Сергей Ленин - Маленькие иркутские истории

Счастья, о котором можно только мечтать.

Как вдруг Слава увидел, словно в зеркальном отражении этих нежных глаз, внезапно появившийся звериный оскал. В распахнувшуюся за спиной Филипка дверь ворвался «черный демон разлуки». В спину нашего Ромео полетел стремительный удар ножа. Не простого ножа, а огромного тесака. С такими ходят на медведя. Таким можно рубить гвозди, а человека зарезать проще простого. Анюта попыталась молниеносно развернуть Славу.

Она хотела спасти любимого, жертвуя своей жизнью. Она пыталась принять разящий удар холодного металла на себя.

Но Слава оттолкнул ее и, резко развернувшись, выставил навстречу смерти букет черемухи. Энергия удара погашена. Нож запутался в мелких древесных стеблях. Слава отбил первую атаку.

Но соперник был физически очень крепок. Он начал повторять свои атаки. На полу квартиры завязалась драка, переходящая в смертельную борьбу с удушающими приемами. Потом нападающий опять размахивал ножом. Он рычал, как взбесившийся бультерьер, и матерился.

А кто же этот агрессор и откуда он взялся? Все оказалось очень просто. Это бывший уголовник и нынешний авторитет Нижнеудинского района — Федя Паленый. Он сразу обратил свой хищный взор на молоденькую девушку. Девки ему не отказывали никогда — боясь за свою жизнь, отдавались бандиту.

«А че, с нас-то не убудет. Зато живыми останемся. Паленый мужик хоть и суровый, но не болтливый. Язык за зубами держать умеет. Когда-нибудь он все равно нарвется, найдет на свою пятую точку приключение из-за своей любвеобильности», — так думали и продолжали терпеть надругательства над собой его жертвы — молоденькие женщины, проживающие в Нижнеудинске и его огромном по протяженности околотке.

А Анюта его сразу послала подальше. Вот он и озверел. Начал преследовать девушку. Но не знал урка, что Филипок филигранно владеет боевой техникой, использующей силу удара нападающего против него же самого. Это помогло Славе выжить в карцере колонии, когда на него нападали Соленый и Копченый.

Даже клички у них, у этих подонков, оказались созвучными. Да и участь их, получилось, аналогичная и незавидная. Сколько продолжалась драка и борьба в этой квартире, я не знаю.

Как там развивались события, описать не могу. Об этом можно лишь догадываться. Только закончилось все грустно и печально, как и у английского поэта и драматурга эпохи Возрождения Уильяма Шекспира в его пьесе о Ромео и Джульетте.

Его повесть, написанная по мотивам поэмы-легенды и новеллы Артура Брука, Маттео Банделло и Луиджи Да Порто в ХVI веке, была пронизана светлым чувством любви, которое побеждает не только многолетнюю вражду между людьми, но и саму смерть. Но смерть победить непросто, она сильна и коварна.

Летняя ночь в Иркутске была как обычно тихой и теплой. Только соседские собаки отчего-то завывали. Их стоны были жалобны и тоскливы. Может быть, собакам было голодно. А может быть, они чувствовали чье-то горе. Теперь уже не узнаешь.

Вере Ивановне было одиноко. С тех пор как посадили ее любимого сыночка Славу, она плохо засыпала. Часто до полуночи она сидела у окна и грустно смотрела на дорогу. По этой дороге Слава ушел на прогулку в центр города. По ней он и должен вернуться назад. Но не сейчас, а когда отсидит отмеренные ему судом шесть лет колонии общего режима за то, что заступился за незнакомую девушку и дал отпор матерым упырям, уголовникам, насильникам.

Как же это несправедливо — сажать за благородный и смелый поступок. Мама и сейчас сидела, ссутулившись, и смотрела, как лунные блики приплясывают, проникая сквозь раскачиваемые ветром кроны деревьев на темно-серый, потрескавшийся местами асфальт.

Вдруг она увидела перед собой лик своего сыночка. Он был светящимся, как слабая угасающая свеча, и неотчетливым. Только печальные глаза ясно высвечивались в ночной темноте.

— Мамка, мамочка, прости меня, — послышался тихий шепот Вячеслава. — Я не хотел умирать. Я хотел родить для себя сына и дочку, а для тебя внука и внучку. Чтобы они любили тебя и радовали, скрашивая твою старость. Но я не смог этого сделать.

Почему так получилось, я не знаю, не могу объяснить ни тебе, ни себе самому. Я любил жизнь. Я любил тебя. Но еще я полюбил прекрасную девушку, встреча с которой изменила ход моей жизни, — и Слава горько заплакал, причитая:

— Мама, мамочка, родная моя, любимая моя, нежная моя. Прости меня, прости, прости-и-и-и. Анюта, родная, тоже прости меня, прости-и-и.

На подоконник прилетел белый голубь. Он перетаптывался с ноги на ногу и ворковал, ворковал. Как будто бы хотел что-то сообщить, рассказать пожилой женщине о чем-то трепетном и важном.

Вера Ивановна очнулась и пришла в себя от звука дверного звонка. Кто-то нажал на его кнопку, и в прихожей послышалось: бим-бом, бим-бом. Пожилая женщина встала и, шаркая ногами по полу, медленно проковыляла к входной двери.

— Кто там в такой поздний час? — предчувствуя неладное, произнесла она. — Кого ночью Бог послал ко мне?

— Это почтальон, примите срочную телеграмму, — послышался из-за двери усталый женский голос работницы почтамта.

— Откуда может быть телеграмма? Мне и письма-то никто не пишет. Разве только раз в два-три месяца сынок Слава черканет несколько теплых строк.

Он таким образом подбадривал свою маму. Как будто бы не он сидит на зоне, а она «мотает срок» в разлуке с любимым и единственным родным на всей Земле человеком.

Заскрипела дверь. Вошедшая пожилая почтальонша грустно обвела взглядом хозяйку квартиры и, опустив глаза, протянула ей листок, сложенный пополам. Она знала содержание этого послания. Но заклеила этот лист, чтобы не видеть горя матери. Горя, которое должно обрушиться на хрупкие плечи женщины, в один момент превратив ее в старушку.

Она, эта почтальонша, сохранила в памяти детские воспоминания о том, когда ее мама получала похоронки с Великой Отечественной войны на мужа и трех сыновей. Как такие скорбные почтовые листочки вызывали боль и страдания у мамы и у соседок, которых такое горе тоже не обошло стороной. Женщины протяжно выли. Даже не плакали, а именно выли. По-звериному страшно и жутко.

Почтальон не хотела услышать вновь эти ужасающие звуки разрывающих душу эмоций. Она до смерти боялась возвращения боли утраты в свою жизнь. Даже в своих воспоминаниях она не могла перемещаться в то далекое военное время, возрождающее эти неизлечимые и горькие чувства потери родных и близких людей.

— Распишитесь вот здесь. Спасибо, моя хорошая, — и почтальон спешно покинула квартиру, в которой должны были начать разгораться скорбные и печальные эмоции.

Но почтальон ошиблась. Ничего такого не последовало.