Александр Бушков - Темнота в солнечный день

А вот пустить в ход вчерашнюю задумку стоило. Ей решать.

– Что касаемо благодарности – есть вариант, – сказал Митя. – Я так думаю, не обременительный и ничуть не наглый. А если нам перейти на «ты»? Не такая уж и большая разница в годочках. Общаться нам еще придется – хотя бы на новоселье, я ж приглашен…

Марина спросила чуточку игриво:

– И не хочется, чтобы на новоселье общение и кончилось?

Как и Митя, она тщательно построила фразу без «ты» и «вы».

– Ох как не хочется… – честно сказал Митя.

– Действительно, ничего наглого… Хорошо. Давай на «ты».

Вот тут-то и наступило чуточку неловкое молчание. Странное дело: на «вы» они общались легко и непринужденно, а теперь словно бы даже и не могли сообразить с ходу, о чем заговорить и какие слова найти. Митя заговорил первым:

– У тебя тут книги? Когда мы переезжали, я так же складывал…

– Ага.

Он вовремя спохватился и проглотил все последующие слова. Мысленно себя выругал на все буквы. Совсем ни к чему было вслух произносить то, о чем он подумал, дурик…

– Такое впечатление, что ты удивился, – сказала Марина, не изменившись в лице. – Будто хотел что-то сказать, да вовремя опомнился… Удивляешься, зачем мне книги? – Она словно бы посерьезнела, в голосе зазвучали то ли упрямство, то ли надежда, то ли все вместе. – А затем, что я верю: у врачей всё получится, я опять буду видеть. Потому и не оставила книги в Миусске, с собой взяла…

– Я…

– Да брось, проскочили. Я уже привыкла, что со мной люди сплошь и рядом оговариваются, ляпнут что-то не то, а потом им неловко. Митя, забудь. Ну, не подумал… Я все равно буду видеть. Так что не огорчайся, забыли. Я тебе всерьез благодарна, так помог…

– Могу и еще помочь, – сказал Митя, отыскав отличный предлог у нее задержаться. – Хочешь, книги расставлю?

– Неплохо было бы… А на смену тебе когда? Не опоздаешь?

Митя глянул на часы:

– К двум, а сейчас к одиннадцати. Успею, тут их не вагон…

– А я пока пойду чай поставлю…

Она ушла на кухню, а Митя развязал первый мешок. Работа и в самом деле много времени не заняла. Когда закончил, сделал окончательный вывод: примерно половина тех же, что у него. Кажется, вкусами тут схожи: и у Марины изрядно фантастики, причем подбор богаче: Беляева не два толстых тома, как у него, а восьмитомник, который ему пока что не удалось не то что собрать, но и начать, «Библиотека советской фантастики» целиком, все двадцать пять томов, белые с красным кругом и красные с белым кругом. А уж подбор маленьких толстых книжечек «Зарубежной фантастики» заставлял завистливо взвыть про себя: о паре-тройке в старом оформлении он вообще не слыхивал. Ничего удивительного: Марина на пять лет старше, значит, она и книги стала покупать на пять лет раньше, когда фантастика еще свободно лежала в магазинах. Митя еще зацепил краешком те сказочные времена, пионером девяти, а потом и десяти лет успел кое-что прикупить. Но «Оловянные солдатики» в «Зарубежке» ему попались в шестьдесят девятом, тоже свободно стояли на полке, – а вот чуть погодя фантастика куда-то запропала, как и всё интересное. Что новое, что в букинистическом – повсюду голимая тоска. Он слышал от знающих людей, что все мало-мальски интересное продавцы из подсобок не выносят, пускают через черный ход своим, подзадрав цену, понятно. С его зарплатой он мог бы себе это преспокойно позволить, да вот беда: в те круги не нашел еще тропинку. Там был другой мир – людей с высшим образованием, трудящейся интеллигенции и тому подобных белых людей. Его нынешний мир с тем решительно не пересекался, вот и получалось: и деньги есть, и тропинок нет. С подсобками продуктовых и знакомыми продавщицами винных обстояло гораздо проще: фемины как раз его круга, и попадал к ним через людей своего круга.

Покончив с книгами, он взялся за извлеченный из второго мешка газетный сверток, не такой уж толстый и увесистый, но приличной длины и ширины, уж явно не книги. Но поскольку он лежал вместе с книгами, явно имел к ним какое-то отношение.

Оторвав скреплявшую сверток полоску синей изоленты, Митя почувствовал то же самое, как если бы встретил в чужом районе кента. Причем ни о какой долгой разлуке с этим кентом речь не шла: у него дома лежало то же самое. Аккуратно вырванные из журналов фантастические романы: «Космические течения» Азимова и «Час быка» Ефремова, оба из старой, большеформатной «Техники – молодежи». Азимов в книжном виде вроде бы еще не издавался, а Ефремов лет несколько назад вышел, но невидимкой промелькнул мимо магазинных полок, а в обеих библиотеках такие же, как они трое, активные книголюбы давно Митю опередили…

Ага, и «Отель «У погибшего альпиниста» – у Мити он тоже был, из «Юности», понятно. Разница только в том, что у Мити все три так и лежали в папочке. Азимова с Ефремовым он в таком виде оставил по лености характера – взявшись перечитывать, попросту брал по страничке. А эти кто-то – видимо, сама Марина – старательно подшил и сделал обложки из плотной белой бумаги, по виду той же самой, на которой они в старших классах, на черчении, изображали всякую ерунду, совершенно не пригодившуюся потом в жизни, – за исключением Колобка. Тот пошел в автодорожный техан, а у них там было черчение. Ну точно, такая же бумага: для Стругацких хватало одинарных листов, а для Азимова с Ефремовым обложки аккуратно склеены из двух, на которых аккуратным почерком – тоже наверняка Марининым – написан черной шариковой ручкой автор, название и год. Только на двух – на обложку «Часа быка» приклеена прекрасно ему знакомая обложка одного из номеров «ТМ» за шестьдесят седьмой год: кто-то из главных героинь (там не написано, которая), ошеломительно красивая деваха в скафандре без шлема. Митя, откровенно говоря, предпочел бы рисунки к другим эпизодам – там, где у Ефремова его обалденно красивые героини преспокойно появляются обнаженными. Что у них в далеком будущем считается вполне приличным. Только речь-то о далеком будущем. В нашем советском настоящем еще позволяется писателю писать, что героиня появилась обнаженной, а вот соответствующих рисунков фиг дождешься. Был в журнале, правда, один-единственный, но в какой-то такой манере, что даже и неинтересно. И Митя в который раз с легким сожалением подумал: хрен нам дождаться путных иллюстраций к Ефремову. Или не стоит загадывать? Появились же в советских фильмах последних лет голенькие девахи. Может, и с рисунками в книгах будет послабление… Надо верить и надеяться, надежда умирает последней…

Ну а Стругацких он, даже возникни такое трудолюбивое желание, не смог бы подшить по причинам чисто техническим. Марина, судя по всему, аккуратненько распотрошила номера «Юности», так что остались довольно широкие поля. У Мити получилось чуточку иначе: «Технику – молодежи» он в свое время честно покупал, а вот для того, чтобы обрести Стругацких, пришлось пустить в ход кое-какие навыки активного читателя. Среди их троицы только он этим баловался – не так уж часто, потому что риск запороться был гораздо выше…