АlshBetta - Успокой моё сердце [СИ]

Игнорировать приказы никогда не получалось. Особенно теперь, когда я балансирую на краю глубокой пропасти. Один шаг — и конец. Конец всему.

Делаю несколько несмелых шагов в сторону темного пятна. При ближайшем рассмотрении не остается сомнений, что это мой похититель. Только вот что он здесь делает? Сейчас?

— Мистер Каллен?.. — тщетно стараюсь понять хоть что-нибудь, приседая перед ним и тем самым оказываясь на одном уровне.

— Закрой рот и слушай, что я скажу, — рявкает он.

Обратившись во внимание и одновременно с этим пытаясь усмирить бешено стучащее в груди сердце, замолкаю.

На какой-то миг в комнате воцаряется полная тишина. Мужчина даже дышать перестает. Все возвращается на круги своя, лишь когда его правая рука со всей силы ударяет о пол. Наверняка в нем осталась вмятина…

— Тумба слева, — хрипит Эдвард — третья полка.

Беспомощно оглядываюсь, стараясь понять, о чем он.

— Шприц, твою мать, шприц! Принеси мне его!

Не отдавая себе полного отчета, что делаю, все же вскакиваю, кидаясь к прикроватным тумбам. Левая, да? Третья полка?

Руки дрожат, отчего ящик не поддается. Со всей силы тяну его на себя, сдирая кожу чертовой острой ручкой.

В темноте ничего не видно. Благо, вещей внутри не слишком много. Выуживаю из общей массы овальный предмет с поршнем. Это то, что нужно.

Таким же марафонским забегом возвращаюсь обратно к стене. За те пару секунд, что направляюсь туда, наивно надеюсь, что мой похититель исчезнет и все это окажется бредовым сном. Напрасно. Он все ещё там…

— Дай сюда, — Каллен выхватывает шприц из моих рук и одним стремительным движением всаживает себе в ногу. Без ваты, спирта, каких-либо расчетов… Он сумасшедший!

Поршень выжимается им так же быстро. Эдвард дергается, но лишних звуков не издает. Все снова тихо…

Запрокидывая голову, он вытаскивает иглу, отшвыривая в темный угол. Мужчина дышит часто, хрипло, сжимая и разжимая кулаки на полу.

Мое присутствие его не трогает. Он будто бы и вовсе не замечает меня.

Не могу понять, что происходит.

Это была наркота? Очередная доза, без которой он не может прожить? Почему в моей спальне?.. Неужели наркотики при наличии ребенка в доме не следует прятать? Любой ведь может открыть тумбу и…

Эдвард начинает судорожно хватать ртом воздух, что заставляет забыть о собственных догадках. Будет время их обдумать. Позже.

— Мистер Каллен, что с вами? — спрашиваю, потому что не вижу другого варианта. В конце концов, очередной труп видеть бы не хотелось.

— Я велел тебе заткнуться, — стиснув зубы, произносит он. Ответа я, похоже, не получу.

— Хотите, я позову Марлену? — поднимаюсь, лихорадочно глядя по сторонам. Дверь не так далеко, как кажется.

Убеждаю себя, что это хорошая идея. Домоправительница наверняка справится лучше меня. Может быть, она даже знает, в чем дело.

— Усядься, наконец, — рука мужчины резко дергает меня вниз, принуждая снова оказаться рядом с ним, на полу, — усядься и заткнись.

Мое дыхание становится самым громким звуком в комнате. Эдвард, как и в нашу первую ночь, дышит совсем тихо, едва слышно.

Прикладываю ладонь к шее, надеясь тем самым прекратить безумное биение сердца, где-то там, в горле. Совсем некстати тело начинает мелко дрожать.

Спустя какое-то время, мой похититель начинает шевелиться. Опираясь руками о стену, он пытается подняться.

— Давайте я помогу.

Мои протянутые ладони безжалостно отшвыривают обратно.

— Убери руки!

— Эдвард, — сама не замечаю, как обращаюсь к нему по имени, — я помогу. Пожалуйста.

Пронзая меня убийственным взглядом и игнорируя мои слова, он самостоятельно встает на ноги. Правда держится не слишком хорошо.

То, что происходит после его первого и единственного шага к двери — а именно грузное падение на и без того пострадавший пол — добавляет мне уверенности действовать по-своему.

— Тебе нужно в постель, — для пущего эффекта даже плюю на условности, — иначе что-нибудь повредишь.

— Убирайся! — шипит он, предпринимая попытку отпихнуть меня.

— Сначала доведу тебя до кровати, а потом уберусь, — выдавливаю вымученную улыбку, приседая около него.

— Моя спальня в другом крыле.

— Кровать есть и здесь, — когда он медленно садится, шепчу я.

В лунном свете Каллена видно во всей красе. На лбу блестят бисеринки пота, остальное лицо настолько мокрое, будто бы он только что из душа. Непривычно видеть его настолько… беспомощным.

Сцепив зубы, мужчина все же позволяет мне помочь ему, протягивая свою руку.

Без лишних слов.

Без лишних звуков.

— Утром я припомню тебе это, — угрожающе рычит мой похититель, но все же медленно, а идет к кровати.

— Утром — будет утром.

Покрывала смяты, но ни меня, ни тем более Каллена это не беспокоит. Он валится на них, словно вообще никогда не стоял на ногах.

Эдвард все ещё дышит через рот, а его майка от пота прилипла к груди. Это заставляет меня задать очередной вопрос, не опасаясь последствий.

— Принести воды? — неловко теребя в руках одеяло, предлагаю я.

— Не нужно, — Каллен делает глубокий вдох, закрывая глаза, — ложись и спи.

Ложиться? Неужели он пустил меня в свою постель?

Опускаю одеяло на простыни, не решаясь накрыть им мужчину, осторожно обхожу кровать. Занимаю свое место и покрепче вжимаюсь в подушку. Теперь она не кажется такой уж неудобной и не пахнет порошком. Запах Эдварда перебивает его. Натягиваю на тело половину одеяла, чтобы согреться — вот и пригодилось.

— Спокойной ночи, — слова вырываются против воли, сами собой.

Надеюсь услышать хоть что-то — звук, вздох, слово…

… Но ответом мне служит полная тишина.

Мне снится ребенок. Маленький ребенок. От силы — года три. В малыше все соответствует закону жанра — светлые кудряшки, аккуратный носик, розовые губки, очаровательные пухлые щечки с ямочками.

Но внезапно картинка меняется.

Я все там же, где и раньше, передо мной все тот же мальчик, но… он плачет. Плачет горько, до дрожи пробирая выражением своего личика. Крохотные ладошки просительно тянутся в мою сторону, прозрачные слезы стекают по коже, теряясь где-то на груди.

Малыш хочет ко мне? Нет, он ищет маму!

Беспомощно оглядываюсь, стараясь обнаружить хоть кого-то, кто может его успокоить. Но вокруг пусто. Вокруг — только темнота.

Рыдания ребенка становятся громче, причиняют почти ощутимую боль.

Понимаю, что единственная нахожусь рядом с ним, отметаю советы испуганного сознания подальше и кидаюсь к мальчику.

Хрупкое детское тельце на удивление холодное. Оно прижимается ко мне, как к последней защите.

Глажу малыша по спине, перебираю светлые волосы, шепчу, что все будет в порядке…