АlshBetta - Успокой моё сердце [СИ]

— Вы должны знать, что Маркус был только моим клиентом. Джеймс — мой сутенер.

— Джеймс Лорен, — поправляет мой похититель, — он же Кашалот. Это мне известно.

Это его прозвище? «Кашалот»? С чего бы?..

— Изабелла, я знаю о тебе больше, чем ты думаешь. И о твоем окружении тоже, — добавляет мужчина.

Возражать не пытаюсь. А вот спросить кое-что ещё…

— Раз уж вы знаете обо мне столько… — тщательно подбираю слова, стараясь не получить лишние проблемы, — могу я что-нибудь узнать о Вас?

Теперь тишина кажется угрожающей и напряженной. Воздух будто наполняется электричеством от моего похитителя.

Когда я мысленно обрушиваю на себя очередную порцию обвинений в слабоумии, он все же отвечает:

— Эдвард.

Эдвард? Это имя… Надо же, он назвал его. Теперь я хотя бы знаю, с кем имею дело.

— Это всё, — предвидя мои дальнейшие расспросы, обрывает мужчина. В его голосе столько стали, что возразить не решаюсь.

— Спасибо… — неуверенно шепчу в ответ.

— «Спасибо» скажешь по-другому, Белла.

С этими словами сильные руки — те же, что пытались придушить меня сутки назад — обхватывают верхнюю часть тела, притягивая к своему обладателю. Развязные и всепоглощающие поцелуи не дают посторонним мыслям забраться в сознание.

Второй раунд?

…И снова поговорка про плату за все в этой жизни выходит на первый план, подчеркивая свою значимость…

Короткий стук в дверь звучит перед тем, как она осторожно приоткрывается. Белокурая головка Марты показывается в образовавшейся щели. Она держится куда увереннее, чем в нашу первую встречу, но все так же пуглива и аккуратна.

— Мисс?..

— Заходи.

Непривычно отдавать кому-то приказы, несмотря на то, что это происходит уже не в первый раз. Интересно, когда вернусь к Джеймсу, удастся ли перебороть в себе это и не ляпнуть что попало в неподходящий момент?..

Так, стоп! Хватит думать о нем. Пока есть время и возможность оторваться от суровой реальности, нужно постараться максимально использовать его.

Девушка подходит ко мне и передает небольшую голубую коробку. На ней ни банта, ни ленточки. На ней даже нет ценника или марки магазина. Просто ровная светлая поверхность.

— Что это?

— Мне неизвестно, мисс. Вам велено передать.

Напоминает мое общение с Маркусом, не так ли?

Усмехаюсь сама себе. Черный Ворон теперь мне не грозит. Возможно, жизнь с ним была бы лучше, чем с Джеймсом, а возможно — в сто раз хуже. У него нет такой извращенной фантазии, но полно других темных сторон, основанных на бесконечных правилах и неотъемлемой их части — подчинении. У моего благоверного эти грешки тоже имеются, но не в такой степени. Слава богу…

— Я могу идти?

— Конечно.

Послушно кивнув, Марта разворачивается и бесшумно покидает комнату. Даже дверь не издает ни единого звука. Как мне надоела тишина! Бесконечная, постоянно, неизменно следующая за мной. То здесь, то там…

Разворачиваю оберточную бумагу коробки и снимаю её крышку. Для большего удобства опускаюсь на пол, опираясь спиной о стену. Она не холодная. Теперь не холодая.

Первым, что бросается в глаза, является белый конверт. Похож на тот, что мне вручили в первый вечер. Он лежит на какой-то ярко-красной материи, напоминающей обивки коробочек для украшений.

Разворачиваю плотную бумагу, осторожно доставая изнутри лист, снова сложенный вдвое.

«Сегодня мы встретимся в восемь, Изабелла. Используй этот гель и надень это белье. Не забудь про шторы и свет».

Заинтересованная словами Эдварда — непривычно называть его так даже спустя три дня — возвращаюсь к коробке. Красным оказывается то самое белье, а рядом с ним, в ярко-зеленой упаковке лежит гель для душа с меткой дорогой косметической фирмы. Аромат зеленого чая? Устроим китайский вечер?..

С теперешнего ракурса мне сложно разглядеть часы на торговом центре, но кажется, их стрелка находится на цифре восемь. Ровно восемь. С какой стати извечно пунктуальный Каллен решил опоздать? И ещё — почему вообще перенес время?

Наверное, ответов на эти вопросы мне не получить.

Немного меняю положение затекшего тела и гипнотизирующим взглядом изучаю дверь. Каждую секунду мне кажется, что она вот-вот откроется, но этого не происходит.

Откуда-то из глубин сознания поднимается раздражение, усталость. Я больше пятнадцати минут лежу на ненавистной кровати в неудобной позе…

Наконец мое терпение вознаграждается. Звук замков предвещает скорое избавление…

Тонкая полоска света быстро мелькает на ковролине, перед тем как огромное пятно заменяет её, расползаясь во все стороны.

Судя по знакомым налакированным туфлям и черным брюкам — передомной никто иной, как Каллен… Эдвард.

То, что происходит дальше, с трудом поддается описанию. Мужчина с неимоверной скоростью захлопывает за собой дверь и оказывается на кровати. Его губы и руки набрасываются на мое тело почти с животной страстью, тело буквально впечатывает меня в постель.

Через пару секунд страсть превращается в грубость. Явственно ощущаю боль и инстинктивно стараюсь высвободиться. Совсем некстати всплывают жуткие воспоминания о сексе с Джеймсом.

Ладони мужчины больно ударяют мои руки о деревянную спинку.

— Ты тоже будешь мучиться, — рычит он.

Мучиться? За что?

Ответить на возникшие вопросы не предоставляется возможности. Боль нарастает.

— Мистер Каллен… — стараюсь быть учтивой и сдержанной.

— Закрой. Свой. Рот. — его руки сжимают мое тело в железных тисках. Ещё немного и треснут кости. Удастся ли с утра сосчитать синяки? У меня не хватит тональника, чтобы их скрыть…

Затыкаюсь, стараясь отрешиться. Получалось ведь с другими. Так почему не должно получиться сейчас?

Море, паруса, теплая вода, акулы…

Черт!

Вскрикиваю от резкого толчка, пронзившего тело изнутри. Впиваюсь ногтями в спину своего мучителя, надеясь, что хотя бы теперь он сбавит обороты.

Напрасно.

Стараюсь — всеми силами стараюсь — определить причину, по которой Эдвард ведет себя так. За все время он не был мягким, но и грубости не проявлял. Его положение — что-то вроде нейтрального. Секс как секс. Ничего лишнего…

Может быть, он пьян?

Делаю пару быстрых вдохов, пробуя определить. Нет, его запах не изменился. Он пахнет собой, а не спиртным.

Господи…

— За него, дрянь, за него! — голос Каллена как никогда жесток. В нем слышится гнев, ярость и какая-то странная безысходность.

Дрянь — это я? В чем моя вина?..

Чтобы отвлечься, начинаю считать собственные вдохи. Сначала это тяжело, но где-то на 40 становится проще. Дохожу до второй сотни, когда жестокость моего похитителя немного утихает.

Тяжело дыша, он покидает меня и откидывается на пустую половину кровати рядом со мной.