Владимир Нестеренко - Дорога на плаху

Она не собиралась ни о чем спрашивать, потому что на его месте видела своего Толю, и часто на ее глазах выступали слезы.

Связь продолжалась почти два месяца. Евгения уже готова прервать отношения, убедившись, что своего добилась.

— Игорь Владимирович не кажется ли вам, что наша связь зашла очень далеко и может вспыхнуть скандал? — осторожно сказала она однажды, переходя на официальный тон.

— Чушь, выбрось из головы. Кто на тебя показывает пальцем?

— Пальцем не показывают, но все обо всем догадываются. Как бы не дошло до вашей жены.

— Пустяки, моя жена сюда не смеет появиться. Я тебе надоел? — он вынул из стола колье и украсил им ее белоснежную грудь. — Я озолочу тебя, но ты должна мне во всем подчиняться.

— Я не проститутка, — резко ответила Евгения. — Я подам заявление на увольнение.

— Я его порву.

Евгения не успела подать заявление, как их отношения прервались с появлением в офисе актрисы Савиновой, которую она и Анатолий с упоением слушали в театре. Тогда она покорила Евгению своим талантом, сейчас она ее возненавидела по неизвестной причине.

Савинова бесцеремонно вошла в кабинет к Костячному, Женя видела ее со спины. Девушка не знала, о чем шел разговор шефа с актрисой, она лишь знала, что был он бурный. В этот вечер Игорь Владимирович был раздражен, заявившую об уходе из фирмы Евгению, грубо выставил за дверь.

Неожиданно среди людского потока, Лида увидела знакомое лицо. Конечно же, это ее школьная подружка. Лида бросилась к ней, натыкаясь на пешеходов.

— Наташа, здравствуй, как я рада тебя видеть! Что ты здесь делаешь?

— Здравствуй Лида! Я студентка, живу в Красноярске! Я сгораю от любопытства, рассказывай о своих приключениях. Я тебя слушаю.

Девушки стояли на тротуаре проспекта Мира среди людского потока вечернего города. Не сговариваясь, они отошли к фонарному столбу и, не выпуская рук, с восторгом смотрели друг на друга.

— Рассказывать особенно нечего, — неохотно сказала Лида.

— Ну, как же, ты так внезапно исчезла! Твоя мачеха заявила, что ты беременна от Костячного, его разбирали на комсомольском собрании, он все отрицал, но ему никто не поверил. Я влепила ему пощечину за его подлость и трусость.

— Все верно. Я сбежала, ты знаешь почему, но ребенок родился мертвый. Я работаю на стройке, учусь в вечерней школе. Получу аттестат, рвану в Москву в театральное училище. Я сыграла уже две роли в театре музкомедии, правда, они крохотные. Но они меня подогревают и придают веру в успех. Как там наши девчонки, мальчишки? Кто где, ты знаешь?

— Тебя, видимо, больше всего интересует Игорь? — спросила Наташа и по глазам поняла, что попала в точку.

— Относительно, — как можно равнодушно ответила Лида. — Все же он был моей первой любовью и моим горем.

— Я тебя не обрадую, впрочем, не берусь судить. На комсомольском собрании Игоря исключили из комсомола, а после выпускного вечера его на третий день призвали в армию. Там он задавил машиной человека, и теперь отбывает срок где-то на БАМе «химиком».

Лида похолодела. Она по-прежнему любит его, и, о, счастье, у нее есть шанс снова завоевать Игоря. Она знает, что из себя представляют «химики». У них на стройке полно таких. Она поедет к нему, обогреет его, приласкает, сделает все, чтобы он женился на ней. Тогда она вернет себе сына. Она же знает фамилию тех людей, знает, где они живут. Как хорошо, что она не отдала им справку из больницы о его рождении. Она хоть и слышала, что после усыновления это будет сделать непросто, но она вырвет у них мальчика.

Лида растерялась, плохо слушала Наташу, односложно отвечала на ее вопросы. В конце концов, Наташа поняла состояние подруги, они обменялись адресами, обещая, как только выдастся свободное время, навестить друг друга, после чего расстались.

Несколько дней Лида вынашивала план поездки к Игорю. Девушка рисовала себе встречу. Она, конечно же, будет горячей. Но куда ехать Лида не знала, где взять адрес не имела понятия. Просить помощи у своих девчат не отважилась. Главным образом потому, что еще не решила для себя что важнее: театральная карьера или семья с Игорем. Уверенности в успехе и в том, и в другом случае нет. Все зыбкое, как болотная ряска. Но что-то одно должно пересилить второе. О сыне она ничего не знала, и откровенно говоря, стала его забывать, а вот с известием об Игоре в ней проснулись прежние чувства. И после недолгой борьбы и логичного рассуждения, мол, театральный никуда не уйдет, любовь к Игорю взяла верх.

Лида обо всем поделилась с Вероникой, жизненный опыт которой превосходил ее.

— Лидка, ты — дура! — безапелляционно выразила она свое мнение. — Срываться с насиженного места, ехать туда, где ни кола, ни двора, это безумие. Ты даже не знаешь адреса.

— Подскажи, как его найти.

— Где его судили, там и ищи. Или у родителей.

— Я не знаю, где его судили, а к родителям, сама знаешь, ни за что!

— Тяжелый ты человек, с тобой договориться — пуд соли слопать. Друзья у него были? Напиши письмо от имени друга, попроси сообщить адрес, мол, хочу с ним переписываться. Думаю, родители ответят. Адрес друга укажи на наше общежитие и вся недолга.

— Но я не знаю, где его друзья. Вдруг окажутся в Ачинске.

— Ты думаешь, родители Игоря побегут выяснять? Они или ответят, или нет. Скорее первое.

— Вероника, ты кладезь мудрости. И почему ты не смогла поступить в этот занюханый институт?

— Поступлю, — пообещала Вероника. — Зря, что ли, хожу на подготовительные курсы.

— Я верю в твои способности и силы.

— Зато я не верю в твою любовь. Наносное все это, песок. Думаешь, я не любила? Еще как, да обожглась. Все они кобели, лишь бы вскочить. Не лежит у меня ни к кому душа после двух предательств.

— Я хочу попытать счастья еще раз. Жизнь его пообломала, он, надеюсь, поумнел.

— Не спорю, пообломала. Но в душу к нему не заглянешь. Он тебя встретит с радостью. А как же, малинку на «химии» почему не сорвать! Дальше, каков сценарий?

— Вероника, ты меня пугаешь.

— Когда сучка в охоте, ее ничем не напугаешь.

— Вероника, я не заслужила такой грубости!

— Привыкай, зато доходчиво.

— Но я же люблю, а это не одно и то же.

— Вижу, крепко он в тебя въехал, коли после всего, что с тобой было, он все еще тебе мил.

— Вероника, я из тех влюбленных, кто, ложась в постель с избранником, не думает о последствиях. Ты это-то понимаешь?

— Я тоже не думала о последствиях, в результате дважды ложилась на кресло к акушеру и, наверное, осталась бесплодная. Кстати, как твой малыш? Что-то ты о нем помалкиваешь.

— Все нормально, растет, — отвернулась Лида. — Я сажусь за письмо.

— Получишь его адрес, напиши ему, дождись, что ответит. Только тогда увольняйся. А то прикатишь к нему, а у него уже есть шмара.