Станислав Стратиев - Время собирать виноград

После нашего «путешествия» мы с Недялковым на какое-то время потеряли друг друга из виду. У него — забот по горло, у меня — куча мыслей, скудных, правда, так, ни о чем. Или по крайней мере более скудных, чем обычно… Совещание в Хельсинки закончило свою работу. Речи произнесены, подписи поставлены. По телевидению показали руководителей стран, собравшихся вместе. Отсутствовали лишь немногие. Я был в Хельсинки во время фестиваля молодежи и студентов. Но тогда зал «Финляндия» еще не был построен.

— Давайте я посмотрю ваше горло.

Я заглядываю в рот.

— Необходимо полоскание с ромашкой и аспирин.

Я стою спиной к пациенту, но чувствую его удивленный взгляд. Привыкли к антибиотикам. И прежде всего к пенициллину.

— Аспирин — прекрасное средство против ангины. Советую это запомнить.

Больной поднимается со стула, вспоминает, все ли он сказал, а я использую «передышку» и вновь мысленно возвращаюсь в Хельсинки.

У меня сохраняются планы городов, в которых мне удалось побывать, и вчера я отыскал план столицы Финляндии. Нашел на нем примерно то место, где должен был находиться зал «Финляндия». От вокзала вверх, потом налево, на том же трамвае, что идет к памятнику Сибелиуса. Удивительное произведение искусства! Мне посоветовала Анна, что стоит посмотреть; красивыми пальцами она прикасалась к металлу, утверждая, что в ветреную погоду памятник издает звуки, слышится мелодия. Я все еще верю, что моя жизнь не идет под уклон, и в то же время убежден, что самые прекрасные чувства я испытал именно там. Анна впервые рассмеялась, когда я сказал, что отлично знаю Будапешт, и в качестве доказательства упомянул улицу Ваци и кафе, расположенное на углу Ленин-керут и Ракоши. Она пояснила, что живет гораздо дальше тех мест и ей надо долго добираться до своего дома. Анна… у меня есть и свои истории, я не живу только чужими. Но свои собственные я оставлю лучше на потом. Я не осмеливаюсь прикоснуться к ним, да они и не подходят для подобной «передышки».

Лучше вспомнить о длинной веренице телефонных справочников на почтамте в Хельсинки. Они лежали на простой полке в светлом, сверкающем чистотой коридоре. Молодой железнодорожник, поняв, что я болгарин, на ломаном болгарском языке спросил меня, где можно приобрести русско-болгарский словарь. Он знал русский, и поэтому ему было бы несложно осилить и болгарский. Я ответил, что постараюсь ему выслать, хотя книги у нас быстро расходятся, и поэтому лучше написать письмо в какой-нибудь из наших научных институтов, где, безусловно, заинтересованы в том, чтобы иностранцы изучали болгарский язык, и, следовательно, он получит необходимые учебные пособия. Но я не знал адреса, и мы отправились вместе искать телефонный справочник Софии. Зашли в представительство болгарской авиакомпании «Балкан». Там долго искали, но не нашли. Напротив находился «Балкантурист». И там не знали, куда подевалась книга. Обратились в торгпредство: была, но сейчас нет. Тогда финн и вспомнил о почтамте. Пришли, и там, в коридоре, на самой обыкновенной, довольно длинной полке мы увидели выстроившиеся в ряд справочники с телефонами многих городов и столиц мира, в том: числе Софии и ее пригородов. Наверно, подумал я, его получили бесплатно, согласно взаимной договоренности. Все делается очень просто: справочник распечатывается, ставится на полку подле соответствующей буквы — и полный порядок…

— Давайте посмотрю ваше горло. Откройте пошире рот.

В этот момент в комнату вошел Недялков. Он был явно озабочен. Моя профессия хороша тем, что можно осматривать больных, даже если у тебя в кабинете находится с десяток посторонних.

Недялков подождал, пока я не закончу лекцию о грелке, о том, как надо обернуть ее несколько раз тканью и разворачивать постепенно, чтобы она подольше не остывала.

Когда мы остались одни, Недялков сказал:

— Как быть с доктором Матеем Василевым?

— Что? Почему ты меня об этом спрашиваешь?

— Как быть с доктором Матеем Василевым? — это не я, это Тотев из здравотдела спрашивает…

— Постой! Матей назначен месяц тому назад, самое большее — два… тут что-то не так… и кто такой этот Тотев?

— Жуир, с вечной ухмылкой на физиономии.

— Да я его знаю. Мы вместе были у Колевых.

— У Колевых? — В голосе Недялкова прозвучала целая гамма чувств. В самом начале недоверие и даже удивление, потом сдержанный упрек, с трудом подавленный им, и, наконец, извинение и понимание.

— Они меня пригласили, — решил объяснить я. — Колев и его молодящаяся супруга. Но, как потом оказалось, сделали это зря. Я не настолько близок с Матеем, как они полагали.

— А вы в каких с ним отношениях?

— В детстве дружили.

— А теперь?

— А теперь встречаемся лишь во время пятиминуток и в коридорах… Но послушай, как может этот самый Тотев спрашивать, что ему делать с Матеем, если он был одним из тех, кто назначил его к нам пару месяцев назад? Выходит, тогда ему доверяли, а сейчас нет. Почему? Объясни, что произошло?

Недялков сел за мой письменный стол. Он схватился за голову, но на этот раз одной рукой, и, глядя на край стола, заговорил:

— Тотеву ясно, что если он и решил уволить Матея, делать это пока рано, слишком рано. Нельзя назначить человека и спустя каких-то два месяца его убрать. Даже Тотев понимает, что это издевательство. Издевательство над человеком. И если он действительно так сказал, то лишь затем, чтобы его слова дошли до кое-кого… ну, если их услышат подчиненные Матея… они поднимут головы… перестанут его слушать, будут обвинять во всех смертных грехах. А если эти слова дойдут до Матея — больно ударят по его самолюбию. Поколеблют уверенность в себе. А этого только и ждут. Чем меньше уверенности, тем меньше независимости. Матей бросится к Тотеву, скажет: «Товарищ Тотев, я слышал…». Тогда Тотев обнимет его и прикинется огорченным: главный врач не имеет морального права обращать внимание на всякую болтовню… особенно сейчас, когда перед нами поставлены конкретные задачи, требующие большого напряжения и полной отдачи сил. Он обнимет его за плечи и скажет: работа есть работа; предложит ему как-нибудь встретиться, можно вдвоем, а можно и не вдвоем… и обхватит его за талию — этим жестом намекнет, что есть и другие талии… лишь бы было кого обнимать.

— Я знаю, мне так и подыхать наивным человеком, но ты мне объясни, что Тотев будет иметь от этого?

— Я тебе уже сказал. Матей не должен быть таким самоуверенным. Пусть знает, как и все прочие, что его положение непрочно. Это удобно Тотеву. Если он надумает избавиться от Матея, ему будет легче это сделать. А его фраза «как быть с доктором Матеем Василевым» — своего рода гарантия успеха.

— Но это будет нервировать Матея.