Богомил Райнов - Новеллы и повести. Том 2

— Рецепт есть для этого дела, — сказал Иван Шулев. — Если сделать все по рецепту, как огурчик будет. А если не по рецепту действовать, так и кильки не приготовишь.

— Ты думаешь, женщины все по рецептам готовят?

— Не готовят они по рецептам, потому и переводят зря продукты, — сказал Иван Шулев. — А кита приготовили так, чтоб он мог все континенты объехать.

— Он потом в Азию поедет, — сказал мой брат.

После того, как все усвоили, что у китов бывает любовь и что они вскармливают детенышей молоком, мой брат, Иван Глигоров, рассказал нам, как поймали кита Голиафа, гарпуном поймали — китов ведь ловят гарпуном, как его подтащили к берегу, как кому-то пришло в голову показать его на континенте, как на заводе была заказана специальная автомашина, как… и т. д.

Между тем наши наборщики прошли Львиный мост и вышли на столичный кооперативный рынок, с северной его стороны, где продается птица и кролики. Кролики сидели в больших клетках, расставленных на асфальте, и каждый продавец расхваливал свой товар, но наши наборщики сразу направились к прилавку, где вело торговлю кролиководческое общество Софии.

Перед прилавком толпились покупатели, конечно больше дети, а продавец по одному вытаскивал кроликов из клеток и рекламировал товар.

— Кто хотел лилового? — спрашивал он. — Вы хотели лилового?

— Нет, нет! — кричали из толпы.

— Казанского голубого не хотите? А белого великана? Кто хотел белого великана?

— Мы хотим хорошего кролика, — сказал Иван Алеков. — Выбери нам самого лучшего кролика.

— Если на пух, так ангорского или белого пухового? — сказал продавец.

— Нет, не на пух. Нам красивого.

— Смотрите сами, — сказал продавец. — Вот бельгийский великан, белый великан, шиншилла, французский серебристый, тюленевый, шампань. Если на развод, возьмите казанского голубого. Отличная порода. Самая плодовитая порода. Каждый день размножается. Или шиншиллу? Или какую другую? Болгария выращивает полмиллиона кроликов всех пород. Трудно сказать, какие лучше, это вопрос вкуса. Все кролики отличные.

— Ого, — сказал Иван Алеков. — Много-то как, полмиллиона кроликов.

— Это мало, — сказал продавец, поднимая ве́нца. — Знаете, как во Франции развито кролиководство? А Советский Союз — там больше двухсот миллионов кроликов. На третьем месте Бельгия, а мы в хвосте.

— Зато у нас есть зайцы, — сказал один из наборщиков.

— И зайцев нет, — сказал продавец. — В других странах не продохнешь от зайцев. Куда ни плюнь, в зайца попадешь. Совет министров разрешил «Главмясу» закупить за границей две тысячи элитных животных. И издано постановление о кролиководческих обществах, которые должны объединить кролиководов всей страны. Вы хотели белого великана?.. Берите на здоровье и берегите его от кошек.

— А нам какого взять? — спросил Иван Алеков. — Я и не знал, что кроликов так много.

— Возьмем серого, — предложил тот наборщик, который пнул во дворе мыльный пузырь. — Кролик должен быть серый. Вот этого, например.

Он показал на кролика, сидящего в клетке. Уши его, длинные и лохматые, лежали на спине. Он шевелил губами и смотрел на наших глазами на выкате.

— Вот этого, серого, — сказал Иван Алеков. — Который один в клетке.

— Этого? — удивился продавец. — Этот вам не подойдет.

— Почему не подойдет? Мы заплатим сколько надо.

— Он каннибал, — сказал продавец. — Зачем мне вас обманывать, чтоб вы меня потом ругали. Он жрет детенышей. Два приплода сожрал.

— Ух ты! — удивились наши и, подталкивая друг друга, наклонились все вместе над клеткой кролика-каннибала. — Гляди-ка! Жрет их, говоришь?

— Я оглянуться не успел, как он у меня два приплода сожрал.

— Нет, такого не возьмем. Какого же нам тогда взять?

— Лучше всего шиншиллу, — сказал один из наборщиков. — И имя придумывать не надо. Мальчонка будет рад. Шиншиллу.

— Который Шиншилла? — спросил Иван Алеков.

— Вот Шиншилла.

Кролик задрыгал ногами в воздухе.

— Хороший кролик. И имя красивое. Шиншилла!

Они взяли кролика и пошли к горам капусты, чтобы набить сумку капустными листьями.

— Кролиководство-то посложней будет, чем типографская техника, — сказал один из наборщиков.

— В наше время на все наука нужна, — сказал Иван Алеков. — Даже чтоб кроликов разводить.

Часом позже они уже сидели в ресторане «Дикие петухи» и рассказывали знакомым с соседних столиков, как они ходили на рынок покупать кролика, а сын Ивана Алекова, посадив Шиншиллу на подоконник, где были набросаны капустные листья, взялся учить ее страху. Троянская война прекратила сражение во дворе и прогнала троянок, потому что они не хотели реветь. Мальчишки собрались под окном и, точно в кукольном театре, смотрели, задрав голову, на Шиншиллу. Кролик прыгал туда-сюда по подоконнику и время от времени шевелил ушами. Вдруг петух, погруженный во мрак чьей-то ванной, закукарекал в надежде на то, что тьме когда-нибудь придет конец. Прислушиваясь к кукареканью, кролик насторожился и наставил уши.

Но это был не страх, а любопытство.

Ведь Шиншилла знала все шумы города и четыре месяца провела на кооперативном рынке, в той его стороне, где продается птица и кролики, так что она часто слышала петушиное пение, доносившееся из клеток.

— Гав! Гав! — сказал мальчик.

Шиншилла посмотрела на него своим выпуклым глазом и принялась жевать капустный лист.

— Тяф! Тяф! — кричали дети со двора.

Шиншилла спокойно ела капусту, не обращая внимания на ребят со двора.

— Не так легко будет ей научиться страху, — сказал мальчик в окне. — Вон, верхняя губа у нее рассеченная, значит, она уже когда-нибудь в жизни дрожала от страха.

Раздвоенная верхняя губа была у Шиншиллы от рождения, это была одна из ее наследственных черт, так же, как и уши, которые стали длинными еще во времена ее прадедов, когда кролики как-то раз расшалились и вымокли до нитки, а Мишка Косолапый развесил их на веревке сушиться, прихватив за уши прищепками. Верно, у Шиншиллы уши стали еще длинней, потому что четыре месяца продавец поднимал ее за уши и показывал покупателям, но никто не хотел купить Шиншиллу, а все норовили взять бельгийских великанов, у которых длинная шерсть.

Хотя кролик ведь не овца, чтоб его стричь, и ничего глупее стриженого кролика и не придумаешь.

Быть трусливым кролику не стыдно, это соответствует его природе.

А вот быть стриженым кролику или зайцу стыдно. Лучше всего это чувствуют зайцы, живущие на воле, — они предпочитают скорее умереть, чем быть остриженными.

Но мы отвлеклись, а заниматься этим вопросом нам сейчас некогда, потому что в эту самую минуту из-под стола вылезла кошка и, распушив хвост, вспрыгнула на диван. Шиншилла пискнула и попятилась, потом сжалась, а верхняя губа у нее приподнялась и задергалась. Потом она забила лапами, часто и сильно, а глаза у нее выкатились еще сильнее. Мальчик увидел, как шерстка у нее на спине встает дыбом.