Би Фэйюй - Китайский массаж

В комнате отдыха снова воцарилась тишина, но на этот раз уже не такая, как раньше. Все слепые по очереди передавали друг другу листок, оставленный Ду Хун, пока, наконец, бумажка не оказалась в руках Ша Фумина. Гао Вэй своими глазами видела весь процесс передачи листка, и в сердце закрались очень нехорошие предчувствия. Но она пока что ничего не понимала. Гао Вэй повернула голову и, как назло, встретилась взглядом с Ду Ли, стоявшей у двери. Ду Ли тоже всем своим видом выражала рассеянность. Девушки быстро отвели глаза. Тайна уже раскрыта, определённо раскрыта, но они так ничего и не понимали. Две пары их глаз блестели, но перед ними была кромешная тьма. Их глаза ничего не видели. Они были слепы с открытыми глазами. Девушки и подумать не могли, что в мире такое случается, что-то определённо есть, но даже ясными глазами не увидеть. Тишина в комнате отдыха отдавала ужасом.

Указательный палец Ша Фумина нервно задёргался, рот открылся и подбородок отвис. Гао Вэй обратила внимание, что указательный палец Ша Фумина снова и снова гладит поверхность листка, последний ряд точек. Наконец он сделал глубокий вдох и выдох, а потом обронил бумажку Ду Хун на диван, а сам поднялся. Он подошёл к шкафчику, нащупал замок, а на нём ключик. С лёгкостью открыв дверцу, сунул внутрь пустую руку и вытащил тоже пустую. Судя по выражению лица, он поверил. Судя по выражению лица, он удостоверился. А ещё огорчился и отчаялся. Ша Фумин молча ушёл в массажный кабинет напротив.

Кроме Гао Вэй и Ду Ли, все слепые поняли. Последние слова Ду Хун оставила Ша Фумину, назвав его в записке «старшим братом». Она написала: «Фумин, я не знаю, как отблагодарить тебя, желаю тебе счастья».

Сегодня в комнате отдыха чему-то суждено было случиться, но в этот раз не с Ду Хун, а с доктором Ваном. Внезапно доктор Ван спросил:

— Сяо Кун, это была твоя идея?

— Да, — ответила Сяо Кун.

Доктор Ван тут же пришёл в ярость и начал громко распекать Сяо Кун:

— Кто тебя надоумил так сделать?

Одного раза было мало, чтобы прояснить вопрос, потому доктор Ван спросил ещё раз:

— Кто тебя надоумил так сделать?! — доктор Ван орал страшным голосом, брызгая слюной. — Как тебе не стыдно, слепая и так себя ведёшь?

Такого поведения от доктора Вана никто не ожидал: обычно такой мягкий человек и тут вдруг так кричит на Сяо Кун, как Сяо Кун смотреть в глаза коллегам?

— Лао Ван, не ори, — Цзинь Янь сделала шаг вперёд и подошла к доктору Вану. Она ответила на вопрос: — Идею предложила я. Сяо Кун тут не при чём, если есть, что сказать, то говори мне.

У доктора Вана глаза налились кровью:

— Ты что себе позволяешь? — он наклонил голову. — Ты думаешь, что достойна быть слепой?

Цзинь Янь явно переоценила себя. Она никак не ожидала, что доктор Ван так на неё накинется. Доктор Ван орал во всю глотку, и Цзинь Янь сначала даже не нашлась, что ответить, и остолбенела.

А ещё Цзинь Янь не думала, что за неё вступится тихоня Тайлай. Тайлай протянул руку, отодвинул в сторону Цзинь Янь, заслонил её своим телом, и хотя он не мог похвастаться таким же громким голосом, как доктор Ван, тоже заорал:

— Ты чего вопишь? Ты чего развопился на мою невесту? Ты один у нас достоин быть слепым? В остальном мне с тобой не тягаться, но кто слепее, это мы ещё посмотрим!

Разве мог Доктор Ван знать, что на него набросится Тайлай? Он не был готов, и слова застряли в горле. Тайлай живо утихомирил его задор. Доктор Ван пристально «смотрел» на Тайлая. Он понимал, что Тайлай в ответ тоже «смотрит», не отрываясь. Двое незрячих впились друг в друга «взглядами», и дыхание каждого обжигало лицо соперника. Никто не хотел уступать, оба тяжело дышали, как быки.

Чжан Цзунци положил одну руку на плечо доктора Вана, а вторую — на плечо Тайлая со словами:

— Братцы, перестаньте.

Только Тайлай хотел поднять руку, как Чжан Цзунци сдержал его, строгим голосом повторив:

— Перестаньте!

На улице Цзянцзюнь Дадао, дом 109-4, располагался ресторан, хотя «ресторан» — это слишком официально, на самом деле придорожная забегаловка. Такие забегаловки никогда не отличались масштабами бизнеса, но у них есть свои отличительные черты, основная и самая привлекательная из которых для клиентов — грязь. На полу никаких ковров, никакой плитки — просто голый бетон. У бетона своя прелесть — гостям можно вести себя свободно и бросать куда ни попадя большие и мелкие рыбьи кости, окурки и пробки от винных бутылок. Хоть тут и грязно, но еда в таких забегаловках вкусная, основной секрет — ярко выраженный вкус с дымком. Это и есть так называемая «домашняя еда», самая настоящая. Сюда приходят в основном работяги и «синие воротнички». Им всё равно, что обстановка не слишком красивая, воздух не свежий, а на полу грязь. На это наплевать. Важно только, чтобы блюда были «привычными», порции приличными и цены сходными. Если хочешь, можно оголиться по пояс, закинуть одну ногу на колено другой, есть, пить и болтать. Здесь другие радости.

Забегаловка забегаловке рознь. Некоторые в основном работают днём, другие же, наоборот, больше ценят ночь и напоминают скорее старинные ночные рынки, торговля тут активизируется только за полночь. Основные посетители ночных забегаловок те, кому приходится «полуночничать»: таксисты, работники банных комплексов и караоке, запоздалые посетители баров и чайных, игроки в мацзян, наркоманы, всякие асоциальные бездельники, девушки по вызову и жиголо, или, как их называют на сленге, «курочки» и «селезни», ну и, разумеется, люди искусства. Людям искусства надоедает ходить в места классом повыше, им хочется новых эмоций, и они приходят сюда время от времени за новыми ощущениями.

Обыватели и не знают, какое оживление царит здесь глубокой ночью. Сотрудники муниципальных служб частенько по ночам отлынивают от работы, а полицейские, которым выпадают ночные дежурства, не хотят соваться в чужие дела, так что хозяева придорожных забегаловок совершенно распоясываются, занимая тротуар и разворачивая уличную торговлю. Закидывают на ветки платанов электрические провода, монтируют лампы, выставляют несколько лёгких столиков — вот и готово. Жаровня стоит тут же на улице, часто здесь же жарят, парят, варят, тушат. В итоге на улице гам, чад, смрад. Так пахнут все крупные города, так пахнет бедность и разруха, иными словами, те места, куда всем сердцем стремятся попасть горожане, не отличающиеся особой законопослушностью.

Ещё до полуночи в ресторан на улице Цзянцзюнь Дадао, дом 109-4, пришли Ша Фумин, Чжан Цзунци, доктор Ван, Сяо Кун, Цзинь Янь, Сюй Тайлай, Гао Вэй, Ду Ли, Сяо Тан и другие сотрудники салона, даже тётушка Цзинь специально подоспела. Глухой ночью, когда город опустел, они чёрной толпой сгрудились у входа в забегаловку. Хозяин забегаловки и официанты уже видели всех их, раньше они приходили сюда по двое-трое, так что почти все успели примелькаться, но в таком количестве пришли впервые. Хозяин забегаловки радушно подошёл и, обращаясь ко всей толпе, сказал: