Богомил Райнов - Новеллы и повести. Том 2

— Потому, что нечего с ним вилять. Тоже мне персона!

— Ты настоящий бегемот, — усмехнулся рыжий. — Такие вещи делаются не так, как ты думаешь. Знаешь ведь — тише едешь, дальше будешь.

— Знаю, — ответил смуглый и пьяно покрутил своей массивной головой. — Знаю — тише едешь, не скоро приедешь. Жизнь — краткая иллюзия…

— Когда ты напиваешься, тебя тянет на философию, — сказал рыжий. Он смотрел на своего приятеля, все так же усмехаясь, с ласковым пренебрежением, как смотрят на шаловливых детей. — Именно поэтому и не надо спешить.

— Наоборот, поэтому-то и надо спешить. Надо из нее все выжать.

— Из кого?

— Из жизни, — удивленно взглянул на него черный.

— Довольно, — устало ответил рыжий. — Вечером продолжим.

Оба приятеля поднялись. Терраса опустела. Кельнер проводил их недоброжелательным взглядом и начал убирать со стола.

Смуглый был уже изрядно пьян. Стакан совершенно исчезал в его лапищах. Опершись локтями на стол, он держал его с видом закоренелого пьяницы, привыкшего согревать питье в холодную погоду, и отхлебывал редко, но большими глотками, и рассеянно смотрел на пары, двигающиеся под лампионами дансинга.

— Обманул нас этот парень, шеф, — проворчал он, облизывая губы. Углы его рта опустились совсем низко.

— Потерпи, придет, — беззаботно усмехнулся рыжий.

Две женщины, сидевшие за их столиком, рассмеялись. Обе были неопределенного возраста, где-то между тридцатью и сорока, не совсем свежие, но и не очень увядшие.

— Может, откажетесь, а? Мы больше на настаиваем, — сказала одна из них. Она сидела, опираясь на угол стола, и ее большие груди натягивали белую блузку с глубоким вырезом.

Брюнет заглянул в вырез и недоверчиво спросил:

— Почему?

— Очень уж вы затрудняете себя, — сказала женщина. Ее подруга, худая и загорелая, отчего казалась еще суше, фыркнула, но, поймав свирепый взгляд смуглого, тотчас снова стала серьезной.

— Это уж наше дело, — пробормотал он.

— Нет, — невозмутимо возразила полная, — Это дело того, кто его делает.

— Это одно и то же.

Полная серьезно смотрела на него сквозь прищуренные ресницы. Потом сказала:

— Так бывает, когда человек сам не может справиться.

— А хочешь, я тебе тоже скажу одну мудрость? — злобно спросил брюнет.

— Почему бы и нет? Я ведь много раз слушала твои мудрости, — пренебрежительно усмехнулась женщина.

Смуглый сжал губы, и его усики хищно сомкнулись.

— Твое счастье, что мы в ресторане, — сказал он.

— Знаю я тебя, — с тем же пренебрежением ответила женщина и отвернулась. — Но твой героизм — дело нехитрое.

— Да замолчите вы! — крикнул рыжий. — Мы здесь не для того, чтобы ругаться.

— Видали, какой грубиян, — сказала женщина. — Почему я должна молчать?

— Он грубиян, а ты репей, — заметил рыжий.

— Я не репей. Я просто хочу отведать рыбы, а двое мужчин не могут ее достать.

— Милка, перебарщиваешь, — вмешалась худая.

— Хорошо, молчу.

— Вот он. Идет! — воскликнул рыжий. — Скорее, дайте стул.

Он вскочил и бросился ко входу на террасу. Обе женщины повернулись ему вслед. Смуглый, пристально уставившись в свой стакан, процедил:

— Шан-тра-па!

— Да, но ты перед ним лебезишь, — сказала полная.

Смуглый стукнул стаканом по столу и сунул руки в карманы. Худая обняла подругу и, со страхом глядя на мужчину, сказала досадливо:

— Милка, прошу тебя…

Рыжий подвел Нико и девушку к столику, представил их остальным. Пришедшие уселись на краешке стульев.

— Мы ненадолго, — улыбнулся Нико, отклоняя настойчивые приглашения пересесть к центру стола. Девушка, стиснув губы, украдкой поглядывала на двух женщин.

— А-а-а, у нас такие номера не проходят, милок, — пьяно засмеялся брюнет. — Мы тебя пригласили, а ты нас обижаешь.

— Прошу тебя, не привязывайся, — надавил рыжий на его плечо. Он энергично расставлял стаканы. — Выпил человек, — пояснил он виновато.

— Что верно, то верно, — сказал смуглый. — Но это не значит, что я не могу обижаться.

— Поэтому ты и обижаешься, — заметила полная женщина.

— Бросьте болтать, — махнул рукой рыжий и поднял стакан. — Выпьем за приятное знакомство, за хороших людей!

— За них я душу отдам! — рявкнул брюнет.

Все рассмеялись. Нико опорожнил свой стакан, а девушка едва пригубила вино.

В этот момент музыка смолкла, и один из оркестра объявил:

— Для Нико и его прекрасной дамы оркестр исполнит «Рамону».

По террасе пронеслись возгласы и аплодисменты. Эмилия покраснела и поставила свой стакан на стол, словно пойманная на месте преступления.

Оркестр заиграл, Нико поднялся и пригласил ее.

— Пойдем.

— Мне стыдно, — ответила девушка и покраснела еще больше. — К чему это?

— Ничего, — улыбнулся Нико, подбадривая ее взглядом. — Мне тоже неловко, но не надо их обижать. Это хорошие ребята.

Девушка пошла перед ним, не зная, куда деть руки. Когда они закружились на круглой площадке, под лампионами снова раздались аплодисменты.

— Этому мальчишке такая честь! — сказала худая. Несомненно, ей самой очень хотелось удостоиться подобной чести.

— Мальчишка? — усмехнулась толстуха. — Мальчишка, а видишь, как к нему подлизываются наши благородные мужчины. И все же я сильно сомневаюсь, что нам удастся попробовать рыбы.

Вспомнив о рыбе, она мечтательно вздохнула. Очень уж ей хотелось ее отведать…

— Попробуешь! Еще и подавишься! — сказал усатый. — Ты когда-нибудь давилась рыбьей костью?

— Уверена, это не хуже, чем разговаривать с тобой, когда ты напиваешься, — не осталась в долгу женщина.

— Это зависит… — начал брюнет, отхлебнув из стакана, — зависит, от какой рыбы кость.

Женщина промолчала и принялась обмахиваться платком. В вырезе ее платья блестели капельки пота. Нико и девушка вернулись к столику.

— Вот видите, напрасно вы стеснялись, — сказал рыжий, дружески глядя на девушку. — Получилось очень хорошо.

— Не теряйте времени, товарищ, — вмешался смуглый. — Жизнь, эта краткая иллюзия…

Девушка взглянула на него испуганно и враждебно.

— Для меня жизнь не иллюзия, — холодно ответила она.

— В этом ваша ошибка, и вы будете горько сожалеть. Именно иллюзия. Не успеешь оглянуться — тебя уж нет. Спросите нас, стариков…

— Не такой уж вы старик, — усмехнулась девушка. — Вам не больше тридцати пяти.

— К сожалению, дело не в годах, — вздохнул смуглый.

— Действительно, не в них…

Смуглый взглянул на Эмилию, но его приятель ударил его по колену, и он не сказал ничего.

За столиком наступило неловкое молчание, но оркестр заиграл снова, и все оживились. Толстуха ожесточенно обмахивалась платком.

«Наверное, ей нелегко», — подумал Нико, разглядывая женщину. Затем спросил:

— Вам нравится наш город?