Юлий Квицинский - Отступник

— Кажется, они старые знакомые с этим корреспондентом. Вместе в Красной Армии служили...

В дверь позвонили. Из прихожей послышалась русская речь. Вся компания дружно двинулась навстречу прибывшим гостям.

* * *

Тыковлев, несмотря на напускную уверенность, войдя в белую комнату, слегка оробел. Смущал явно не тот, светло-серый в полоску костюм, в который он был одет. Не те были и ботинки — коричневые с длинными, болтавшимися по сторонам черными шнурками. Не та была и рубашка, бледно-салатового цвета, сильно помявшаяся за день. Он взглянул на себя со стороны и понял, что смотрится в этой компании тщательно одетых, причесанных и дорого пахнущих джентльменов как гадкий утенок.

“Ну и черт с ними, — подумал про себя Саша. — По одежке встречают, по уму провожают. У нас свой рабоче-крестьянский протокол. Пусть принимают такого, какой есть”.

Но неприятное чувство на душе оставалось, настроение испортилось. Оно усилилось, когда навстречу шагнул раскосый желтолицый официант с подносом и стал что-то спрашивать по-английски.

— Карен, — раздраженно обернулся Тыковлев к сопровождающему его в качестве переводчика секретарю посольства Балаяну. — Чего он хочет?

— Предлагает шампанского, но говорит, что может принести и чего-нибудь другого, что попросите.

— А они что пить будут? — осторожно поинтересовался Тыковлев.

— Наверное, шампанское, — предположил Балаян. — А кто просто воду или сок.

— Я предлагаю нам выпить вместе водки! Как в Москве. Для начала. Позвольте представиться. Полковник Беркшир. Я работал несколько лет в вашей прекрасной стране. Мне нравится русская водка. Мне нравится Москва и русский народ. У меня русская кровь по материнской линии. Моя бабушка из рода Голицыных. Да-да! Князей Голицыных. Она читала мне в детстве русские сказки. Пушкин о царе Салтане. Ха-ха-ха! Извините, я немножко забыл русский...

— Что вы, что вы, — расцвел Тыковлев. — Вы отлично говорите. Акцента почти нет. С удовольствием принимаю ваше предложение. А то с шампанского начинать как-то неудобно. От него, как говорил мой дед, вошики в животе бегают.

— А что есть вошики? — заинтересовался Беркшир. — А-а-а! Понимаем. У вас был очень остроумный дедушка. Позвольте познакомить вас с участниками нашего сегодняшнего вечера. Это хозяин дома, советник американского посольства по науке и, кажется, тоже технике Билл Ларкин. Он муж заместителя директора института стратегических исследований Маргарет. Вы с ней, конечно, уже познакомились. Она сейчас занимается с детьми. Выйдет к нам в конце вечера.

— А вот это лорд Крофт. Видный консерватор, друг нашего принца. Лорд занимается предпринимательством. Он играет большую роль в некоторых военно-промышленных концернах. Очень интересуется внешней политикой, особенно нашими отношениями с Советским Союзом.

— Познакомьтесь теперь, пожалуйста, с сенатором Максом Боренстейном. Он тоже, как и я, выходец из России. Его дедушка был раввином в Одессе. Я не ошибаюсь, сенатор? Да. Они переехали в Америку в конце прошлого века и открыли свой бизнес. Не сразу. Постепенно. В молодые годы сенатор был аптекарем, потом стал юрисконсультом в профсоюзе швейников, потом занялся политикой. Он видный представитель еврейского лобби. Вы, видимо, знаете, господин Тыковлев, какую роль играет еврейская община в США, особенно на восточном побережье. У сенатора сильные позиции в конгрессе США. Он в числе тех, кто финансировал предвыборную кампанию президента Никсона.

— С удовольствием представляю вам теперь нашего немецкого друга господина Вильгельма Крузе, банкира и члена правления партии свободных демократов. Вы, конечно, знаете эту партию. Шеель, Ламбсдорф, Геншер. Вы сейчас ведете активные переговоры с Германией, с господином Брандтом. Вильгельм — сторонник сближения Германии и Советского Союза, он много сделал для заключения Московского договора. Он высоко ценит господина Брежнева и его политику.

— Мы рады возможности встретиться и познакомиться с вами. Любые возможности улучшения контактов с Советским Союзом очень интересуют людей на Западе. Нужно строить и укреплять взаимное доверие. Говорить откровенно, без предубеждений. Прошу вас рассматривать наше приглашение принять участие в этом неофициальном ужине именно в таком плане.

— Благодарю за приглашение, — начал Тыковлев. — Рад познакомиться с господами. Как и вы, считаю важным, чтобы наши контакты активизировались, чтобы мы открыто обсуждали все разделяющие нас проблемы на базе взаимного уважения. Мы должны сделать все, чтобы избежать конфронтации, чтобы обеспечить прочный мир.

По мере того, как Саша говорил, ему становилось скучно и как-то неудобно за себя. Хотелось сказать что-то неординарное, интересное. Получалось все одно и то же. Но собеседники не подавали виду, согласно кивали, слушая перевод Балаяна и делая серьезный, заинтересованный вид.

“А может быть, им и впрямь интересно, — подумал Тыковлев. — Не каждый день с работниками ЦК разговаривают. Ну, да ничего. Впереди еще целый вечер. Разговоримся. Чего мне-то сейчас сделать? Ага, кажется, наконец водку принесли. Давай-ка предложу им выпить за мир и дружбу”.

Тыковлев поднял бокал и демонстративно выпил его до дна. Беркшир последовал его примеру. Остальные пригубили шампанское и уставились на Сашу.

— Коль скоро ваша сторона представилась, то позвольте и мне представить вам сотрудника нашего посольства Карена Балаяна. Что до меня, то я доктор философских наук. По образованию — учитель истории. Работал вначале педагогом, потом на комсомольскую и партийную работу перешел. Воевал на фронте. Вот, видите, был ранен, — Тыковлев хлопнул себя по хромой ноге. — Политически я за примирение с Германией, полностью поддерживаю политику Леонида Ильича Брежнева в германском вопросе. По-человечески, однако, не могу до сих пор простить немцам, что сделали меня смолоду инвалидом. Вы не обижайтесь, господин Крузе. Это понять не столь уж трудно. Нога все время мне напоминает, что Германия напала на нас и чуть всю жизнь мне не искалечила. Но я, как видите, не сломался. Работаю в ЦК нашей партии. Занимаюсь вопросами идеологии. Ну, а идеология и внешняя политика — области очень близкие. Так что с интересом приехал в Англию. С интересом участвую в семинаре. Много для себя почерпнул за эти дни полезного. Признателен за откровенные дискуссии. Буду докладывать в ЦК о том, что видел и слышал у вас.

Тыковлев подумал, что со второго раза получилось лучше, как-то человечнее. У них физиономии по мере перевода заметно поменялись, вроде даже потеплели. Надо подбавить еще неофициальности, доверительности. Расковать их. Что же придумать? Конечно же, картины! Нет такого хозяина дома, который не любил бы свои картины. Проявить интерес к ним значит потрафить его самолюбию.