Кэтрин Хьюз - Ключ [litres]

Кровати в лазарете стояли гораздо дальше друг от друга, чем в отделении. Пациентов было меньше, и никто надолго не задерживался. Большинство из них вообще выносили отсюда ногами вперед. Эллен подошла к кровати Герти. Та лежала с открытым ртом в позе эмбриона. На подушке виднелось пятно от слюны. Легкий ветер из открытого окна колыхал выцветшую занавеску. Санитарка сказала, что Герти страдает от сильных болей и плохо спит. Тем не менее сейчас она пребывала в спокойном состоянии, и Эллен решила, что нехорошо будет ее будить.

Она села на стул рядом с кроватью и достала экземпляр журнала «My weekly» [5] «Мой еженедельник» ( англ .) – журнал для женщин старшего возраста, состоящий из сплетен о жизни звезд, советов по ведению домашнего хозяйства и т. д. Начал выходить в 1910 году. , который принесла специально для Герти. Он напоминал Эллен о доме. По вторникам отец ходил в киоск и покупал его для жены, а для себя – табак «Old Holborn» в жестяной банке. Миссис Кросби была против того, чтобы тратить деньги на себя, пусть журнал и стоил всего три пенса. Но Эллен знала, с каким удовольствием она проглатывала каждый новый выпуск, особенно бесконечные схемы для вышивания.

Она смотрела на модель с обложки в ярком вышитом джемпере и думала о матери. Миссис Кросби была бы счастлива связать что-то похожее, но Эллен знала, что мама не станет легкомысленно тратить ценную пряжу на всякую красоту, когда в доме растет мальчик, снашивающий джемперы с пугающей быстротой. Она пролистала рецепты имбирного хлеба и запеканки с курицей и стала читать историю номера. Не успела прочесть и два предложения, как у Герти вдруг начался сильнейший приступ кашля. Эллен чуть не подпрыгнула от неожиданности, журнал соскользнул на пол.

На прикроватной тумбочке стоял графин с водой. Эллен налила в стакан воды.

– Герти, это я, Эллен. Стажерка Кросби.

Она помогла Герти сесть, подложила ей под спину подушку и с удивлением отметила, как сильно та похудела. Герти продолжала кашлять – у нее слезились глаза, а в плевательной кружке показалась кровь. Эллен поднесла к ее потрескавшемуся рту стакан воды.

– Вот, попейте. Так ведь лучше, да? Как вы, Герти?

Герти ничем не выдала, что слышит вопрос. Эллен как ни в чем не бывало продолжила говорить:

– Я видела ваши документы. Конечно, мне никто не разрешал их смотреть, но и вреда никакого нет. Я знаю, сколько вы уже здесь, Герти, и хотя мир за этими стенами кажется страшным, у вас есть шанс выбраться отсюда, если вы начнете говорить. Я говорила с доктором. Никаких гарантий он не дал, но…

Она заметила, что Герти сидит с закрытыми глазами.

– Вы слышите меня? – Эллен несколько раз легонько похлопала по запястью. – Герти, я знаю, что когда-то вы были замужем.

Тут Герти распахнула глаза и пронзила Эллен взглядом такой силы, что той даже пришлось отвести глаза. Она посмотрела на безымянный палец ее левой руки, на котором не было ни обручального кольца, ни следов от него – сдавленной или бледной кожи.

– Где сейчас ваш муж, Герти? Вы поэтому попали сюда? Он вас оставил?

Еле заметно кивнув, Герти натянула одеяло до подбородка, повернулась на бок и закрыла глаза.

В Эмбергейте мужчины и женщины лежали в разных отделениях, которые управлялись независимо друг от друга. Общие палаты были запрещены. Такое жесткое разделение нередко приводило к недовольству пациентов, которые проявляли изобретательность и устраивали тайные свидания. Сестры смотрели на них сквозь пальцы. Одна предприимчивая девушка по имени Белинда даже придумала себе способ заработка прямо на площадке для прогулок. Она зазывала пациентов мужского пола, которые работали в огороде, облапать ее через забор в обмен на пару сигарет. Поначалу Эллен старалась мешать этим неприличным встречам, но сестра Аткинс объяснила ей, что даже слабоумные пациенты нуждаются в разрядке.

– Мне так же мерзко это видеть, как и вам, – сказала она Эллен. – Но это их успокаивает, делает более управляемыми. А это нам только на руку, – подмигнула она. Эллен кивнула и вскоре научилась отводить глаза.

Утром стало очевидно, что день будет дождливым. Когда не бывало прогулки – этого простейшего способа разбавить рутину, пациентки становились еще более вздорными и непослушными. От такой перспективы Эллен затосковала. Сестра Аткинс провела рукой по запотевшему стеклу – шел сильный ливень.

– Там еле капает, – объявила она, посмотрев на часы. – Давайте, народ, собирайтесь, мы идем гулять. – Ее взгляд упал на Белинду, которая сидела на кровати и ритмично двигала рукой между ног. – Боже мой, Белинда, ну не здесь же!

Белинда посмотрела на нее невидящим взором и улыбнулась, обнажив огромные желтые зубы, которым позавидовала бы любая лошадь.

– Мне нужно выйти на улицу, сестра, – склонив голову и медленно засовывая в рот большой палец, сказала она. – Вы понимаете?

– Я только что сказала, что мы идем гулять. Если бы ты не была так занята самоублажением, то слышала бы меня, отвратительная сучка! – Сестра подошла и подняла Белинду с кровати, заодно дав ей тумака под затылок. – Иди и жди нас в комнате отдыха.

На площадке Эллен прислонилась спиной к стене, чтобы хотя бы частично укрыться от дождя под карнизом. Пациенты, как стадо овец, послушно шли друг за другом по периметру, по траектории, протоптанной бесчисленным количеством ног. Глядя на них, Эллен вспомнила тигра в зоопарке Бель-Вью. В его распоряжении была большая территория с деревьями, камнями и даже небольшим прудом посередине, но он всегда ходил только вдоль забора и рычал на посетителей.

Во время прогулки Белинда что-то сказала Эми, и та вместо ответа сильно пнула ее в грудь. Белинда отшатнулась. Эллен подумала вмешаться, но Белинда уже и так отошла от Эми подальше, в дальний угол площадки. Там она призывно свистнула мужчине, ковырявшемуся на грядке с овощами. Услышав, что женский голос зовет его по имени, он бросил взгляд на своего палатного медбрата и лениво двинулся в сторону забора, засунув руки в карманы. На вид ему было около семидесяти. Лысая голова блестела от дождя и пестрела порезами от бритвы.

– Сначала оплата, – строго потребовала Белинда.

Он достал две сигареты и осмотрел ее с ног до головы.

– Верх и низ.

Белинда взяла сигареты и заткнула их за уши. Медленно расстегивая халат, она обернулась на Эллен и пошло усмехнулась.

Эллен поставила огромную коробку с косметикой на стол в комнате отдыха.

– Кто первый? – позвала она. Всегда лучше, чтобы макияж накладывал кто-то из персонала. Пациенты делали это крайне неуклюже, рисуя себе клоунские лица, которые только усугубляли и без того маниакальные выражения их лиц. – Эми, хочешь немного подкраситься? – предложила она, беря в руки розовую помаду. Эми подняла голову от книги.