Грэм Джойс - Правда жизни

Но остальным было не до Кэсси, когда миссис Гумберт ушла в некотором недомогании. Впрочем, особого сочувствия от благодарных сестер-близнецов она не дождалась. Они, как и остальные прихожанки спиритуалистской церкви, спали и видели: вот бы научиться общаться с духами так, как миссис Гумберт. Только, видимо, особые способности не даются ни усердным трудом, ни рвением. Их даруют высшие силы, и если контакт с загробным миром иногда заканчивается мигренью, усталостью или иным убытком сил – что ж, это лишь говорит о том, сколь велика оказанная медиуму честь, что к нему прикоснулся перст Божий. Эвелин и Ина были верующими. Они не раз наблюдали, как эти способности демонстрировала их собственная мать Марта. Им было немного досадно, что ни одна из них этого дара не унаследовала, а Марта отказывалась откровенничать в церкви или где бы то ни было. Не понаслышке зная о существовании потусторонних сил, близнецы были обречены всю жизнь гнаться за тайной, но зачастую искали не там, где следует.

Марта сказала как отрезала: в церковь их она не пойдет. Ей и без того такого добра хватает. Только тот, кто не знает, какую брешь все это проламывает в наш мир, специально ищет контактов с духами, говорила Марта.

– Миссис Гумберт великолепна, правда? – щебетала Ина, когда Кэсси укладывала Фрэнка спать. – И ты, Фрэнк, ты тоже молодец.

– У меня такое чувство, что Фрэнк окажется более одаренным в этом отношении, чем все мы, – сказала Эвелин, протискиваясь в комнату. – Что ты на это скажешь, Кэсси?

– Я скажу, что Фрэнку пора под одеяло, – ответила Кэсси, неожиданно обнаруживая материнскую практичность, – ночь на дворе!

Позже, когда сестры спустились к себе, Кэсси закрыла дверь, опустилась на колени рядом с кроваткой сына и провела рукой по его волосам.

– Они просто играли сегодня вечером, Фрэнк. С миссис Гумберт. Это игра у них такая, как в «змейки-лесенки».

– А миссис Гумберт умеет разговаривать с мертвыми? – поинтересовался Фрэнк.

– Нет, не умеет.

– Откуда ты знаешь?

– С мертвыми никто разговаривать не умеет. Они нас не слышат. Можно услышать, как они с тобой говорят, Фрэнк, но им ничего не скажешь. А миссис Гумберт притворялась, что они ее слышат. Вот что я знаю. Мертвых можно послушать. Им есть что сказать. Но нас они слушать не будут.

– Почему?

– Не слышат, и все.

– А почему миссис Гумберт замолчала?

Кэсси не знала, что ему ответить. У нее была догадка на этот счет. Она предполагала, что это она помешала миссис Гумберт, как только почувствовала, что та мошенничает. И тогда случилось что-то странное.

– Не знаю. Я не слышала ее последних слов – как будто на иностранном языке. Вроде по-немецки. «Мы, что раньше были в славе…»

Фрэнк сел на кровати.

– «Нас все еще низвергают с небес». Вот что она сказала, мам.

Кэсси бросило в жар.

– Откуда ты это знаешь?

– Мам, ты сама мне сказала.

– Я? Что-то не помню.

– Ну да, сказала.

– Ах, Фрэнк. А теперь спи, мальчик мой.

Надо будет рассказать про тебя бабушке, подумала Кэсси, и вдруг, неизвестно почему, ей стало страшно за сына. Фрэнк свернулся калачиком, Кэсси поцеловала его в лоб и, встав, открыла окно, чтобы проветрить душную комнату.

– Я сейчас.

Она спустилась и отыскала в кухонном шкафу свечи. Сестры держали большой запас свечей, так как некоторые приходящие медиумы, вызывая духов, предпочитали неяркий свет. Она принесла в комнату Фрэнка сколько могла захватить и расставила свечи вокруг сына: на подоконнике, на тумбочке рядом с кроватью, на оттоманке в ногах кровати, на полке над его головой. Потом выключила электрический свет и села на стул охранять его сон.

– Я здесь, Фрэнки, – пробормотала она. – Буду охранять твой сон.

Фрэнк закрыл глаза, он засыпал. Кэсси вытерла слезинку – так прекрасен был он в своей кроватке. Она не понимала, почему у нее выступили слезы – может быть, из-за его красоты. Она была уверена, что мир не даст такому красивому мальчику расцвести, что все темные силы соберутся, чтобы погубить его, что мир не позволит чистому и прекрасному созданию просиять в темноте лучом света.

Она сама начала погружаться в сон и увидела великолепный город, над которым возвышались три изящных шпиля; город был объят пламенем. Огонь дождем падал с неба, полного злых духов. Вдруг ее громко позвали по имени.

Это была Эвелин, она ворвалась в комнату и била по занавескам.

– Кэсси! Кэсси! О чем ты только думаешь? Кэсси!

Загорелись тюлевые занавески. Фрэнк, сидя, протирал глаза. Тюль ветром из окна качнуло к открытому огню. Эвелин снова принялась хлопать по занавескам тяжелыми шторами, и ей удалось потушить пламя. В дверях появилась Ина – она обхватила голову руками и пронзительно кричала на Кэсси.

– А если бы я не заглянула, – заголосила Эвелин, прижав ладонь к вздымающейся груди. – Что было бы, если б я не заглянула!

Кэсси, желая спрятаться, зашла за спинку стула. Фрэнк заплакал.

– Что ж, заходите, – сказала Рита, прошла в гостиную и предоставила Уильяму самому закрыть за собой дверь. – Чаю выпьете?

– Нет, – ответил Уильям. У него дрожали руки. Он боялся, что чашка будет дребезжать.

– Я все равно поставлю чайник, – сказала Рита. – Может, передумаете.

Уильям неловко опустился на диван. Заскрипели пружины. На каминной полке стояла фотография улыбающегося Арчи в военной форме. Мебель в комнате была не новая, но все было прибрано – чистенько, не придерешься. Ничто не говорило о присутствии мужчины или ребенка. Чутье подсказало ему это уже на пороге, но он испытал облегчение, не увидев на вешалке пальто, а на каминной полке – трубки.

Рита вернулась из кухни и села на диван напротив него. Когда она положила ногу на ногу, ее нейлоновые чулки зашуршали. Уильям выпрямил спину. Рита выглядела точно так же, как на фотографии, которую Арчи показывал ему в Фалезе. Ее каштановые волосы были заколоты назад, но один непослушный локон упал ей на глаз, и она мизинцем отправила его на место, за ухо. Она сидела скрестив ноги, положив руки на крупные бедра.

– Не прошло и десяти лет, а вы уже пришли.

– У меня семья. Я пытался забыть о войне. Все ведь стараются забыть, правда?

– Я вас не осуждаю. Просто говорю. Почти пять лет уже, так ведь? Курите?

Уильям взял у нее сигарету. Резким движением он поднес ей зажигалку, стараясь совладать с дрожащими руками. Она не отвела глаз. Глубоко затянулась, выпустила длинную тонкую струйку дыма и откинулась на диване. Уильям облегченно вздохнул, прячась за синим облаком.

– Я вам уже сказал: я обещал Арчи, что разыщу вас. Покоя мне не давало, что не исполнил.

– Хорошо, что пришли. Я так и не узнала, как это случилось, что там было. Сказали только, что инфекция.