Дженни Колган - Шоколадная лавка в Париже [litres]

Лоран опустил глаза и с унылым видом похлопал себя по небольшому животу:

– Видите? Не такой уж я худой.

На самом деле Лоран совсем не толстый: просто крупный и широкоплечий.

– Наверное, вы с отцом все-таки не очень похожи. Если бы сразу узнала в вас сына Тьерри, не расцарапала бы вам лицо ключами.

– Ну, не знаю. Может, вы таким образом мстили вредному начальнику? – предположил Лоран, допивая кофе. – Ну вот, так-то лучше. Я прилично выгляжу?

Его вьющиеся волосы торчали во все стороны. Подбородок покрывала густая темная щетина.

– Надеюсь, у вас на сегодня не назначено никаких важных встреч, – ответила я.

– Что, так плохо? – вздохнул Лоран.

– Почему Сами так рвался представить нас друг другу? – спросила я.

– Этому парню нравится думать, что он всех знает, – ответил Лоран, но, помолчав, добавил: – Впрочем, он действительно всех знает. Должно быть, Сами решил, что будет забавно нас познакомить.

– Почему?

– Ну… потому что…

– Говорите.

– Потому что Сами прекрасно знает: мы с отцом не ладим.

Трудно представить, как кто-то может не поладить с добродушным Тьерри.

– Да что вы! Почему?

Лоран вскинул руки, будто сдаваясь:

– Обычный конфликт отцов и детей. Ничего особенного. Кстати, как у него дела?

– Не знаю, – робко произнесла я. – Мне он показался вполне довольным жизнью.

Тут Лоран вспыхнул как порох:

– Серьезно? Так вот почему он растолстел как бочка! По-вашему, счастливые люди так выглядят?

– По-моему, ваша мать за ним следит, – нервно произнесла я.

Тут Лоран наградил меня ледяным взглядом:

– Эта женщина мне не мать.

Опять сболтнула лишнего! Хватит, теперь буду держать рот на замке. Лоран отпил еще глоток кофе и посмотрел на меня с улыбкой. Куда только подевались суровость и резкость?

– Извините, – произнес он. – Боюсь, первое впечатление я на вас произвел неважное.

– Если не считать попытки ограбления и больной темы с отцом, вы отлично справляетесь, – возразила я. – Хотите, заплачу за кофе?

Глаза у Лорана стали размером с блюдца, но потом он сообразил, что я пошутила.

– Нет, не нужно, – ответил сын Тьерри. – Ну и как, хорошо у вас получается? В смысле, шоколад делать, а не на людей нападать.

– Начальник на прежней работе говорил, что у меня чутье. – Я пожала плечами. – В чем это проявляется, понятия не имею. Но ваш отец работает совсем по-другому. Буду стараться изо всех сил – ради одного человека, которому многим обязана.

Я взглянула через окно на улицу, по-прежнему запруженную толпами ночных гуляк.

– Хотя Парижа для меня оказался… как бы это сказать…

– Un peu trop? – тихо подсказал по-французски Лоран. «Слишком много».

– День выдался долгий.

– Тогда пойдемте. Я ведь говорил, что подвезу вас до дома, и я свое слово сдержу.

Вслед за Лораном я вышла на улицу. Интересно, далеко ли припаркована его машина? Но нас ждал не автомобиль. Примерно в сотне метров от кафе под железнодорожным мостом стоял красивый блестящий бледно-голубой мотороллер «Веспа».

– Самое практичное средство передвижения в большом городе, – прокомментировал Лоран.

– Круто! – только и смогла выговорить я.

– А главное, удобно.

Лоран поднял сиденье, достал шлем того же бледно-голубого оттенка, что и сам мотороллер, и вручил мне. Его собственный шлем был черный, винтажный, с большими старомодными защитными очками.

– Это что, женский? – пошутила я, собираясь надеть свой.

И тут же почуяла, что от шлема пахнет лаком для волос. Ну конечно, у Лорана наверняка есть девушка. А может, у него их великое множество. Даже неловко надевать эту штуку.

– Ездили когда-нибудь на мотороллере? – спросил Лоран.

– Нет, – ответила я, натягивая шлем. – Но дело, наверное, нехитрое – как на велосипеде, да?

– Нет, – покачал головой несколько обескураженный Лоран. – С велосипедом ничего общего. Хм… Ну ладно. Короче, двигайтесь вместе со мной, понятно? Например, если наклонюсь…

– Наклониться в другую сторону – для равновесия! – бодро закончила я.

– Да… дела… – пробормотал Лоран.

– Что, неправильно?

– С точностью до наоборот. Наклоняться надо туда же, куда и я.

– Мы же упадем.

– Не исключаю, – вздохнул Лоран. – Зависит от нашей ловкости.

Я неслась сквозь парижскую ночь, вцепившись в крупного мужчину на маленьком мотороллере. На плече у Лорана висела сумка. У всех французских мужчин есть такие, я их уже не раз замечала. Хотя чему тут удивляться? Я усердно старалась наклоняться одновременно с ним, но задача оказалась нелегкой. Лоран не сигналил, а зачастую даже не дожидался, когда переключится сигнал светофора: просто несся вперед без остановки. Поначалу я утыкалась лицом в его мягкую кожаную куртку, чтобы этого не видеть. А потом, убедившись, что по-прежнему жива и здорова, решила довериться водителю и стала смотреть по сторонам.

Вот мы несемся по Елисейским Полям. Широкие мостовые и высокие белые здания сияют в лунном свете. Каждый раз, когда мы заворачиваем влево, вижу Ее: Она следует за нами, как луна. Эйфелева башня. Этот силуэт ни с чем не спутаешь. Башню подсвечивает множество огоньков. Я не в силах оторвать глаз от этого зрелища. Вот она, стоит и без малейшего стеснения притягивает все внимание к себе. Остальное рядом с ней меркнет. Я изогнулась, ища угол поудачнее.

– Вы что творите? – прорычал Лоран.

– Осматриваю достопримечательности, – ответила я, но мои слова заглушил свист ветра.

– Прекратите сейчас же! Повторяйте за мной.

Лоран довольно крепко вцепился в мое правое колено и подтянул меня ближе к себе. Я прижалась к водителю и с этого момента впечатлений набиралась лишь урывками: церковь с прямоугольной покосившейся колокольней, огромные витрины магазинов, сверкающие в свете фонарей, обрывки западноафриканского рэпа, доносящиеся из проезжающих машин. Вот пара на углу улицы медленно танцует под музыку, которую слышат только они. Месяц в небе. Аромат цветов на площади Вогезов. Ночной воздух свежий, но не холодный. А Лоран все несется на безумной скорости, – по крайней мере, такой она кажется мне. Только фонари мелькают.

Я понятия не имела, где нахожусь и в какую сторону направляюсь, – ни в прямом, ни в переносном смысле. Возможно, свою роль тут сыграли два мартини, но вдруг я почувствовала себя просто потрясающе. Никто, ни один человек в целом мире – кроме Лорана, конечно, но он не в счет, я ведь его совсем не знаю – понятия не имеет, где я и что делаю. Не представляю, что ждет меня впереди. Планы на будущее отсутствуют. Победа меня ждет или поражение? Встречу я кого-нибудь или так и останусь одна? Вернусь домой или отправлюсь навстречу новым городам и странам?

Понимаю, звучит глупо: мне тридцать лет, денег ни гроша, на ногах восемь пальцев, снимаю мансарду напополам с великаном, обожающим ночную жизнь, и работа у меня всего лишь временная. И все же – невероятно, но факт – вдруг я почувствовала себя свободной.