Ася Лавринович - Там, где живет любовь

Впервые я видела, на какую жестокость способен Яровой. И из-за чего? Не поделили территорию? Глупо. Они ведь с Даней знали, как я отношусь к тому парню, но нарочно цепляли рыжего и его дружков…

С тех пор мы больше не общались. У Никиты после драки были большие неприятности. Рыжий написал заявление в полицию. Начались разбирательства… Я мало следила за той ситуацией, потому что через несколько дней после случившегося мама «подалась в бега». Тогда я впервые ощутила нехватку друга… Но первой мириться не хотела. Никита тоже страшно злился и передал через Ирку, что если этот рыжий подонок мне важнее, чем старые друзья, то он разочарован и первым идти навстречу тоже не будет. Он виноват лишь в том, что не сдержал эмоций и толкнул меня в лужу, за это приносит извинения. Я снова передала Ирке, что извинения Ярового мне не сдались… Третьякова ворчала, что больше не будет нашим посыльным. В общем, разругались в пух и прах.

Позже Ирка поведала, что рыжий паренек на самом деле был не таким милым, как нам с ней казалось, и по лицу получил за дело – высмеивал нашу компанию, а меня вообще назвал молью и прилипалой. Это ей Даня спустя какое-то время рассказал. А в нашем дворе крутился вообще не из-за меня, а из-за Рудневой, которая на него внимания не обращала…

Не знаю, что выбивало из колеи больше – публичное унижение, конец большой дружбы, растоптанные чувства, безответная любовь… Да еще и самое больное событие – побег мамы. Но та весна, два года назад, будто поделила мою жизнь на «до» и «после».

Вспоминая все прошедшие неприятные события, я надолго замолчала, и Ира восприняла затянувшуюся паузу как мое нежелание разговаривать на эту тему. Что ж, в этом она была права.

– А мне Вадик написал, – со скрипом раскачиваясь на поваленной сосне, сказала Третьякова.

– Серьезно? – удивилась я. – А что написал?

– Раскаиваюсь, скучаю, люблю, виноват. А то, что я столько времени проревела…

Ира вымученно улыбалась, и в ее глазах снова показались слезы.

– А ты чего?

– Еще не ответила. Пускай теперь он в ожидании помучается.

– А что ответишь? – осторожно спросила я. Зная Ирку и ее прежнюю любовь к Вадику…

– Я себя не на помойке нашла, – наконец серьезно произнесла Ира. – Как думаешь, получится у нас что-нибудь с Борисом? Не хочу в этот раз торопиться.

– Думаю, все в твоих руках, – улыбнулась я. Наш вожатый производил хорошее впечатление, в отличие от самовлюбленного манипулятора Вадика.

– Он живет недалеко от улицы Мира. И почему мы раньше нигде не пересекались?

– Может, потому, что он старше? – напомнила я.

– Данька меня прибьет!

– Да уж, теперь, после Вадика, он глядит в оба!

Мы наконец поднялись с сосны и направились в сторону корпуса. Скоро ужин.

– А вы где втроем пропадали?

– Смотрели, в каком месте можно перелезть через забор.

– Ира! – нахмурилась я.

Ирка обняла меня за плечи.

– Побежишь с нами?

– Ты же знаешь, мне не нравится эта затея.

– Тогда я попрошу Ярового на олимпиаду по физике сходить и принести нам заветные жетончики.

– Если нас поймают, то никакие жетоны не помогут.

– И все-таки… – Ирка выразительно посмотрела на меня.

– Ладно, ладно! – сдалась я.

И не из-за каких-то дурацких жетонов. Просто если пропадать, то вместе. Потому что мне казалось, что одна, без друзей, я ничегошеньки не стою.

Над нами проплывали перистые облака, подсвеченные закатным солнцем.

– И почему бы вам все-таки не помириться и не общаться, как раньше? – не унималась Ирка.

– Не хочу больше вспоминать ту ссору, – попросила я. – Ты же знаешь, это больная тема.

– Ты никогда не хочешь об этом говорить…

– Не трогай рану, тогда она заживет.

С очередной дискотеки я ушла намного раньше, оставив Ирку и Диану отплясывать под песни Элджея. Амелия, как обычно, проигнорировала мероприятие, сославшись на важные дела.

По пути к корпусу, недалеко от столовой, я заметила Оксану. Соболь сидела на скамейке, нервно отрывала лепестки с цветка и явно кого-то ждала.

После того как я удостоверилась, что пост в «Подслушано» – ее рук дело, мне следовало выяснить с Оксаной отношения… Что ж, все эти козни вполне в духе нашей школьной королевы. Вспомнила тот день, когда Соболь сообщила мне о пропаже рюкзака, в котором я позже обнаружила новую записку с угрозой. Все ее ненавидящие взгляды в мою сторону, вздохи по Марку, история с Наташей Сухопаровой… Осталось узнать, кто посвятил Соболь в отношения моих родителей. Ведь, кроме Иры, Дани и Никиты, об этом никто не знал. О том, что друзья могут меня так подставить, думать не хотелось. А что, если сейчас Соболь поджидает своего сообщника и именно он имеет отношение ко всему, что случилось? Я, не придумав ничего лучше, спряталась за сосну. Погода к вечеру испортилась. Ветер трепал мои волосы и ветви деревьев. Сверху на меня посыпались иголки… Внезапно под чьими-то ногами раздался треск шишек. Я вытянула шею и в сумерках разглядела Василевского. Он шел со стороны леса, не глядя по сторонам. Подошел к Оксане и что-то негромко ей сказал. Соболь будто начала оправдываться, но из-за музыки я не слышала, о чем именно они говорят. На красивом лице Оксаны появилась глупая заискивающая улыбка…

Марк ушел так же быстро, как и появился. Соболь рухнула на скамейку и, закрыв лицо ладонями, горько зарыдала. Я некоторое время еще постояла под сосной, а потом решительным шагом направилась в сторону нашего корпуса. Свежий ветер легонько подталкивал в спину…

В палате я обнаружила Амелию. Циглер сидела с книгой на подоконнике перед распахнутым окном. Ветер трепал ее длинные черные волосы.

Я с таким рывком распахнула дверь, что Амелия от неожиданности вздрогнула.

– Ой, Вера! – ахнула она, обернувшись. – Ты уже вернулась?

– Что это у тебя на лице? – удивилась я, медленно подходя к окну. – Дианкины патчи?

– Она сама оставила их на моей тумбочке. На всякий случай, – пожала плечами Амелия. – А что, я их неправильно нацепила?

– Ну, в общем-то, да, – рассмеялась я, искоса поглядывая на ту самую секретную книжку, которую читала Амелия.

– А ты почему не на дискотеке? – спросила одноклассница.

Я лишь растерянно пожала плечами. Уселась рядом с Амелией на подоконник. Постеснялась сказать, что Никита и Даня не пришли, а мне без Ярового и делать там нечего.

– Амелия, ответь честно, – начала я, вспомнив о рыдающей Оксане. – Это ты подкинула мне в кровать пауков?

– Нет, – замотала головой Циглер. – Честно, не я! Но было прикольно. Ты так верещала!

– Да уж, – вздохнула я.

– Сказать по правде, я думала, что это кто-то из наших мальчишек сделал, – сказала Амелия. – Например, Иркин брат. Кажется, такие розыгрыши вполне в духе парней…