Колин Маккалоу - Тим [litres]

– Столько книг! – содрогнулся Тим, не желая задерживаться в этой комнате, хотя и видел, что его реакция расстроила Мэри.

Она несколько минут увещевала юношу, пытаясь избавить от этой странной боязни книг, а после старалась не повторять своей ошибки и не знакомить его ни с чем интеллектуальным.

Оправившись и от первоначального восторга, и от смятения, Тим вдруг проявил критические способности и упрекнул Мэри за то, что ее дом лишен ярких красок.

– Мэри, у вас так приятно, но все одного цвета! – возмутился он. – Почему в доме нет ничего красного? Мне нравится красный цвет!

– Ты можешь сказать, какого она цвета? – спросила мисс Хортон, показывая ему книжную закладку из красного шелка.

– Красного, конечно, – презрительно фыркнул он.

– Ладно, что-нибудь придумаем, – пообещала она.

Мэри вручила Тиму конверт с тридцатью долларами – таких денег не зарабатывал ни один разнорабочий в Сиднее.

– В конверте листочек с моим адресом и телефоном. Отдай это отцу, когда придешь домой, – наказала она, – чтобы он знал, где я живу и как со мной связаться. Ты ведь не забудешь ему отдать, да?

– Я никогда ничего не забываю, если мне хорошо объяснили, – ответил он, глядя на нее с обидой во взоре.

– Прости, Тим, я не хотела тебя обидеть, – улыбнулась Мэри Хортон, которая никогда не задумывалась о том, что ее слова могут кого-то задеть.

Не то чтобы она имела привычку намеренно обижать людей словами. Мэри Хортон избегала говорить обидные вещи из соображений такта, дипломатичности и воспитанности, а не потому, что боялась причинить боль.

Тим не захотел, чтобы она подвезла его до железнодорожного вокзала. Стоя на крыльце, Мэри помахала ему на прощание. Когда он отошел от дома на несколько ярдов, она прошла к калитке и, перегнувшись через нее, провожала его взглядом, пока Тим не скрылся за углом.

Любой, кто встретил бы его, подумал: «Какой красивый, пышущий здоровьем парень!» Крепкий, видный, он шел по жизни широким шагом, и весь мир лежал у его ног. Насмешка богов, думала Мэри. В духе греческих бессмертных, которые любили подшутить над своим творением – человеком, когда тот зазнавался и забывал, чем он им обязан. Тим Мелвилл должен вызывать у них гомерический хохот!

В субботу Рон, как всегда, коротал время в пабе «Взморье», только пришел туда раньше обычного. Сначала, загрузив пивом сумку-холодильник, он отправился на крикетный матч – в шортах, сандалиях и рубашке, которую не стал застегивать, чтоб обдувал ветерок. Однако Керли с Дейвом на игру не явились, а в одиночку дремать под солнцем на травянистом холме у крикетного поля – удовольствие небольшое. Он проторчал там пару часов, но игра развивалась в своем обычном медленном темпе, а обе лошади, на которых он поставил на ипподроме в Уорик-Фарме, пришли последними. Так что около трех Рон убрал пиво в сумку, прихватил радиоприемник и, повинуясь безошибочному чутью ищейки, двинулся во «Взморье». У него даже мысли не возникло, чтобы пойти домой, так как там никого не было. По субботам после полудня Эс со своими подружками играла в теннис в их местном «потешном» клубе, как он его называл. Тим находился на работе, а Дони где-то шастала с одним из своих бойфрендов-умников.

Тим прибыл в паб в начале пятого. Рон очень обрадовался сыну и купил ему кружку пива.

– Ну, как дела, малыш? – полюбопытствовал он.

Прислонившись к колонне, они оба смотрели на море.

– Ой, все так здорово, папа! Мэри очень хорошая леди.

– Мэри? – вздрогнул Рон и озабоченно посмотрел на сына.

– Мисс Хортон. Она велела называть ее Мэри. Я засомневался, но она сказала, что так можно. Пап, ведь можно, да? – спросил Тим, обеспокоенный реакцией отца.

– Не знаю, малыш. Какая она, эта Мэри Хортон?

– Она добрая, папа. Она мне столько вкусностей дала и дом свой показала. Представляешь, там всюду кондиционеры работают! А мебель у нее какая красивая, и ковер тоже. Только все серого цвета. Вот я и спросил у нее, почему в доме нет ничего красного, и она сказала, что попробует это исправить.

– Она тебя трогала, малыш?

– Трогала? – Тим непонимающе уставился на отца. – Ну, не знаю! Кажется, да. Она взяла меня за руку, когда показывала свои книги. – Он скривился. – Мне ее книги не понравились, их так много.

– Она симпатичная?

– Ага, симпатичная! Пап, у нее такие красивые седые волосы, прямо как у тебя и у мамы, только еще белее. Вот я и засомневался, что ее можно называть Мэри. Вы ведь с мамой всегда говорите мне, что невежливо пожилых людей называть по имени.

– А-а! – с облегчением выдохнул Рон, шутливо хлопнув сына по плечу. – Ох и напугал же ты меня, приятель. Так значит, она старая?

– Да.

– Она заплатила тебе, как обещала?

– Да, деньги здесь, в конверте. И еще там бумажка с ее телефоном и адресом. Она велела, чтобы я отдал это тебе, – вдруг ты захочешь с ней поговорить. Только разве ты захочешь с ней разговаривать? Зачем тебе с ней разговаривать, а, пап?

Рон забрал у сына конверт.

– Я не собираюсь с ней разговаривать, малыш. Ты закончил там работу?

– Нет, у нее очень большой газон. Она просила, чтобы я пришел в следующую субботу и подстриг траву еще в саду, если ты меня отпустишь.

В конверте лежали три новенькие хрустящие десятидолларовые купюры. Рон смотрел на деньги, на записку, написанную твердым почерком, который явно принадлежал властной образованной женщине. У глупых молодых девчонок и одиноких домохозяек почерк не такой, рассудил он. Тридцать долларов за день работы в саду! Рон убрал банкноты в бумажник и похлопал сына по спине.

– Ты молодец, малыш. Если хочешь, в следующую субботу возвращайся туда и докоси ее газон. Вообще-то за те деньги, что она тебе платит, ты можешь работать у нее в любое время, когда бы она тебя ни позвала.

– Ура! Спасибо, папа! – Тим повертел в руках кружку, показывая отцу, что она пуста. – Можно мне еще пива?

– Что ж ты никак не научишься пить медленно, а, Тим?

– Ой, опять забыл! – скуксился он. – Пап, я правда собирался пить медленно, но пиво такое вкусное, вот я и забыл.

Рон мгновенно пожалел, что выплеснул на сына свое минутное раздражение.

– Пустяки, малыш, не переживай. Иди попроси Флорри налить тебе еще кружку портера.

Очень крепкое, как и все австралийские сорта, пиво, казалось, не производит на Тима никакого эффекта. У иных дебилов голову сносило от одного запаха грога, недоумевал Рон, а Тим был способен перепить родного отца да еще потом и домой его притащить, – вообще не пьянел.

– Кто эта Мэри Хортон? – поинтересовалась Эс вечером, после того как Тима уложили спать.

– Какая-то старая гусыня из Артармона.

– Тим к ней очень привязался, да?

Рон подумал про тридцать долларов, что лежали в его бумажнике, и обратил на жену ласковый взгляд.