Юрий Гаврилов - Рассказы о рыбалке

Сегодня же ситуация плачевная: щука осталась лишь в верховьях рек, судака и окуня выбили полностью, запасы леща, коропа и толстолоба не выдерживают никакой критики. Из недавнего рыбного рая остались только карась да тарань. Причины катастрофы известны.

Первое — практически вся акватория водохранилища объявлена зоной промышленного рыболовства, где рыболовные бригады, с позволения рыбнадзора, своими километровыми электротралами буквально процедили весь водоем.

Второе — восстановлением рыбных ресурсов, после провозглашения независимости государства, никто не занимается, лишь однажды, скинули двенадцать тонн малька. Сброс производился днем с высокого берега. Рыба побилась, и ее склевали чайки.

Третье — все больше разрастаются плантации ядовитых «голубых» водорослей, питаясь которыми, рыба гибнет. Никто с этим не борется.

Но, как бы там не было, не смотря на то, что рекордные уловы ушли в историю, душа рыболова по-прежнему требует романтики и трепетного ожидания поклевки.

Для нас Карачуны — это ближайший водоем, в котором еще можно что-то поймать. Уже вторая подряд зима не радует подледным ловом. Рыба, как известно, любит устойчивую погоду. Не важно — мороз или оттепель, снег или дождь, но необходимо, чтобы погода была устойчивой. А в эту зиму, как специально: то мороз до -26, а то оттепель до +12. Сегодня сугробы наметет, а завтра ручьи бегут. Ну, какой тут клев?

И вот мечутся рыбаки, душа огнем горит. Телефон не умолкает. Звонит Алексей:

— Ну что, был?

— Нет, не был.

— А может, что слышал?

— Хорошего ничего. На Макарты ездили, только «матросиков» ловили, в Софиевке тоже глухо. Говорят, на второй затоке, тарань начала проклевывать.

— А мотыль у тебя есть?

— Есть, но уже старый, месяц, как в холодильнике. Надо за новым ехать.

— А лед, какой?

— Говорят, сантиметров двадцать.

— Ну и… Едем?

— Да куда, в такую метель? Пусть распогодится…

Подобные разговоры идут между рыбаками каждый день.

Наконец, два дня устойчивое потепление. Ждать дальше уже невозможно. Еще раз проверяю десять раз перебранные снасти. Звонок на мобильный — это мой друг Гриша. Улыбаюсь: наверное, тоже, как на углях сидит.

— Да, Григорий, привет!

— Привет! Ну что, пора?

— Пора. Утром в семь встречаемся на гаражах.

Все, теперь, покой нам только снится. Необходимо правильно приготовить прикормку, завести и прогреть машину, заправить ее, проверить эхолот, взять бинокль… Но, главное, не забыть удочки и мотыль. (Шутка!)

Ночь проходит без сна. Каждые пятнадцать минут смотрю на часы, нервничаю.

Встаю на час раньше, нет уже мочи ворочаться.

Умылся. Бриться нельзя, с женой разговаривать нельзя — плохие приметы. Она это знает и тоже молчит. А еще лучше, если с ней поругаться, тогда точно клев будет, уже проверено.

— Где сало? — ворчу.

— Вот, пожалуйста, уже порезано, — спокойно отвечает жена.

— А чеснок? — не сдаюсь я.

— Все уже в ящике. Я «тормозок» еще вчера собрала.

Поругаться не получилось. Но, целовать при выходе все равно не буду, — рассуждаю я, направляясь к двери.

На улице серело. У гаража уже ждали Гриша и Толя. Все были в хорошем, приподнятом настроении.

Быстро загрузили в багажник рыболовные ящики, ледобуры и полушубки, расселись в машине и, помолясь, двинулись в путь.

В пути разговоры, как обычно, шли про бывалые уловы и прогнозы на сегодня.

А сегодня погода явно не радовала. Дорогу развезло, снег превратился в кашу.

Решили ехать на насосную станцию. Туда ведет асфальт, да и можно машину оставить сторожу под охрану. До цели — рукой подать, четыре километра. Однако и здесь не повезло. Ворота на территорию насосной закрыты и завалены камнями. Никаких следов машин.

Остановились, я подошел к забору, заглянул на территорию. Вокруг словно все вымерло, не души.

Что же делать? Бросать машину в лесу без присмотра не хотелось, а до берега еще с полкилометра.

— Ну что, мужики, придется ехать на вторую затоку. Прорвемся?

— Дорога туда проселочная и снегу порядочно, но на второй, думаю, проползем. Тем более что под гору, — пытается убедить нас Гриша.

— Давай, разворачивайся, и потихоньку трогай, — подытожил Анатолий.

Погода ухудшалась. Снег забивал ветровое стекло, дворники не справлялись со стихией. Колея угадывалась на ощупь. Машина рыскала из стороны в сторону, но тянула.

Три километра, от насосной до второй затоки, проскочили без приключений.

С высокого берега показалась вся ширь водохранилища. На сколько хватал глаз, раскинулась снежная пустыня. Лишь на противоположном берегу синела узкая полоска прибрежного леса.

На средине водоема, в полутора километрах от нас, черным пятном на белом, выделялась кучка рыбаков, человек тридцать.

Одевшись потеплее и взяв рыболовные принадлежности, мы вышли на лед.

— Лещовая погода! — бодро объявил Григорий, провалившись по колено в снег.

Приблизившись к рыбакам, мы заметили, что сидели они не кучно, как нам показалось с берега, а рассыпались на довольно большой площади по два-три человека.

— Да, все говорит о том, что клева нет, — засомневался Толя.

Для убедительности, я осмотрел всю акваторию в бинокль. Рыбаки дремали над удочками. Кое-кто уже собирался перекусывать.

— А ну, не хандрить! Идите, долбите лунки, а я пойду сзади с эхолотом. Сейчас найдем рыбу, никуда она от нас не денется, — принимаю я решение.

Мужики сноровисто принялись бурить лед, нахваливая свои шнеки.

Я шел сзади с эхолотом, датчик которого показывал глубину восемь метров и молчал. Лишь на пятой лунке раздался сигнал, и по экрану поплыли рыбки.

— Стоп! — крикнул я, — здесь что-то есть! Григорий, садись, это твоя лунка.

Через две лунки вновь отозвалось. Начал делать сидку Толя.

Следующие лунки были пустыми. Видя, что друзьям не до меня, я продолжил бурить сам. Лишь десятая лунка показала наличие рыбы.

Уставший, я сел отдохнуть на ящик.

Возле меня остановились проходящие мимо двое рыбаков.

— Это вы глубину меряете? — спросили они меня.

— И глубину тоже, — ответил я.

— А можно посмотреть?

— Ну, посмотрите, — сказал я и продемонстрировал им возможности эхолота.

— Ух ты, как здорово! Посмотрел на экран, и сразу видно, стоит здесь ловить или можно домой ехать. Надо себе такой взять, — переговаривались мужики.

Нацепив на свинцовую мормышку пучок мотыля, я опустил крючок на дно.

Тут же последовала поклевка — кивок медленно выпрямился. Я резко подсек и ощутил тяжесть. Откинув удочку начал не спеша, перебирая леску руками, подтягивать рыбину к лунке. Вскоре показалась мечущаяся подо льдом серебристая тарань граммов на триста. Уверенно выкинул ее из лунки.