Денис Драгунский - Соседская девочка

– Не простудилась?

– Нет.

– Ну и слава богу, – сказал я. – А что мама?

– Да ничего мама. Я ей вечером сказала: «Мамочка, а можно я лучше буду в ванне мыться, а не в душе?» – «Да пожалуйста. Только вставать будешь на пятнадцать минут раньше. Пока воду нальешь, пока сольешь, пока ванну сполоснешь. Ну, и ложиться тоже не в десять, а без четверти». – «Хорошо, мамочка».

Хотя ничего хорошего. Эта моя знакомая сильно пила, а потом, уже в немолодом возрасте, покончила с собой.

История ужасная, но, увы, подлинная.

В одном вузе случайно услышал разговор двух женщин доцентского возраста.

– Звонит сегодня в половине восьмого, я еще в кровати! «Привет, прости, у тебя есть статья Хинсмана из восьмого номера “Паблик Ревью”? В пэдээф?» Кажется, есть, говорю, надо поискать. «Можешь мне срочно прислать?» Могу, говорю, а тебе зачем? «Это, – говорит, – не мне, а моей аспирантке». Вот ведь гад какой! Когда-то он для меня в Ленинку ездил и статьи ксерил! И мне домой привозил! А теперь я, значит, должна искать статью для его аспирантки? Это он нарочно?

– И что ты ему сказала?

– Чтоб позвонил вечером. Так нарочно или нет?

– Да конечно, не нарочно! Что ему, больше заняться нечем, кроме как тебя дразнить?

– Тогда скажу, что не нашла.

«Вдруг он превратился в другого человека, – написала мне одна моя знакомая. – Я влюбилась в сильного, энергичного, доброго, умного мужчину, который за три года сумел создать мощный бизнес. Потом мы развелись. Из широкого, щедрого, сердечного человека он превратился в сухого, скупого, пошлого. Пишет письма ребенку в таком стиле: “в дальнейшем необходимо учесть, что финансирование твоего образования…” Как будто бы тот человек умер, а вместо него какой-то комический сквалыжник. Тьфу! Что с ним сделалось?»

Да ничего.

Наверное, он всегда был такой. Просто в момент взлета всё отдано взлету. Бегун на дистанции прекрасен. Дирижер за пультом прекрасен. Генерал в штабе во время битвы – прекрасен. И так далее.

Мой близкий друг однажды в юности влюбился в женщину-хирурга. Перед операцией два дня (когда она готовилась), во время операции (он несколько раз смотрел на нее вместе со студентами через стекло) и пару дней после она казалась ему богиней. А так – это была обыкновенная тетенька, скорее даже мещанка, не очень умная, довольно жадная, себялюбивая, жестокая, по-медвежьи громоздкая и давящая в общении…

Что же касается бывшего мужа моей знакомой – то не исключено, что кто-то и сейчас, глядя на него «в работе», – восторгается им, влюбляется в него…

Будете много есть – муж уйдет к худенькой.

Будете мало есть – муж уйдет к полненькой.

Будете много тратить – муж уйдет к экономненькой.

Будете мало тратить – муж уйдет к расточительненькой.

Будете редко давать – муж уйдет к сексуальненькой.

Будете часто давать – муж уйдет к аскетичненькой.

Будете одетой ходить – муж уйдет к голенькой.

Будете голой ходить – муж уйдет к одетенькой.

Будете быстро стареть – муж уйдет к молоденькой.

Будете вечно молоды – муж уйдет к старенькой.

Заставите мужа плавать, заставите мужа ползать, заставите мужа бегать, заставите мужа летать воробышком – он все равно уйдет.

Ножками, извините.

Поэтому сразу отрубите ему ножки – и ни в чем себе не отказывайте.

«Костюм – великое дело.

Мне рассказали однажды печальную историю об одном иеромонахе *** монастыря.

Одна женщина пришла к нему с искренним намерением исповедоваться. Исповедь была самая настоящая, удовлетворившая обе стороны. В дальнейшем исповедь повторялась.

В конце концов исповедальные разговоры перешли в любовные свиданья, потому что духовник и духовная дочь почувствовали друг к другу любовные переживания. После долгих колебаний и мучений оба решили вступить в брак.

Однако одно обстоятельство оказалось роковым. Иеромонах, расстригшись, одевши светский костюм и обривши бороду, явился однажды к своей будущей жене с сообщением о своем окончательном выходе из монастыря.

Та встретила его вдруг почему-то весьма холодно и нерадостно, несмотря на долгое страстное ожидание. На соответствующие вопросы она долго не могла ничего ответить, но в дальнейшем ответ выяснился в ужасающей для нее самой форме: “Ты мне не нужен в светском виде”.

Никакие увещания не могли помочь, и несчастный иеромонах повесился у ворот своего монастыря» [6] А.Ф. Лосев. Диалектика мифа. Часть II. .

Есть рассказ французского писателя Анри Труайя «Жест Евы» – о том, как некий крупный бизнесмен случайно оказался в метро и влюбился в юную контролершу, в ее компостер, форменный пиджачок и шапочку, в загадочную полутьму метро. Но когда он увидел ее наверху, в лучах солнца, – романтическое наваждение растаяло.

Да что там дореволюционные иеромонахи и парижские контролерши! Один мой приятель, холостяк и ходок, несколько дней назад рассказал такую историю. Ему страшно нравилась его парикмахерша. Он мне об этом второй год талдычил, не жалея слов про стройную фигуру, чудесный смех и ласковые руки. Но вот он пригласил ее в ресторан. Началось с того, что он едва узнал ее в красивом платье. После ужина они поехали к нему, но там, еще раз взглянув на ее вечерний наряд и туфли на шпильках, он понял, что не хочет ее настолько, что вряд ли сможет.

Поэтому он напоил ее чаем, отдал заранее припасенный подарок – дорогие духи, коробку конфет и бутылку хорошего вина, – поцеловал ей руку и усадил в такси. «Что ж, – снисходительно подумала она. – У богатых свои причуды…»

Иннокентий Васильевич Тихонов приехал из Магадана в Красносурайск по делам бизнеса – богатая фирма, где он служил в финансовой дирекции, хотела купить здешнюю мебельную фабрику.

Аэропорт был в ста километрах. Иннокентий Васильевич устал ехать по пыльному жаркому шоссе. Ему не понравились ни домики, ни природа. Особенно когда въехали в Красносурайск и долго тащились по неопрятным улочкам с низкими частными домами, с разноцветными заборами и контейнерами неубранного мусора у калиток. «У нас лучше, у нас аккуратнее, – думал Иннокентий Васильевич. – И вообще, у нас морозы и ветры, а у них тут благодатный край, чего ж так всё засрано?» Когда приехали в гостиницу «Юбилейная», была уже почти ночь. Ресторан скоро закрывался, так сказала девушка на рецепции, поэтому Иннокентий Васильевич пошел ужинать сразу. Поставил чемодан рядом. Сделал заказ «чтоб побыстрей». Зал был пуст. Потом в него вошли три девушки, сели за близким столиком. Потом еще две, сели с другой стороны. Официантка принесла спагетти болоньезе, те же макароны по-флотски, только с красной намазкой. К Иннокентию Васильевичу подошел худенький паренек, вежливо улыбнулся и спросил: «Заселяетесь?» Иннокентий Васильевич кивнул. «Отдохнуть хотите?» – «Сейчас пойду отдыхать». – «Не, я не в том смысле, – заулыбался паренек. – С девушкой отдохнуть хотите?» – «Как зовут тебя?» – «Геннадий!» – «Иди, Гена, на хер», – сказал Иннокентий Васильевич, запивая макароны чаем.