Клаус Хоффманн - Южная трибуна

– Не может быть! Такое грубое нарушение! Да за это нужно давать красную карточку! Только красную карточку!

– Неужели эта скотина-судья так и не даст свистка?

– Шири, мы тебе покажем!.. Шири, мы тебя достанем!.. – гремит из дортмундского сектора.

– Ящик пива тому, кто отделает эту свинью, – в первый раз с начала игры подает голос Боксер, из драки с дюссельдорфскими болельщиками он вынес здоровенный синяк.

– Два – один в пользу «Фортуны». На тридцать первой минуте гол забил…

Калле становится жаль пятнадцати марок, истраченных на поездку.

Вуди твердо решил в перерыве отправиться в противоположный сектор и расправиться там с дюссельдорфцами. Он любит жестокую драку и рассматривает стадион как место, где можно выместить кулаками накопившуюся злобу. У Вуди нет тормозов.

– Но для начала пропустим по кружке пива, все равно настроение паршивое, – предлагает Картошка, которого, в отличие от Вуди, на стадионе больше всего привлекает выпивка. Ради игры как таковой сюда никто не приехал.

– А черт, здесь нет даже пивного ларька.

– За противоположной трибуной есть один, – Сазан демонстрирует блестящее знание обстановки, однако сам, уступая неотложной потребности, направляется в другую сторону.

– Для начала следует что-нибудь выпить. А то глотка пересохла, – вновь тон задает Счастливчик. Калле, Картошка, Грайфер и другие следуют его примеру.

– Объявляем результаты первых таймов сегодняшних игр, – раздается из громкоговорителя. В это время чуть поотставший Драго взволнованно машет рукой от комментаторской кабины:

– Эй, глядите, вон идет судья, эта мразь.

– Черный боров! – орут они мужчине в черной форме.

Судья исчез в прохода, и никто не знает, что делать дальше. Счастливчик крикнул еще пару раз:

– Погоди, Шири, мы до тебя доберемся! Однако и он через некоторое время умолк.

– Давайте наконец достанем что-нибудь выпить, – Картошка вносит на утверждение дальнейший план действий. Поскольку других предложений не поступило, все присоединяются к этому. Грайфер готов поставить каждому по кружке. Бог знает, откуда у него деньги.

– «Боруссию» – долой! «Боруссию» – долой!

Группа подвыпивших дюссельдорфских болельщиков спускается по лестнице, явно на замечая сгруппировавшихся у пивной стойки поклонников «Боруссии».

Дортмундцы поняли сразу: это имеет смысл. Дюссельдорфцев всего пять человек, все старые знакомые, с которыми давно следовало бы поквитаться. Два в красно-белых футболках, обмотанные шарфами той же расцветки, смотрятся как на карнавале. Но это обманчивое впечатление. Дерутся они по высшему разряду. Грайфер и Вуди первыми вступают а драку. Кулак Вуди, просвистев в воздухе, попадает прямо в лицо толстому дюссельдорфцу. Тот никак не может понять, что произошло, из носа у него капает кровь».

Грайфер пьян ровно настолько, чтоб ещё кое-как контролировать движения, но уже на сдерживаться ни в чем. Он бьет кованым носком сапога дюссельдорфцу в пах. Тот со страшным криком падает на землю, брюки его окрашиваются кровью.

– Вам, свиньям, нечего плодиться и размножаться, – смеется Грайфер, не отдавая отчета в том, что натворил. Картошка хорошо получил сдачи, теперь он шатается, держась за ухо. Счастливчик приходит на помощь, нанося дюссельдорфцу удар в живот. Человека, избитого Грайфером, рвет. Распорядитель склоняется над ним, хочет оказать помощь. Грайфер бьет пожилого человека по голове, словно это футбольный мяч, и попадает прямо в лицо. Распорядитель как подкошенный валится на землю.

По лестнице спускается еще один дюссельдорфский болельщик в клубной футболке. Дерущиеся не видят его. Он сильно пьян. Пошатываясь, направляется к свалке, не соображая еще, что происходит. Калле, до сих пор лишь растерянно наблюдавший за дерущимися, первым замечает его. Мгновение он стоит неподвижно. Потом делает рывок, надевает кастет, бросается на ничего не подозревающего человека и наносит ему удар в лицо. Раздается отвратительный хруст, должно быть, он сломал ему переносицу. Вуди первым замечает эту сцену.

– Чисто сработано, Калле, но он еще шевелится… Преодолевая себя, Калле наносит шатающемуся человеку еще один сильный удар, теперь в челюсть. Издав нечеловеческий крик, тот падает на землю. Изо рта у него течет кровь. Оттуда вылетел выбитый зуб и еще какой-то кровавый комок.

– А тупой козел в самом деле прикусил язык, – развеселился Картошка.

– Всем быстро уходить! – подает команду Счастливчик.

По пути в сектор он спрашивает Калле:

– Ты знаешь, кто это был?

– Нет.

– «Гроза фараонов», гангстер и драчун, один из самых жестоких. Будь в другой раз с ним осторожен. Он уже пару раз сидел. Его так прозвали, потому что он с лошади может стянуть полицейского, чтоб расправиться с ним. Как это тебе удалось его так отделать?

– Он спустился вниз и собрался напасть на тебя, но тут я его упредил… И прежде чем он вообще что-то сообразил, я заехал ему по морде.

– Чисто сработано, Калле! Удачная была сцена, – похвалил его Драго.

– Этот козел не заслужил ничего другого. Калле наслаждается триумфом. «Через это надо было пройти, зато теперь меня признали все главари. А что тот парень? Поделом, мерзавец, сам виноват. В свое время наверняка тоже избивал беззащитных людей», – пытается убедить себя Калле. Они снова в своем секторе.

– Давай, Картошка, принеси всем пива. Едва Манни выговорил слово «пиво» и сунул в руки Картошке десятимарковую купюру, увалень, как по нажатию кнопки, сорвался с места.

– Иди сюда, покурим, – на сей раз Счастливчик протягивает ему пачку так, словно Калле окажет ему честь, взяв сигарету.

– На пятьдесят четвертой минуте в команде «Боруссия» произведена замена. Вместо игрока под номером одиннадцать, Вернера Цресселя, на поле вышел номер четырнадцать, Эрдаль Кезер.

– Этого еще только не хватало, турок.

– Турок долой! Турок долой! – старательно скандируют все, – Let`s go Dortmund, let`s go…

«Чисто сработано» – эта фраза не лезет у Калле из головы. Как все, оказывается, просто. Стоит только набить кому-нибудь рожу, и ты король. Почему ему все-таки не по себе, Калле затруднился бы объяснить.

– Оторви ему ноги! Прорвется ведь!

Поздно…

Счет три – один… На шестьдесят пятой минуте…

В этот миг Калле с наслаждением прибил бы еще и диктора. Остальные почти не замечают происходящего на поле. Их настоящая игра на трибунах.

– Я сразу это сказал. С турком у них ничего не получится, – шипит красный от возбуждения старикашка, таскающийся с ними на все игры, в некотором смысле памятник былых времен.

– Пошли, ничего интересного больше не будет, зато мы успеем врезать пару раз тем, из сектора напротив.