Люсинда Райли - Сестра ветра

– Боюсь, я еще не могу пока полностью доверять ему. Или тем более простить его. Но, во всяком случае, сегодня я увидел на его лице хоть какие-то признаки раскаяния. Впрочем, хватит рассуждать о моих чувствах. Как ты? Тебе ведь действительно пришлось пережить самый настоящий шок. Мне искренне жаль, Алли, что все так получилось. У меня такое чувство, что я должен повиниться перед тобой за то, что из нас двоих мать выбрала именно меня.

– Не говори глупостей, Том. Нам ведь никогда не узнать, каковы были истинные причины того, что она поступила именно так, а не иначе. Да, не скрою, пока мне больно думать об этом, но что сделано, то сделано. Знаешь, чтобы окончательно успокоиться, хочу взглянуть на ту больницу, в которой Марта родила нас. Наверняка там сохранились записи о нашем появлении на свет. Вполне возможно, и некоторые подробности того, как меня потом удочерил Па Солт. И еще, если ты не возражаешь, давай оба пройдем тест ДНК.

– Конечно, не возражаю. Хотя, если честно, Алли, то я и так ни секунды не сомневаюсь в нашем родстве. А ты?

– И я тоже, – согласилась с ним я. Подали хлеб. Я немедленно отломила кусочек и жадно запихала его себе в рот.

– Что ж, несмотря на все твои переживания, аппетит, судя по всему, к тебе вернулся. Наверное, Алли, пока еще рано нам с тобой искать положительное во всем том, что с нами случилось, но, кажется, я только что осознал, что в скором будущем стану дядей. И знаешь, я уже счастлив от одной этой мысли.

– Искать хорошее и видеть во всем происходящем позитивную сторону можно и нужно всегда. И никогда не рано, Том. Вот, к примеру, возьми меня. До своей поездки в Норвегию я чувствовала себя такой потерянной, такой одинокой… А получается, что здесь я отыскала свою новую семью. Правда, мой родной отец – увы! – спившийся нечестивец. Но это так, к слову.

Том протянул ко мне ладонь, и я смущенно взяла его за руку.

– Привет, сестричка!

– Привет, братик.

Какое-то время мы сидели молча, не разжимая рук, переполненные самыми разными эмоциями. А в сущности, что такого? Просто наконец две половинки соединились в одно целое. Вот так все просто.

– Как странно… – начали мы с ним одновременно и тут же расхохотались собственной синхронности.

– Говори первой, Алли. Ты ведь у нас старшенькая.

– Подумать только! Я – старшая сестра. А вот в своей семье я всегда была на вторых ролях. Старшей у нас была Майя. Что ж, постараюсь наверстать упущенное и в полной мере воспользоваться всеми преимуществами своей первородности, – пошутила я.

– А я охотно соглашаюсь на роль второй скрипки, – миролюбиво сказал Том. – Но мы с тобой оба в один голос сказали «как странно». Что именно странно?

– Знаешь, я уже успела забыть, о чем именно собиралась тебе сказать. К тому же за последние дни случилось столько всего странного, – ответила я, когда нам подали ужин.

– Еще бы! И не говори, сестра! – Том поднял свой бокал с пивом и чокнулся с моим стаканом воды. – Что ж, за нас с тобой. За брата и сестру, встретившихся через тридцать лет после рождения. Знаешь, что для меня странно?

– Что?

– Я ведь больше не единственный ребенок в семье.

– Это правда. А знаешь, что странно для меня?

– Что?

– Что у шести сестер появился наконец брат.

44

За ужином Том предложил мне незамедлительно перебраться во Фроскехасет.

– Что за глупость продолжать и дальше жить в отеле. К тому же, Алли, половина моего дома теперь на вполне законных основаниях принадлежит тебе, – подчеркнул он уже после того, как поздно вечером я перебралась к нему и он сам внес мой рюкзак с вещами в дом.

– Кстати, может, ты объяснишь мне хотя бы сейчас, а что означает само это название «Фроскехасет»? – поинтересовалась я у него.

– «Лягушачий дом». Наверняка Хорст рассказал маленькому Феликсу историю о том, что он хранил в доме копию маленькой лягушки, которую Эдвард Григ постоянно носил с собой и всегда ставил на папку с нотами на рояле. Правда, я понятия не имею, что стало с этой лягушкой потом. Но, вполне возможно, именно она и дала название нашему дому.

– Знаешь, а все сходится. – Я с улыбкой взглянула на Тома, который, войдя в прихожую, бросил мой рюкзак на пол. Я склонилась над рюкзаком и извлекла из бокового кармана свою крохотную лягушку. – Взгляни! Это еще одна подсказка Па Солта, которую он оставил мне. А в Мемориальном музее Грига я видела не меньше дюжины точно таких же лягушек.

Том взял мою лягушку и принялся внимательно разглядывать ее со всех сторон. Потом тоже улыбнулся.

– А ведь он направил тебя, Алли, прямо сюда. Туда, где и находится твой настоящий дом.

* * *

Мы с Томом прошли генетический тест, причем Феликс настоял на том, чтобы и у него тоже взяли пробы слюны и волос. В течение недели мы получили результаты экспертизы, подтверждающие, что Том действительно является моим братом-близнецом, а Феликс – моим вновь обретенным отцом.

Внимательно изучив данные теста, мы обнаружили, однако, кое-какие несовпадения.

– А у нас ведь разные профили ДНК, – указала я. – Наверное, потому, что мы с тобой разнополые близнецы.

– Наверное, – согласился со мной Том и шутливо добавил: – Но должен заметить, что мой профиль гораздо красивее твоего, сестренка.

– Ладно уж, задавака.

– Пусть так. Но в любом случае, думаю, нам стоит позвонить нашему заблудшему папаше и сообщить ему эту радостную новость. Как полагаешь?

– Полагаю, да, – согласилась я с братом.

Вечером того же дня Феликс появился у нас с бутылкой шампанского и бутылкой виски лично для себя. И мы втроем с размахом отметили событие, означающее, что отныне и навеки все мы – родня. Том все еще держался с Феликсом достаточно скованно, но сильно старался, не в последнюю очередь ради меня. Я заметила, что и Феликс, со своей стороны, тоже принялся наводить мосты с сыном. Что ж, подумала я, отхлебнув небольшой глоток шампанского и чокнувшись с отцом и братом, для начала уже неплохо.

Феликс поднялся, чтобы отправиться к себе домой, и я увидела, как его шатает из стороны в сторону.

– А ты уверен, что в таком состоянии сможешь добраться к себе, да еще по горной дороге? – не на шутку встревожилась я, глядя, как он напяливает на голову свой мотоциклетный шлем.

– Запросто! Я уже почти сорок лет добираюсь домой в таком состоянии. И представь себе, даже ни разу не упал, – оскорбился Феликс. – Но спасибо за заботу. Ведь столько лет никто обо мне толком не пекся. Доброй ночи вам и спасибо за все. Заглядывай ко мне, Алли, ладно? – прокричал он напоследок, исчезая в ночи.

Закрывая за ним дверь, я со вздохом подумала, что не должна, как мне ни жаль Феликса, выказывать свою жалость и сочувствие к нему в присутствии Тома.