сам факт, что он ни с кем не встречался. Спортсмены всегда нарасхват в старшей школе.

– Тебе нравится кто-то особенный?

Я же не собиралась заводить с ним подобных дружеских откровенных бесед. Так зачем, чёрт возьми, я это спросила?

– Нет, – ответил он, не задумываясь. Даже слишком быстро.

– Значит, не пришло твоё время, – что тут ещё можно было сказать? В амурных делах я не большой профессионал.

– Наверно, – буркнул он, не получив, видимо, ожидаемого совета.

– Может, тебе стоит посмотреть на это под другим углом?

– В смысле?

– Знаешь, это как если всю жизнь есть помидоры, а потому вдруг выяснить, что тебе нравятся огурцы.

Он сморщился, явно не поняв, что я имела в виду.

Овощной символизм оказался слишком тонким. Никто не выдерживал проверку такими неочевидными сравнениями.

– Может, стоит обратить внимание на людей своего пола? – предположила я, чувствуя, что разговор явно уходит не в то русло.

– Я не гомик, – тут же бросил он раздражённо.

– Я этого и не говорила, – ответила я, почему-то смутившись, и отвернулась к раковине.

Стоит ли объяснять, почему после этого разговора урок был закончен?

– Как проходит подготовка к выпускному? – спросила Синтия, пока мы набирали еду в школьной столовой.

Я пожала плечами.

– К нему нужна какая-то особенная подготовка?

Она усмехнулась.

– Тебе понадобится как минимум платье.

На это я могла лишь фыркнуть.

Синтия взяла себе салат с томатами и яблочный сок. Она никогда не ела мяса. Я же выбрала бургер с курицей и воду, и мы прошли к ближайшему свободному столу. Вокруг за такими же круглыми столиками сидели другие девчонки. Некоторые по двое, как и мы, но в основном все собирались в компании по четыре-пять человек. Даже не слыша, что многие говорили, я знала, что они говорили о выпускном. Они будут болтать об этом вплоть до мая, пока этот самый выпускной не пройдёт.

В любой американской школе выпускной вечер – важное событие, но в Корке оно приобретает ещё большую важность. А всё потому, что это единственное время в году, когда можно надеть в школу платье любого цвета, время получения не только диплома, но и новой копии устава, а для многих просто возможность сбежать в колледж.

– Нет, серьёзно, – Синтия отпила свой сок и поставила его обратно на стол, – о платье точно стоит подумать сейчас.

Я принялась за бургер.

– А ты о платье уже подумала?

Она слегка сникла, спрятав взгляд.

– Я, наверное, и не пойду. Кто меня позовёт? – она горько усмехнулась. – Никто не хочет связываться с дочерью самоубийцы. В другом городе все бы пожалели, а тут это преступление против бога.

– Преступление твоего отца. Дети не в ответе за грехи родителей, – я сказала это с такой уверенностью, будто придуманная нами история действительно была правдой.

Она взглянула на меня исподлобья, но ничего не ответила.

– Ты можешь пойти со мной, – предложила я, – ты должна там быть. Это же выпускной.

Синтия улыбнулась.

– Я подумаю над твоим предложением, – она ловко наколола на вилку маленький томат и отправила его в рот. – А я и не знала, что ты считаешь выпускной таким важным событием.

Я и вправду не считала, но мне казалось, что это будет неплохая возможность для Синтии немного развеяться и запомнить этот год хоть чем-то хорошим.

– Да, это важное дело, – только и ответила я.

Позже, когда мы шли к своим кабинетам, Синтия сказала, что если я не найду подходящего платья, то она может сшить его для меня. У неё дома остались ткани, не использованные для пошива костюмов в театральных постановках. Я всё ещё помнила то потрясающее платье Офелии, которое она сшила осенью, и ответила, что это, должно быть, будет очень трудно, а она сказала, что для меня ей не жаль стараться.

В середине марта мы с тобой сдали проект по Толстому, который, на удивление, понравился Прикли, а через день написали итоговый тест по французскому. Я переживала за Кевина больше, чем за себя, потому что до сих пор не была в нём уверена. Хотя стоит признать: оставшийся месяц он исправно выполнял все мои задания.

Оценки за тест мы узнали спустя неделю. Ты получил восемьдесят четыре балла из ста. Твой личный рекорд. Но больше всего меня поразили результаты Брэндона Реднера: на двадцать пунктов меньше обычного. Я не обрадовалась, что сдала лучше всех. Мне казалось, в этом крылся какой-то подвох, ведь в учёбе Реднер часто превосходил меня. Он должен был приблизиться к сотне. Что же с ним случилось?