Алан Камминг - Волшебная сказка Томми

И с чего бы мне брать на себя обязательства, которые, как мне прекрасно известно, в принципе не выполнимы, из-за какой-то биологической случайности (я человек) или же из-за банального вожделения, которое сильнее меня (я отчасти животное).

К тому же мне нравится жить одному. Меня очень даже устраивает, что у меня нет никого, перед кем надо будет отчитываться, что я делаю в данный момент и куда собираюсь вечером. Если вдруг у меня изменились планы, мне не надо никому звонить, чтобы предупредить, — и еще помнить о том, как бы все-таки не забыть позвонить. Если мне захотелось кого-то трахнуть, будь то девочка или мальчик, я могу трахнуть, кого хочу. Если мне захотелось побыть одному, я просто прячусь от всех. Я сам по себе, я ничей. И мне это нравится. Правильно?

Миллионы крошечных мыслей кружились на периферии сознания. Среди них попадались и просто пугавшие, и внушавшие ужас.

1. Я влюбился в Чарли, то есть по-настоящему, не просто по-дружески, а влюбился всерьез. В Чарли! (Это самое страшное.)

2. Я потерял чувство юмора, утратил всегдашнюю иронию и лишился последних остатков рассудка по причине несчастного случая, напрочь забытого вследствие сильного наркотического опьянения. (В общем, вполне вероятно.)

3. Мне все это приснилось. (Господи, миленький, пусть так и будет.)

1. На этой неделе я принимал слишком много наркотиков, и вчера вечером, надо думать, случился уже перебор, и потом, я такой не один — все так или иначе гонят под экстази и несут полный бред, тем более если до этого ты всю неделю закидывался по чуть-чуть (хотя насчет члена, отданного во владение, здесь тех «чуть-чуть» явно мало), и сегодня утром я впал в депрессию по причине всего вышесказанного, и еще у меня, видимо, наркотическое отравление, и мне сейчас нужно прочистить мозги, собраться с мыслями и побыть одному, а Чарли — вообще ни при чем. Просто мне надо на ком-то сорвать раздражение. Да. Скорее всего.

Я опять повернулся к Чарли и присмотрелся к нему повнимательнее. Он шевелился во сне. Надо думать, уже просыпался. Я смотрел, как его глаза мечутся под закрытыми веками, как его губы слегка раскрываются и смыкаются вновь, а язык скребет по пересохшему небу в отчаянной попытке вызвать хотя бы подобие слюны.

Бедный Чарли. У него было явное обезвоживание организма. Сколько раз я ему говорил?! У меня в голове не укладывается, как можно себя доводить до подобного состояния, когда вполне можно не доводить. Следуя нескольким простым правилам, ты гарантированно избегаешь подобного малоприятного пробуждения. Попробую перефразировать. Если бы Чарли последовал нескольким простым правилам, он бы проснулся вполне себе бодрым, без ощущения сухости во рту, без обезвоживания и без потенциальной головной боли. Кто-нибудь уловил разницу?

1. Постоянно пей воду.

2. Всегда носи с собой бутылку воды для того, чтобы — см. пункт 1.

3. Когда потребляешь спиртные напитки, пей еще больше воды.

4. И пей еще больше воды, когда принимаешь наркотики.

5. Перед тем, как лечь спать, выпей побольше воды.

6. Всегда ставь рядом с кроватью бутылку воды, чтобы пить ночью — по мере необходимости.

Это должен знать каждый. И делать именно так, как записано в правилах. Принцесса Диана рекомендовала то же самое. Обильное питье полезно для кожи, оно предотвращает головные боли, и вообще — это именно то, что нужно. Для меня лично бутылка воды — то же самое, что сигареты или рюкзак. Без бутылки воды я вообще никогда не выхожу из дома.

А Чарли? О нет. Даже вчера или, вернее, уже сегодня в четыре часа утра, когда мы наконец рухнули на постель — потея, борясь с всеобъемлющим головокружением и вопя в полный голос (Господи, надо бы извиниться перед Сейди), — даже тогда он отказался от предложенной минералки.

— Ты же знаешь, я это не пью, — сказал он, пытаясь сфокусировать взгляд на бутылке, которой я размахивал у него перед носом.

Потом был как бы провал во времени с переходом на «следующий кадр», долгая пауза в разговоре, когда ты вроде как беседуешь с человеком и вдруг зависаешь, и человек думает, что ты сейчас скажешь что-то вообще постороннее, в смысле, безотносительное ко всему предыдущему, и поэтому неправильно истолковывает твое следующее заявление.

— Утром ты пожалеешь, — сказал я.

— О чем?

Чарли как будто сразу же протрезвел — на пару секунд, — его глаза широко распахнулись, и он очень внимательно посмотрел на меня. Буквально пронзил меня взглядом. (В такие мгновения мне начинает казаться, что Чарли хочет от меня чуточку больше, чем я хочу от него.)

Потом была очередная пауза. На этот раз — чуть ощутимо неловкая. Я нарушил молчание первым:

— Что не выпил воды, дуболом.

И мы рассмеялись и принялись стаскивать друг с друга одежду.

Что касается обоюдного раздевания, у нас с Чарли есть ритуал, который мы соблюдаем всегда: мы встаем на колени, уже на кровати, лицом друг к другу, соприкасаясь лбами, и обнимаем друг друга так, чтобы ладони одного лежали на заднице другого. Потом кто-то из нас говорит: «На старт, внимание, марш!» — и мы хватаем друг друга за низ рубашки и снимаем ее, кто быстрее, при этом стараясь, чтобы лбы продолжали соприкасаться как можно теснее — так что если снимается футболка, то ее ворот очень даже неслабо скребет по носу и лбу, и кожа реально саднит.

Но если ты пьян чуть ли не до бесчувствия, это даже забавно.

А мы, понятное дело, всегда были пьяны, потому что какой же нормальный человек будет проделывать подобные вещи по трезвости?

Господи, Чарли уже проснулся. И принялся с маньячным упорством тереть глаза. Такая у него привычка, о которой, я даже не сомневаюсь, он еще пожалеет — впоследствии. Он всегда трет глаза с таким остервенением, что когда-нибудь точно чего-то себе повредит: может, сетчатку, или радужную оболочку, или что там еще бывает. Причем нередко бывает, что он трет глаза прямо с линзами. Как бы там ни было, в то конкретное утро его ритуал порастиранию глаз послужил мне сигналом закрыть мои собственные. Размышляя о том, как пережить случившееся, я пришел к выводу, что лучше всего — притвориться, как будто ничего этого не было. Вот я просплюсь, протрезвею — и все будет в порядке. На моем месте вы поступили бы точно так же. Блин, я сказал этому человеку, что мой член теперь его член! Как вы думаете, это нормально?! Я решил продремать часиков до пяти, потом встать и чего-нибудь съесть вместе с Сейди, пока она не ушла на работу. Потом принять ванну, посмотреть телик, а там уже Бобби придет из своей мастерской, и мы, может быть, выкурим косячок и зайдем за Сейди после спектакля, и раздавим все вместе по рюмочке. И решим, чем займемся вечером. Впрочем, с учетом моего теперешнего самочувствия, наиболее заманчивым планом на вечер мне представлялся такой расклад: посидеть дома и категорически не принимать ничего — никакой химии.