Алиса Габриэлян - Солнце восходит в мае

— Да ну тебя! — произнесла Майя и, тоже смеясь, толкнула подругу.

— А как насчет тебя, Джо? — спросила Эльвира чуть позднее. — Тебе понравилось?

— Не знаю, — ответил я растерянно. — Я ничего подобного не чувствовал. Мне было… страшно, а потом как-то странно. Я будто бы сам был удивлен тому, что прыгнул… Я не чувствовал той бесконечности, о которой ты мне говорила утром… — обратился я к Майе. — Наверное, для того чтобы чувствовать что-то подобное, нужно быть тобой. Не мной точно. Не нужно бояться, нужно просто лететь…

— Но ведь я тоже боялась! — напомнила Майя. — И я тоже… не чувствовала я никакой бесконечности… — Майя меняла свои показания так быстро, что я не успевал следить за ходом Ее мыслей. — Мне казалось раньше, что, когда летишь, ты — часть вечности, но это оказывается не так. Хотя, может быть… не знаю… может быть, мы просто боялись…

Мы принялись за еду. Я заказал пасту, как и Эльвира, и нехотя накручивал спагетти на вилку. Майя хихикала, словно все еще не отошла от впечатлений, которые возникли у Нее во время полета. Хотя, честно говоря, Она почти всегда себя так ведет.

— Мэнди не в настроении… — сказала Эльвира, поглядывая на меня и явно гадая можно ли мне слышать это, отчего мне стало немного грустно, ведь я не являлся частью их компании на все сто процентов, а лишь на тридцать в лучшем случае.

— Я была у нее вчера, — проговорила Майя, расстроившись. — Она была такая грустная… Иногда она улыбается, но…

Мне вдруг захотелось увидеть Мэнди и как-то ее поддержать. Хоть я и не знаю, как именно, но я что-нибудь бы точно придумал. Может быть, мы бы просто посидели, как в день ее новоселья, и она бы рассказала что-нибудь удивительное о себе, например, о том, как забралась на Трон Артура 18 18 Гора в столице Шотландии высотой 251 метр. На ней расположена смотровая площадка, с которой открывается вид на город. Одна из главных достопримечательностей Эдинбурга. в Эдинбурге и тут же влюбилась в этот город. Я знаю, ей бы стало немного легче.

— Да, конечно, — произнесла Эльвира задумчиво. — Сегодня она совсем расклеилась. На улицу даже не выходила. Сидит на диване в наушниках и молчит, смотрит в одну точку.

— А с ней раньше такое было? — спросил я.

— Разочаровывалась ли она в жизни? — обратилась ко мне Эльвира, округлив глаза так сильно, что можно было бы подумать, что у нее Базедова болезнь. — Джо, ты серьезно?

И тут я понял, какую чепуху сказал. Как мне вообще в голову могло прийти спросить такое?

— Я что-то не подумал… — проговорил я.

— Да уж точно, — произнесла Эльвира. — То, что происходит с ней сейчас, это ничто по сравнению с тем, что было с ней тогда…

— Что вы тогда делали?

Сначала Эльвира молчала, то ли не желая отвечать, то ли пытаясь найти нужные воспоминания из прошлого, которое все они предпочли бы забыть.

— Мы тогда все были потрясены… — проговорила девушка. — Глеб… он менялся на наших глазах. Становился все серьезнее, и всего за неделю его не стало. Прежний Глеб исчез, но родился новый. Более ответственный… Самое дурацкое, что такой он бы точно понравился родителям Мэнди. Точно бы понравился…

— А Мэнди? — снова спросил я.

— Мэнди? — переспросила Эльвира, хотя прекрасно слышала меня. — Такой я ее никогда не видела и, надеюсь, никогда больше не увижу. Ей было тяжело свыкнуться с тем, что… она не видит. Но еще сложнее было осознать, что родители погибли. Она молча сидела дома целыми днями, а Глеб все время был с ней. Он был спокоен, но когда уходил от нее, ужасно психовал, потому что ничем не мог помочь. А мы… как дураки рядом с ними ходили. Помню, как только мы с Кристиной выходили из подъезда Мэнди, она начинала рыдать… просто рыдать. Она не могла ничего сделать. Она много разговаривала о возникшей… проблеме с Мэнди, но сама понимала, что от ее слов легче не становится. Она так хотела ей помочь… они всегда были лучшими подругами… Но никто из нас не мог помочь Мэнди, хотя мы все видели, как ей тяжело…

— Ей до сих пор тяжело… — добавила Майя, которая до этого момента молчала, разгребая вилкой в тарелке листья салата.

Грустно, но пока девушки обсуждали ситуацию с их подругой, я думал лишь о том, кто эта загадочная Кристина, о которой все они каждый раз твердят. Мне почему-то очень захотелось узнать ответ на этот вопрос, но спросить я так и не решился.

— Ей до сих пор тяжело… — повторила Майя.

— Точно, — подтвердила Эльвира. — И вообще-то ее можно понять. Это ужасно, но… она справилась. Справилась же, да? — уже не слишком уверенно повторила девушка. — Она сильная, все пережила. Пусть так, сидя в тишине на диване часами, и что? Она справилась — это главное. Я помню, однажды мы с ней вдвоем остались, и она тихо сказала: «Я умираю». Я понятия не имела, что говорить на это, и спросила единственное, что пришло мне в голову: «Разве тебе больше не для чего жить?». Она помотала головой из стороны в сторону и, по-моему, даже приподняла уголки губ. Я не знаю, но…

— Мы должны ей помочь как-то! — выпалил я.

— Серьезно? — усмехнувшись, спросила Эльвира. — Как же мы сами-то не догадались…

Она всплеснула руками, едва не смахнув со стола стакан воды.

— Эльвира, стоп… хватит… — вмешалась Майя. — Не надо сейчас злиться. Мы должны что-то придумать…

— Я знаю. Знаю. Прости, Джо…

— Нет проблем, — ответил я. — Все понимаю…

Мы в этот вечер еще долго пытались что-то придумать, но чего-то по-настоящему стоящего нам в голову так и не пришло. Я продолжал думать об этом даже когда шел домой. Я уснул с мыслями о том, что мы обязаны спасти Мэнди».

Женя перечитал напечатанное и решил, что обязательно откорректирует это позднее. В очередной раз мысли о Мэнди захлестнули его, и он снова попытался что-то придумать, но не приходило ни одной стоящей идеи. Как назло, в голову ничего не приходило, а теперь еще и Марина начала кричать из соседней комнаты:

— Куда ты пропал, Женя?!

Женя быстро опустил крышку ноутбука и поспешил снова присоединиться к «веселой» компании. Он зашел в гостиную и опять развалился на кресле. Делая вид, что внимательно слушает Виктора, он продолжал думать о том, как можно помочь Мэнди.

В четверг, в вечерний час пик Майя и Женя, улыбаясь и переглядываясь, вышагивали в нескончаемой толпе. Туристы смешались с обычными жителями, и эта огромная масса плыла по улицам. Автомобилисты нетерпеливо сигналили друг другу, не понимая, что приближаясь на сантиметр к впередистоящим машинам, они не избавятся от общей пробки.

Вечер был необычный: Миша позвал друзей к себе, точнее сказать, его мама. То, что Женя взял Майю с собой, так удивило и растрогало девушку, что она всю дорогу твердила лишь об этом. Жили Гусевы рядом с Глебом и Мэнди, но понял это Женя только когда они прошли мимо их дома. Оправдывался перед самим собой он тем, что дома в этом районе похожи один на другой, поэтому любой мог запутаться, но вообще-то его всегда поражало, как плохо он ориентируется в родном городе. Майя жила здесь чуть меньше двух лет, но знала город, как свои пять пальцев.