Сергей Решетников - Не в деньгах счастье

Самым униженным и растоптанным псевдопроверяющим из центра Иваном Сусаниным был заместитель начальника ГУВД генерал Черпаков по кличке Черпак. Он чистосердечно рассказывал «высокому московскому» гостю о том, что за получение своей должности, как бы добросовестно заблуждаясь, строил загородный шикарный коттедж начальнику главного управления за свои собственные деньги, которые он в свою очередь взял у криминальных структур. А заблуждение он объяснял тем, что подобного рода услугами было общепринято заниматься на всех уровнях власти и приводил при этом конкретные примеры из различных государевых чиновничьих судеб и карьер. Примеры эти ему были известны по долгу службы по результатам оперативных разработок. В итоге он написал Ивану явку с повинной. Там, на ста сорока девяти листах он чистосердечно заложил всех своих подельников. Так облажаться крутому полицейскому чиновнику было крайне стремно. Хоть стреляйся, хоть вешайся. Он был на грани нервного срыва. Ведь он, по сути, закладывал своего хапугу начальника и вскрывал целый пласт чиновников-коррупционеров в различных государственных структурах.

Пронесло случайно. Проверяющий оказался простым приколистом. Он не был посланником из Москвы, он просто воспользовался поддельными высокими мандатами и удостоверением федерального уровня, чтобы посмеяться и поиздеваться над балбесами чиновниками в погонах. Поэтому за такое дерзкое надругательство над честью генерала Черпак решил уничтожить Сусанина физически. Но перед этим заставить его мучиться, принимать издевательства и унижения от сокамерников. Он дал приказ сделать из Ивана Сусанина «водолаза».

Когда Ивана привели к камере и кованная железом дверь пропела: «Добро пожаловать», пинок охранника-конвоира нашему узнику придал весомое ускорение, и Иван распластался на полу перед нарами. Судя по всему, Сусанина в камере уже ждали.

Над ним сразу стали унизительно прикалываться, предложив поорать в окно фразу: «Тюрьма-старушка, дай погремушку, не лоховскую, а воровскую».

— Кто это мне такое предлагает? — поинтересовался тюремный первоходок Иван Сусанин.

— Тут вопросы я задаю, Гнида меня величают, — захрипел здоровенный авторитетный зечара, назвав свое погоняло. Он был смотрящий в камере. — Тюрьма не фуй, сиди кайфуй, — засмеялся в лицо Сусанину прожженный уголовник.

— Гниды и другие паразиты в башке у чумазых беспризорников водятся, — парировал наезд Иван.

— Что мне, ебучку поставить на беззвучку? Ты че, нах, поповская рожа, в наш монастырь со своим уставом хошь влезть?

— Монастырь у нас один — Россия, да земля наша матушка. А ты уймись с Богом, бугай. Угомонись. Не ищи себе приключений.

— Имел я вашего бога на одном месте, придурок ты лохматый, клоун в занюханной рясе.

На нарах послышался громкий смех. Хохотали два приятеля Гниды: Кабан и Лось. А под нарами что-то зашебуршало.

— Кто там под нарами? Не прячься, вылезай.

Зэки на нарах продолжали хохотать.

— Это я, Монах мое погоняло.

— А че спрятался? Или ищешь там чего?

— Ты скоро тоже, батюшка, под нары в петушиное царствие отправишься, — загоготал Гнида. — Сам же к неприкасаемой низшей касте опущенных с сочувствием обратился, козел. Вот у попа теперя и монах будет. Гы-гы-гы.

— Гы-гы-гы, — продолжали ржать Кабан и Лосяра.

Иван подал Монаху руку и помог ему выбраться из-под массивных, видавших виды тюремных нар.

— Ну вот ты сам себя и приговорил, поповская рожа. Сейчас мы тебя с пацанами и отпидорасим по полной программе.

Гнида рванулся в сторону Ивана. Но Сусанин на мгновение погрузил Гниду в будущее на пятьдесят лет вперед. От этого тело зэка застопорилось, и на пол камеры начал падать рассыпающийся на части скелет агрессора. Гниде и так немного оставалось прожить. А через полвека он уже «верняком был жмуриком». Мгновение пролетело быстро. Иван вернул Гниду в реальное время. Скелет воспрянул и косточки опять собрались в тело, вернее, в кучу дерьма, коим и был на самом деле Гнида. Зэки от увиденного стали стучать зубами от страха. А у Гниды затряслись поджилки. Он медленно подполз к нарам и с огромной опаской взгромоздился на них. Уголовники сидели на нарах как волчары, поджав хвосты. Но они были опасны. Они готовились к прыжку, чтобы перегрызть горло обидчику.

— Вот ты, Гнида, про Бога высказывался в крайне неприличной и недопустимой оскорбительной форме.

— Так ведь я это самое, типа, потому что…

— Вот вы, бродяги, над религией насмехаетесь. А она несет людям добро и помощь. Для Бога нет низших или высших каст. У него к человекам равное отношение. И о людях Бог судит по их делам и устремлениям.

— И че, с петухом он может здоровкаться?

— Придурок ты, Гнида, безмозглый.

— Бог да поп тогда хорош, когда разум плох, а с ясным умом и без них проживем. Где уж нам, сирым и убогим. Шире жопы не пернешь, однако, — залепетал Лосяра.

— Придется еще раз пояснить вам. Религию можно образно сравнить с выпуклой линзой — лупой. Она концентрирует солнечные лучи в пучок, направляя их энергию в одну точку. Тогда и происходит чудо. Бумажка или деревяшка, на которой сфокусирован солнечный свет, загорается. Религия, подобно этой линзе, концентрирует добро и мудрость многих сотен веков и показывает разные чудеса людям, направляя их к свету.

— Ага, ты бы еще ее с залупой сравнил, — заржал Гнида.

— Залупу тебе на воротник, чтобы шея не потела и подворотничок не пачкался, — засмеялся Лось.

— Ти красива на лиці, як залупа на кінці! — заржал Кабан, он был родом с Украины.

— Да что с этими «интеллигентами» разговаривать, батюшка. Ты бы лучше меня исповедовал.

— Хорошо, Монах. Давай отойдем немного.

— Вот сюда, здесь возле параши им не слыхать.

— А что ты, сын мой, хочешь мне поведать?

— Понимаешь, батя, тебя хотят убить. Указание такое ментовское начальство дало. И малява по этому поводу была от типа красного ихнего смотрящего города Иркутска. А перед смертью твоей, опустить тебя должны, отпидорасить и сделать на время мучений и издевательств водолазом, чтобы ты был и морально и физически раздавлен. Лось с Кабаном, они ведь тоже, хоть и звери, но из низшей касты — козлов. Давно сотрудничают с ментовской властью. Правда моя каста самая низшая — петухи. Мы неприкосновенные, потому что если прикоснешься, то ты автоматически становишься петухом. А значит и убить тебя правильному зэку не западло. Вот Гнида и должен привести приговор в исполнение.

— Че-то я не пойму водолазом — это как? Тут в камере ни реки, ни водоема, ни даже бассейна нет. Проясни мне эту заморочку, эту блатную тему.

— В самой касте опущенных также присутствует своя иерархия, в которой всем заведуют «главные петухи». Они свободно издеваются над нижестоящими, эксплуатируют их. Опустить в зоне могут за разные проступки, например, передача информации сотрудникам исправительного учреждения или полиции, кражи имущества заключенных (крысятничество), за изнасилование на воле или убийство несовершеннолетних, несоблюдение правил гигиены на зоне, невозврат карточных долгов, за то, что ты бывший сотрудник полиции или у тебя имеются родственники, работающие в полиции, или ты по жизни своей гомосексуалист.