Елена Колина - Я не ангел [litres]

Да, конечно, я виновата… или виновата немножко. Кто-то так говорил, кажется, Анна Каренина? Я не хотела бы быть Анной Карениной. Не хочу влюбиться и пропасть! Я была бы княгиней Бетси, она красивая и богатая, у нее всегда все в порядке. …Если бы я чуть позже родилась, могла бы случайно и революционеркой стать, смотря куда меня бы занесло. А если бы я еще позже родилась, я бы стала послом, как Александра Коллонтай… Что лучше, послом или женой посла? Женой лучше – ответственности никакой, ходишь на приемы в красивых нарядах, и все.

Мне стыдно, что Эмма меня жалеет, чуть не плачет, стыдно, что я так ужасно наврала, врунья, свинья, скотина бессовестная, но… Но ведь это не моя мама умерла, а мама Беаты Ленцкой!

– …Послушай, ты только не обижайся… обещаешь? Можно я подарю тебе розовый свитер? И сережки с зелеными камнями, они тебе пойдут к глазам… Можно? А то у меня день рождения, подарки, а у тебя нет.

Откуда Эмма знает, что я не люблю чужие дни рождения за то, что подарки не мне?

– Спасибо, нет. Мама бы не одобрила… Она ведь все видит… с небес, – сказала я. Кажется, Бекки Шарп чуть что восклицала: «О-о, что бы на это сказала моя бедная мать!». – Понимаешь, у моей мамы были строгие правила. Женщины из рода Ленцких не принимают в подарок драгоценности. Ни при каких обстоятельствах. Вот просто никогда.

Эмма расстроенно извинилась:

– Прости, я понимаю, поляки очень гордые…

– Точно. Да. Вот именно. Мы очень гордые. Мама не одобрила бы сережки, а розовый свитер она бы одобрила.

– Ой, спасибо тебе! – обрадовалась Эмма.

Я сказала «ой, спасибо тебе», мы посмеялись, я надела розовый свитер. Господи, как я счастлива! Он с вышивкой!

Вечером придут гости, Глеб и Хороший Вариант… Мы будто продолжаем жить в пьесе Островского, женихи приглашены к обеду: маменька, само собой, радеет за богатого жениха, но у любви, то есть у бедного жениха, есть шанс.

…Есть ли у меня план?

Есть ли у вас план, мистер Фикс? Конечно есть, целых три!

1. Помочь Эмме выйти замуж за Глеба.

Мы с Эммой придумали как. Мне нужно соблазнить Хороший Вариант, чтобы все увидели, что он ко мне пристает. АС поймет, что Хороший Вариант на самом деле Ненадежный Вариант, и Эмма выйдет замуж за Глеба.

2. Надеть Эммину белую рубашку.

Рубашка мала мне в груди, я похожа на пионерку-переростка, но Эмма говорит, что в маленькой черной юбке и белой рубашке я выгляжу не как пионерка-переросток, а, наоборот, как звезда, скромно и сексуально.

3. Отдать ИС телеграмму из Тбилиси.

…Но зачем отдавать телеграмму? Ведь никто не умер. Потихоньку вытащу сумку из-под вешалки, когда пойдем гулять, вынесу под курткой, выброшу в первую же урну. В телеграмме точно ничего нет про похороны! Раз никто не умер, так и черт с ней, с телеграммой.

Розовый свитер мой! УУУУ! Жизнь дает все, что хочешь, нужно только правильно захотеть!

Я больше не жалел, что приехал: у меня появилась сестра, семья. Все собрались на кухне, Беата с отцом играли в шахматы, Эмма сидела рядом, прижималась головой к его плечу, но болела за Беату. Они с Беатой все утро резали овощи для салата, Эмма поранила палец, и Алена Сергеевна пояснила мне: «Твоя сестра вечно то порежется, то ударится». Моя сестра . Хорошо, что я в это время чистил луковицу.

Алена Сергеевна отправила Эмму отдохнуть, чтобы она хорошо выглядела к вечеру. Беата проиграла отцу партию в шахматы, сказала: «Ой, ну я дура… а давайте еще сыграем?», выиграла, загордилась, заблестела глазами, попросила отца: «Можете сказать, что я молодец!».

…Мы сидим в гостиной за столом, отец и Алена Сергеевна после ужина оставили нас одних. Нас пятеро. Беата, Эмма, Глеб, Ювелир. А кто же пятый?.. Ну да, пятый я. Я поглощен Беатой и ее пуговками, не в том смысле, что Беата вызывает у меня физическое влечение, я бы не решился испытывать к ней влечение. Да, я совершенно уверен, что разумный человек в состоянии контролировать физическое влечение. Беата теребит пуговки тесной белой рубашки, пуговки расстегиваются, она застегивает их и снова расстегивает, у нее очень красивая грудь.

Эмма ведет себя как хозяйка дома, как будто каждый из нас очень важный для нее человек.

Глеб, образец всего самого лучшего (привлекательная внешность, особая аккуратность в одежде, бойкость, хорошие манеры)… похож на сына наших соседей, которого во дворе называют «ломазо». Смысл этого слова немного иронический – «красавчик и паинька, но что-то в нем не так…».

Ювелир – взрослый. Мы с Глебом еще в проекции, а Ювелир – состоявшийся человек. У нас в Тбилиси профессия ювелира категоризировала человека куда больше, чем, к примеру, профессия инженера, учителя, продавца. Когда о дяде Вано (бархатный пиджак дяди Вано был на мне, а куртка дяди Вано висела в прихожей) говорили «ювелир», это означало, что дядя Вано богатый, независимый, смелый и решительный: всем понятно, что право работать с драгоценными металлами принадлежало государству, и нужно было уметь обойти закон. Законы, что в Тбилиси, что в Ленинграде, были одинаковыми, и Ювелиру, как и дяде Вано, нужно было иметь определенные качества: не бояться риска и уметь лавировать.

Качества «не бояться риска и уметь лавировать» принадлежали этому взрослому, приглашенному для Эммы человеку как бы априори, по профессии, а что касается его частных свойств, то он был вылитый Аль Пачино в роли Майкла Карлеоне из «Крестного отца»: обаяние, действующее даже на меня, мягкое остроумие, когда не хохочешь, а улыбаешься, ощущение, что он сможет защитить, если понадобится. Очень обаятельный человек.

Ювелир принес Эмме в подарок подвеску своей работы, Беата восхищенно сказала: «У-у-у, какая прелесть», Глеб вежливо улыбнулся со словами: «Эмма очень боится жуков». Подвеска – серебряный жук с тонкими лапками.

Между Глебом и Беатой наметилось противостояние. Беата с этим своим чудесным шипящим польским акцентом (только я знаю, что это имитация) рассказала о детской дружбе с Эммой, об отце-художнике и умершей маме. Глеб отозвался вроде бы заинтересованно, но на самом деле подло:

– Почему ты на биофаке? Хочешь стать училкой биологии? Тебе нужно в Кульке учиться… Поедешь потом в свой городок директором дома культуры. Кулек – это институт культуры, такой филфак для бедных…

Глеб наклонился к Эмме и громко, мы все услышали, прошептал: «Зачем ты пустила ее в дом? Не видишь, кто она? Типичная нахальная провинциалка, рыба-прилипала».

Любой бы на месте Беаты возмутился, но Беата спокойно ответила:

– Тебе не нравится, что мы с Эммой подруги? Хочешь, чтобы все ее внимание принадлежало тебе?

На самом деле Глеб злится на Ювелира и на ситуацию в целом. Никто еще не отнял у него Эмму, появилась всего лишь теоретическая возможность, что Эмма предпочтет Ювелира, а тестостерон уже толкает Глеба на импульсивное поведение: не может обидеть Ювелира и нападает на Беату. Когда карликовым мартышкам вводят тестостерон, они тоже становятся агрессивными, но не по отношению к вожакам, а по отношению к слабым. Чем изначально агрессивней карликовая мартышка, тем быстрей растет агрессия при обиде.