Кэролин Браун - Время сестер

– Я бы предпочла молоко, – сказала Харпер.

– Вот это новости! – рассмеялась Дана. – Не думала, что когда-нибудь услышу от тебя, что ты хочешь молока.

– Или что Тауни выбрала кофе вместо пепси или пива, – сказала Харпер, сорвав обертку со своей шоколадки.

Тауни сходила в дальний конец магазина и принесла пакет молока, а затем налила две чашки кофе.

– Я решила отказаться от любого алкоголя. Поэтому кофе, сладкий чай и безалкогольные напитки – мое все.

– Ник имеет к этому какое-то отношение? – спросила Дана.

– Еще какое, – кивнула Тауни. – Он сказал, что ему не хватило смелости позвонить вчера вечером. В понедельник после обеда он собирался пойти на рыбалку и заглянуть ко мне на веранду, чтобы посмотреть, не сижу ли я на улице. Но пошел дождь. Я уж боялась, что его отпугнули моя неуклюжесть и неумение поддержать беседу.

– И что же? – спросила Харпер.

Тауни улыбнулась.

– Мы проговорили целый час обо всем на свете, и я не хотела вешать трубку, но он сказал, что позвонит снова, – сказала она, но вдруг улыбка исчезла с ее лица. – Но сегодня речь не об этом. Сейчас самое главное – дядя Сед. Вчера вечером я подслушала через открытое окно своего коттеджа, как он говорит с бабушкой Энни. Как вы думаете, было ли между ними что-то большее, чем просто дружба? Он называл ее «Энни, моя дорогая», когда к ней обращался.

– Он всех называет «дорогими». Это просто выражение, – сказала Дана. – А кашляет он потому, что дымит как паровоз, но… – вздохнула она.

– Но что? – спросила Тауни.

– Но мы должны знать, если с ним что-то не так. Если он и вправду болен, – ответила Дана.

– Он скажет нам, когда придет время, – сказала Харпер.

Тауни взяла свой кофе и шоколад и сказала:

– Увидимся позже. Я собираюсь пойти и с головой зарыться в бумажки. Если выйдет солнце, то, начиная с завтрашнего дня и до конца выходных все домики будут сданы, так что я буду занята уборкой и стиркой.

Когда она проходила мимо кафе, машины доктора уже не было, а Сед занял свое обычное место на скамейке с сигаретой в руке.

– Рад видеть солнце. От дождя мои старые кости ноют, – сказал он.

Она остановилась и внимательно на него посмотрела. Его лицо всегда было одутловатым, а теперь оно покрылось морщинами, но Тауни не заметила, чтобы его веки пожелтели, а руки дрожали сильнее, чем обычно.

– Я тоже рада, – сказала она. – Как часто здесь бывает затишье?

– Пару-тройку раз в год. Энни это ненавидела. Она была работягой, – сказал Сед, раздавив окурок каблуком. – Она терпеть не могла, когда я курил. Я начал курить еще во Вьетнаме, а когда вернулся домой, то перепробовал все – жвачку, пластыри и таблетки – но так и не смог избавиться от этой привычки.

– Тссс… – приложила она палец к губам. – Только никому не говори, но у меня зависимость от вишни в сахаре.

– Это какая-то выпивка? – спросил Сед.

– Нет, это такие круглые кисленькие конфеты, которые продаются в большинстве магазинов по две пачки за доллар. Когда я работала в кафе, то покупала две штуки в день зарплаты и растягивала их на неделю. Когда ты бедный и не можешь позволить себе ничего из того, что хочешь, это становится настоящим проверкой на прочность, дядя Сед. Но тяжелее всего было найти в себе силу воли и съедать только ежедневную норму, не трогая остальное, – сказала она ему.

– Наверное, это лучше, чем виски, – усмехнулся Сед. – Кажется, в нашу сторону поворачивает пара машин. Я лучше пойду внутрь.

Она внимательно смотрела за тем, как он встает. Он не казался более медлительным, чем обычно, и не шаркал ногами, как некоторые старики, которые приходили в кафе каждое утро. Может быть, это и в самом деле всего-навсего осмотр.

В четверг на небе было ни облачка, ни одного хотя бы крошечного, похожего на тонкую нить сахарной ваты. Харпер внимательно следила за Седом, но не замечала ничего необычного. В то утро у него случился приступ кашля, но он был сухим, как у курильщиков, а не хриплым, как у больного. Конечно, он уже не был таким энергичным, как в ее детстве, но кто из нас может этим похвастаться?

В середине дня она оставила его одного и направилась в прачечную, где на раскладном стуле сидела Тауни и читала книгу. Харпер запрыгнула на стол и села, свесив ноги, а маленький вращающийся вентилятор мотал ее хвостик на голове из стороны в сторону.

Тауни отложила книгу.

– Поскорее бы наступило завтра. Коттеджи убраны, вся бумажная работа сделана. Скукотища!

– В кафе тоже было не особо оживленно, но сегодня все пошло на лад. В два часа дня у нас закончилось блюдо дня с мясным рулетом. Брук скоро будет здесь. Может, она тебя развеселит, – сказала Харпер.

– Они с Джонни едут к ней в гости на автобусе и собираются вместе готовиться к завтрашнему экзамену. Но… – сказала Тауни, и ее глаза блеснули. – Это значит, что сегодня вечером за ним приедет Ник. Кстати, как обстоят дела с Уайаттом?

Харпер вздохнула.

– На этой неделе я его вообще не видела. Он помогал вдове своего друга уладить все формальности. Интересно, почему у нас не было столько мороки, когда ушла бабушка?

– Дядя Сед позаботился обо всем за нас, – сказала Тауни. – Значит, между вами все серьезно?

– Наверно, – ответила Харпер. – Время покажет. Я не хочу торопить события. А у вас с Ником?

– Я тоже ничего не тороплю, но между нами определенно есть искра, которую я никогда раньше ни с кем не чувствовала. А что будет, если мы все вступим в серьезные отношения? Как же пансионат?

Харпер приподняла одно плечо.

– Мы будем заправлять им как обычно. Просто по вечерам мы сможем греться в объятиях любимого человека. Мне лучше вернуться на всякий случай в кафе. Вдруг кто-то из заселившихся захочет зайти за гамбургерами.

В пятницу был такой напряженный день, что Сед из кожи вон лез, чтобы перенести свой прием, но Харпер стояла на своем. Она заявила, что сможет сама приготовить гамбургеры, а если будет наплыв гостей, то из прачечной придет Тауни и поможет. И вот теперь Сед сидит в приемной, разглядывая журнал, и мечтает оказаться где-нибудь в другом месте.

– Мистер Уильямсон, – наконец назвала его имя медсестра, и он последовал за ней по коридору в угол, где стояли весы. – Сначала давайте взвесимся. Встаньте ногами на отметки.

Он затаил дыхание и стал ждать, когда появятся цифры. Черт возьми! Он похудел еще на восемь фунтов с тех пор, как приходил в последний раз, но с того дня, как умерла Энни, у него практически не было аппетита. Кроме того, в этот раз он надел приличные ботинки вместо армейских сапог, которые весили по меньшей мере фунтов пять.

Она постучала кончиком ручки по планшету и жестом пригласила его в комнату.

– Присаживайтесь прямо здесь, и мы измерим вам давление и температуру, – сказала она и начала проводить все необходимые манипуляции с градусником и манжетой для измерения давления, а затем записала результаты. – Доктор скоро придет, – сказала она, закончив проверки, и ушла, забрав с собой свой навороченный планшет.