Рене Карлино - Милая [litres]

– Они хотят, чтобы ты подписал контракт, прежде чем они потратят хотя бы десять центов на эту песню. Блэктон хочет, чтобы Соня подпевала на бэк-вокале, и фирма на сто процентов на его стороне.

– Нет! Ни за что, черт побери! Ты должен был бороться за меня, Фрэнк. Вот за что ты получаешь свои десять процентов.

– Я не видел ни цента, Уилл, я не увижу их до тех пор, пока ты не подпишешь контракт и не станешь сотрудничать с этими людьми.

– Что же случилось со свободой артиста? Я попал в дерьмо! – Он хохотал, произнося эти слова. – Вы, ребята, окунули меня в дерьмо, вы хотите, чтобы я продал душу дьяволу. Я не стану, Фрэнк, я не стану продавать свою душу. – Потом он посмотрел на меня и ткнул пальцем мне в лицо. – Не стану! – Это был Уилл-неврастеник во всей красе.

– Успокойся, – решительно сказала я. – За кем последнее слово? Он еще ничего не подписал.

– Послушай, здесь большая шумиха вокруг Уилла, и в этом повинна Соня. Фирма хочет поймать эту волну.

Я видела, что Уилла разрывает на части. Он был на грани того, чтобы принять непоправимое и безрассудное решение.

– Дайте ему один день. Вы можете встретиться завтра. Он пять часов провел в самолете, дайте ему отоспаться. – Улыбнувшись, я бесстыдно хлопала ресницами, глядя на Фрэнка.

– Это от меня не зависит, милая, но я попытаюсь.

Фрэнк оставил нас ждать на улице. Струйка пота стекала у меня по лбу. Для Южной Калифорнии я была слишком тепло одета, несмотря на то что стояла зима.

– С ума сойти, в январе двадцать градусов – кошмар.

Я посмотрела на Уилла, явно переживавшего космический провал. Его лицо горело, и он дрожал, бессмысленно уставившись себе под ноги. Он был одет в черные джинсы, ботинки со стальной пластинкой на носке и серую толстовку поверх теплой майки с длинным рукавом. Я не могла понять, почему ему не жарко. Когда он, скрестив руки, снова задрожал, я приложила ладонь к его лбу.

– У тебя жар. – Я заглянула ему в глаза, но он продолжал смотреть на пустую парковку у меня за спиной.

Плечи у него поникли, а лицо осунулось.

– Нет, так бывает, когда люди, которым ты доверяешь, вырывают у тебя из груди сердце и подбрасывают в воздухе.

Мне хотелось завернуть его в одеяло и положить себе в карман для сохранности.

Как раз в этот момент из здания ленивой походкой вышла Соня и, подойдя к нам, положила руку Уиллу на плечо. Прежде чем заговорить с ним, она взглянула на меня и ухмыльнулась.

– Уилли, что случилось? Ты сердишься? – Она говорила визгливым голосом, словно скребла ногтями по школьной доске. Меня чуть не стошнило, а потом я тряхнула головой. Уилл, не поднимая глаз, не обращал на нее внимания. На ней было узкое розовое кружевное платье, не позволяющее разгуляться воображению, но ее туфли по-настоящему поразили меня. Она была обута в белые туфли на платформе не менее двадцати пяти сантиметров высотой. Ее стопа была изогнута под таким крутым углом, что я подумала, что у нее, должно быть очень гибкие суставы. Я таращила на нее глаза, размышляя о том, как это вообще возможно. Ее худая невысокая фигурка почти сравнялась ростом с Уиллом, рост которого был выше метра восьмидесяти.

– Думаю, Уилл хочет остаться один.

– Тогда ты тут лишняя… – У нее было привлекательное кукольное личико, пухлые алые губы, карие глаза и тонкие черные брови, похожие на стрелы. Хотя она неплохо пела, когда она говорила, ее голос едва можно было вынести. Изогнув свои стрелы, она ждала, что я отвечу.

– Ну, я – подруга Уилла. – В тот момент, когда я произнесла эти слова, Уилл посмотрел на меня с проблеском надежды в глазах. Его рот искривился в беззастенчивой ухмылке. Если бы меня спросили, что он чувствует, я бы сказала вот что: он рад тому, что я назвалась его подружкой, и вдобавок заинтригован перспективой склоки между Соней и мной. Посмотрев на него, я закатила глаза.

– Соня, это Миа. Миа, это Соня.

– Привет, – сказала я с вежливой улыбкой. – Мне нравится твоя юбка.

– Это платье.

– Не важно. Ты готов, Уилл?

Он не спеша снял руку Сони со своей шеи и отошел от нее, словно она была коброй, готовой ужалить.

– Подожди! Постой. Я просто хотела поблагодарить тебя за то, что ты выступал на разогреве. Ты отлично поработал и… – она с ухмылкой посмотрела на меня, – спасибо за ту ночь в Сан-Диего. Я не забуду ее. – Последние слова она прошептала знойным голосом.

Уилл сдвинул брови, словно ему было жаль ее, и мне стало очевидно – она несет полную ахинею.

Появился Фрэнк, вывалившись из-за двери.

– Вы можете идти, ребятки.

Он отдал Уиллу диск.

– Она уже записала вокальную дорожку, просто послушай ее. – Он посмотрел на Соню.

– Неплохо, дорогая, но я думаю, что Уилл хочет дебютировать с чем-нибудь более оригинальным.

– Фрэнк, тебе известно, что ты не можешь говорить со мной лично. За это я, черт побери, плачу людям деньги. Поговори с моим менеджером. – А потом, отмахнувшись, повернулась на своих огромных каблуках и ушла.

– Пойдем отсюда, я чувствую себя полным дерьмом, – сказал Уилл, подталкивая меня к машине.

Сидя на заднем сиденье «таун-кара», он уткнулся в меня носом и начал покрывать легкими поцелуями мою ключицу.

– Что ты делаешь? – спросила я.

– Я просто хочу напиться с тобой и понять, существует ли Бог, – пробормотал он, снова поцеловав меня в шею, а потом прикусил мне мочку уха.

Я вздрогнула. Его рука оказалась у меня между ног, а потом он нежно поцеловал меня, проведя языком по моей нижней губе.

– Что это было вчера ночью, а? – прошептала я.

– Шаг вперед, но я думаю, мне нужно быть более убедительным.

Машина затормозила перед наши отелем, нависавшим над пирсом городка Санта-Моника. Едва увидев гигантское колесо обозрения, я схватила Уилла за руку.

– Нам нужно прокатиться на этой штуке! Сейчас же!

– Это безопасно?

– Пойдем!

Когда большая красная, похожая на чашу кабинка оторвалась от земли, Уилл крепко сжал мою руку. Мы молчали, ошеломленные оранжево-белым, как фруктовый лед, закатом над океаном. Волны бились о берег, их шум был похож на восхитительные фрагменты неоконченного музыкального шедевра. Мы сидели неподвижно, слушая, как океан играет, словно на рояле «Steinway».

Одновременно повернувшись, мы, совершенно удовлетворенные, пристально посмотрели друг другу в глаза.

– У тебя было что-то с Соней?

– Нет. А ты не хочешь рассказать мне, кто такой Джейсон?

– Старый друг. Он приходил ко мне поужинать вместе с невестой.

Он фыркнул. Я знала, что до сих пор его это мучило, но все разъяснилось так просто, и мы наконец соединились. Я не решалась затрагивать тему «Live Wire», поскольку он, видимо, почувствовал себя лучше, жар прошел, и он больше не дрожал.

– Ты собираешься подписать контракт и дать ей возможность спеть?