Ася Козлова - Наша юность

— Где он? -спросила она.

На секунду я задумалась: что ей сказать?

— Он уехал.-ответила я.

— Я поеду за ним! Я должна с ним поговорить! Я глупая! Сказала ему, что не уверена, но ведь я во всем уверена!

— Мне есть смысл тебя отговаривать?

— Нет!

— Тогда хоть переоденься. Не поедешь же ты в пижаме.

С момента как уехал Игорь прошло уже полчаса, а Лина только сейчас пошла в сторону остановки. Я знала что она не успеет за ним. Знала, что он поговорит с Олей быстрее, чем Лина его догонит.

Впрочем, даже если бы Каролина успела, поговорила с ним, он бы все равно не изменил своего решения быть с Олей, такой уж он человек. Он долго думал как поступить, и ждал ответа от Лины там, на балконе, когда же она ему отказала, он все для себя решил. Мне было жаль подругу. Как я узнала позже, Игорь с Олей в тот день стали встречаться, Лина так и не увидела Игоря, узнала про их отношения от Сони. Во всей этой истории никто не был виноват, просто так сложились обстоятельства.

Я села на качели и задумалась. Как много вокруг нас третьих-лишних. Некоторые из них даже не догадываются, что мешают кому-то, а некоторые нарочно лезут в чужие отношения. Осуждать, конечно, мы не имеем права ни первых, ни вторых, ведь никогда не знаешь почему тот или иной человек совершает какие-то поступки. Думаю, « третий » человек и сам не рад тому, что он третий, но зачастую, выбора у таких людей нет.

Ко мне подошла Женя и задумчиво спросила:

— Алиса, как думаешь, какой человек самый несчастный?

Я, исходя из своих мыслей, ответила:

— Третий-лишний .

В проблемах прошлого, блуждавши долго,

Я наконец открыла в будущее дверь.

Теперь уж не осталось и осколка,

Моих печальных, но прошлого потерь.

Все мы, повзрослев, начинаем анализировать поступки взрослых из нашего детства. Что-то, казавшееся нам ранее несправедливым, становится понятным и вполне заслуженным, где-то наоборот, мы считаем что нам дали больше, чем нужно было, ну, а некоторые поступки, мы даже сквозь время не можем объяснить, даже если уже давно простили и смогли жить дальше.

Каролина лет до десяти жила самой обычной жизнью ребенка. Она выросла в старой части города, в небольшом двухэтажном деревянном доме на два подъезда, где соседи могли спокойно оставить друг другу ключи на время отпуска, попросить друг друга приглядеть за детьми, а дети дружили всем двором, во время каникул целыми днями носились вместе, разбивали коленки, локти, рвали штаны и куртки, и боялись за это получить.

Каролина с детского сада была полной. Дело было в ее здоровье — сбой гормонального фона. Ее возили к эндокринологам, те прописывали диеты, но Лина срывалась, не могла взять себя в руки. Да и как ребенок, привыкший кушать столько, сколько он хочет, может вдруг добровольно начать недоедать? Она понимала, что полная, но проблемы в этом не видела.

А позже ей стало не до этого. Запил отец. Дома находиться было невозможно, она сбегала на улицу, к ребятам со двора. У нее была лучшая подруга — я, но мы жили очень далеко друг от друга, на разных концах города, и потому редко гуляли вместе.

Когда мы учились в третьем классе, одна наша одноклассница позавидовала нашей с Линой дружбе (все воспитатели в детском саду, все учителя, родители одноклассников, всегда ставили нас в пример настоящих друзей — мы кидались друг за друга и в огонь, и в воду), и поссорила нас. Она сказала Лине, что якобы я обозвала ее толстой, хотя это было не так, я никогда не считала Каролину толстой. Я не замечала ее внешности, любила ее за то, какой она была внутри. А мне та одноклассница сказала, что Лина больше не хочет со мной дружить. Мы обиделись друг на друга, и почему-то не захотели поговорить о своих обидах лично, у меня появились новые друзья, у Каролины тоже, мы стали просто знакомыми-одноклассницами. Учителя, наши родители, — все пытались нас помирить, но мы как-то уже и не хотели дружить, нам было хорошо в новых компаниях.

И вот, средняя школа (в нашем городе начальная школа и средняя отдельно), Лина хорошо дружила с Женей, но совсем не была нужна той. Женя, будучи в пятом классе, дружила с восьмиклассниками, считалась очень «крутой», и редко обращала внимания на Каролину. Женины же друзья, напротив, уделяли Лине слишком много внимания, а точнее, ее весу. Дразнили, обзывались, доводили своими издевками, а Женя ничего не делала, она не хотела терять «крутых» друзей. Дома Лине тоже было не лучше — вечно пьяный отец, избивающий ее и маму, а вскоре и переехавшую к ним бабушку.

В шестом классе она взяла себя в руки и начала худеть. Как раз в тот момент, благодаря Жене, мы с Линой опять стали общаться. Но не вдвоем, а втроем, еще с нами была Алина. Мы не были лучшими подругами с Каролиной, но мы опять были друг у друга. Точнее, она была у меня. Страдать Лина предпочитала с Алиной.

Попытки похудеть оказывались провальными. Каролина начала ненавидеть себя из-за того, что не могла похудеть, начала истязать себя, перестала есть мясо. В семье все было по-старому, и это ее добивало. Но я ни о чем не знала. Про все ее проблемы я узнала только через два года, на дне рождении Алины.

К началу восьмого класса, избавившись от ненавистных килограммов, Каролина с семьей отправились в отпуск, где она заметила странное поведение своей мамы. Вскоре она узнала, что та изменила отцу, и по приезду требовала развода. Отец начал раскаиваться в своем поведении, умолял маму простить его, но мама была непреклонна. Тогда отец съехал с квартиры, запил еще сильнее, чем прежде. Лина разрывалась. Она помогала папе в новой квартире, просила не пить, и просила маму дать папе еще один шанс.

Они развелись прям в годовщину своей свадьбы, отец уехал в другой город, и вот уже почти три года Лина его не видела.

И во время всей этой драмы, Каролина всегда оставалась собой — веселой, доброй, готовой придти на помощь. Она восхищала меня своей стойкостью, своим мужеством, я всегда любила ее и гордилась ею.

А вот с мальчиками ей как-то не везло. Сначала ей нравился один из бывших «крутых» восьмиклассников Жени, который обзывал ее и гнобил. Потом Рита познакомила ее с другим молодым человеком, который очень понравился Лине, но у него вскоре появилась девушка, общение прекратилось. И вот уже который месяц все ее мысли занимал лишь один человек, который был так близок к ней, и в то же время так далеко — Игорь.

И все-таки если мы сохраняем любовь ко взрослым, поступки которых мы не могли понять в детстве, то мы обязательно простим их, поймем, и будем любить еще сильнее, чего бы они не сделали. Ведь есть такие взрослые, которых дети любят своей особенной, детской любовью, которая с годами становится только больше.