Алексей Свешников - Кошка с Собакой 2 [litres]

– Я боюсь, что у меня все хрупкие вещи в чемодане побьются, вы же видели, как в аэропортах кидают багаж? А в поезде я сам себе грузчик.

– У вас хрупкие вещи есть… Вы такой неожиданный мужчина! А что же у вас хрупкое такое?

Стаканы у меня хрупкие, думаю.

– Гирокомпас. Это очень точный прибор.

– А зачем он вам?

– Земля же плоская, и если все люди в Америку уедут, или, например, китайцы понаебутся, как кролики, один край начнёт перевешивать и Земля перевернётся, а я по гирокомпасу это увижу и успею за что-нибудь ухватиться в последний момент, чтобы совсем в космос не упасть.

– Ой точно… А если я с вами рядом буду, когда Земля переворачиваться начнёт, у вас есть за что мне ухватиться?

– Найдём. Пока можем хватательный рефлекс потренировать. Устроим командно-штабные учения максимально приближенные к боевой ситуации.

– Вы мне гирокомпас покажете?

– Дома покажу. Но надо сперва инструктаж пройти.

Потом мы поговорили про переменчивость питерской погоды. Точнее Таня начала сетовать на дожди, а я как раз наоборот, заметил, что дождей у нас не больше чем в Лондоне, однако там это почему-то нормально. С Лондона мы логично перешли к обсуждению упадка современной культуры и зависимости людей от материальных благ. Тут вскрылось, что Танечка пишет стихи. Как бы между делом она об этом пространно намекнула:

– Кстати о культуре – я пишу стихи.

Я хмыкнул:

– Ого, это необычно. Прочитаете что-нибудь из неизданного?

– Хорошие стихи, – говорю. – Про любовь…

Признаться, что-то такое я и ожидал услышать. Но поскольку сам в таких делах даже не дилетант, то просто одобрительно кивнул, мол чёткие стихи, без аллегорий и бустрофедона. Ну и коли муза прямым текстом сказала, что, собственно, ей нужно, предложил время не терять и рвануть дальше. У меня, мол, как раз томик Блока случайно застоялся у кровати.

Но как я и опасался утренний мятный ликёр был явно лишний, поскольку, несмотря на ранний час, я неожиданно быстро набрался и вовсе не романтического одухотворения, а желания неконтролируемых эмоциональных поступков. Проще говоря, наебенился.

Захотел вдруг удивить новоиспечённую подругу Танечку, выпустив на неё разом всех бесов из своей малость нездоровой головы.

– А не сходить ли нам сейчас в театр?

– Я даже не знаю…

– А что тут знать? Вы – поэтесса! Искусство – наша путеводная звезда в этом зыбком тумане человеческих страстей, наше всё в космическом ничто, наш маяк в безбрежном океане вселенского одиночества. Без него бессмысленность существования возьмёт вверх, и тогда точно крышка.

По её глазам я понял, что нихуяшеньки она не поняла, но кивала исправно, соглашаясь.

– На какой спектакль пойдём?

Этот неожиданный вопрос поставил меня в тупик. Я и забыл уже, если честно, с какого лешего нёс эту пургу. Оглянулся, настраивая телеметрию.

За окном было позднее утро, вряд ли театры работают в такую рань.

– Сейчас уточню.

Собака должна быть в курсе дела.

– Ты ебанулся? Какой театр?

– Драмы, можно комедии, можно и того и другого, можно даже смешать.

– Ты уже, я слышу, насмешивался, долбоёб… Сейчас только театр кукол работает.

– Поебать! А что в нём дают?

– Ты серьёзно? Лошарик!

– Блядь, ты можешь не оскорблять, а просто сказать, что сейчас показывают?

– Спектакль «Лошарик», мудак старый!

Танечка подёргала меня за руку. Тоже уже подънаебенилась, радость моя пустоголовая… «Белые русские» только с виду безобидные, а если ты ещё бармена попросишь туда двойную водку заряжать, так вообще пиздец…

– Ты кому звонишь? – лезла Танечка.

– Знакомый режиссёр. Он посоветует репертуар.

– Ты всех детей распугаешь, – это уже Собака.

Слышно было, как Кошка на заднем плане что-то язвила про ментовку, дескать, там как раз через дорогу.

Я посмотрел на Танечку, она у меня в глазах не то что двоиться, а троиться начала.

– Таня, Танечка, Татьяна, принеси мне два стакана, – пропел я, почти как композитор. Вот ведь ёбаное подсознание…

– Мне так понравился этот молочный коктейль… – она замурлыкала, прилегла мне на плечо и уснула.

На спектакль мы всё-таки попали, но к самому концу. Пускать нас не хотели, уж больно мы были раскладные, пришлось врать, что там наши дети. Так, прикрываясь невинными детьми, мы проникли в зал. Как раз на финальные аплодисменты.

Ко мне поехали на такси. По дороге заскочили в магазин. Шампанское, гондоны…

Как там говаривал старина Модильяни: Чтобы понять душу, нужно заглянуть в глаза. Я немного поправлю мастера. Чтобы понять женщину, нужно её децл подпоить. Всякое может проявиться. Например, когда утром она уже решает, где будет стоять шкаф и какого цвета будут шторы. То есть, уверена на 146 процентов, что ночью показала такое, без чего теперь жить невозможно, а значит, шкаф со шторами – дело решённое.

Я бы может и рад был завести дома уют-хуют и порядок, пусть даже этот блядский шкаф со шторами ебучими были бы каждый месяц новые, но если баба на первом свидании раздвигает ноги, то, наверное, что-то не так с бабой будет в долгосрочной перспективе, и шторами вся эта хуйня не ограничится.

Пока спала моя красавица, я пошёл на кухню и изложил свои сомнения мохнатой пиздобратии.

– А ты чем лучше? – резонно заметила Собака.

– Такой же ёбарь-терорист, только с хуем, – пояснила Кошка. – Кто тебе дал право судить?

Я согласился. Сам ровно такой же, как та, что спит за стенкой.

Лениво перемещаясь по кухне, начал готовить завтрак. Простенько, без изысков. Пожарил колбасу до вредной золотистой корочки и заебенил яишенку. К концу выползла, прикрываясь простынёй, Танечка.

Сразу прошлёпала ко мне босыми ногами, обняла и попыталась поцеловать. Я с готовностью помог, подставляя нужные места.

– Я в ванную, – нежно шепнула она и, предательски оставив меня в недоприподнятом состоянии, ушла.

– Мы вчера так хорошо погуляли! – это Таня радостно сообщила во всеуслышание уже за завтраком, полная восторга и, что меня удивило, без похмелья.

– Какие планы на сегодня?

Это я не просто так спросил, а желая понять, когда она лыжи смажет.

Но Таня оказалась нихуя не лыжница:

– Мы можем сходить прогуляться?

«Мы», блядь. Так и сказала. Хорошо ещё, что с вопросительной интонацией.

– Мне надо машину на подъёмник сегодня загнать, что-то застучало.

– А какая у тебя машина?

Вот не похуй ей, какая у меня машина? Стиральная, блядь, у меня машина. С отжимом и сушкой, а ещё с распиздатым режимом энергосбережения.

– А кто у тебя за животными выносит, домработница? – прозвучал следующий охуенный вопрос от Тани.