Джером Чарин - Смуглая дама из Белоруссии

— Кто знает, может, он сейчас обчищает еще один склад!

Тогда Большой Берни сказал дяде Максу:

— Пошли, подождем его внизу, — и они ушли.

Небось устроят Лео засаду. Я видел: мама сама не своя, поэтому сказал ей:

— Ма, не мог Лео ограбить государственный склад. Кто бы что ни говорил, он не ворюга. Чулки он взял для тебя, сигары — для зейде…

И открыл окно на кухне. Мама была не в себе и даже не сообразила, с какой стати я это сделал. Так что я сказал ей:

— Пойду-ка я Лео на выручку.

Закрыл окно, чтобы маму не просквозило, и полез на крышу. Чтобы обойти Большого Берни с дядей Максом — а они ждали Лео внизу, — я дошел до самой последней крыши квартала и только там спустился. Задождило, а я выскочил без куртки, но я решил: фиг с ним, Лео важнее! Под дождем играли в классики Винки, сестренка Джо Крапа, Минна Голдберг и одна из близняшек Злоткин. Я заскакал на месте, как бабуин, замахал Винки руками; она попрыгала, повернулась — очень клево! — и лишь потом оторвалась от игры.

— Винки, мне нужно отыскать Лео, очень!

Вообще-то Винки информацию задаром не дает, требует взамен окурок, скажем, или ключ для коньков, но тут она увидела, что я весь на иголках, и с ходу сообщила, что Лео с Джо на гандбольной площадке.

— Винки, — сказал я, — будет время — сделаю тебе лошадь на палочке.

И сломя голову помчался в Кротона-парк, вокруг озера, где в прошлом году зарезали какую-то даму, и вверх по лестнице туда, где играют в гандбол. Темень была хоть глаз коли, но я вообще не боялся: ни Призрака, ни всего остального — так я торопился. Липпи и Джо всегда играли на последней площадке, так что через десять минут я их нашел. Вокруг площадки толпились пацаны, не подступиться, и я закричал: «Лео, Лео, это я, Бенни!» — и Липпи прервал игру.

Глядел он хмуро. Проигрывает, догадался я. Джо Крап у нас лучший по гандболу.

— Бенни, ты что, не видишь: я играю.

— Беда, Липпи… Ты влип… Это все я виноват…

— Что ты лопочешь, как китаец? В чем дело-то?

Я отвел Липпи к забору, чтобы нас не подслушали, и рассказал про жвачку и про ФБР.

— Липпи, тебе надо бежать… Зуб даю, Липпи.

— Заткнись, — сказал Липпи, — мне надо доиграть.

И пошел себе обратно на корт. Я не сомневался: легавые вот-вот нагрянут, — и все вертел головой, чтобы их не пропустить, ну и на матч смотрел. Липпи порядком проигрывал, но сдаваться и не думал. Джо Крап умел делать классные броски, он всаживал мяч за мячом в самый угол, а Лео не везло. Никто не может словить бросок Джо Крапанзано, никто. Большие парни и те боятся играть против него. Лео продул 21:7, я ждал, что он сдастся, но нет, он хотел еще один тайм. Такой уж Лео. Его скорее убьешь, чем одолеешь.

Я напомнил ему:

— Лео, ФБР… — Но куда там.

И снова Лео проиграл. Он в лепешку расшибался, но едва ухитрялся выбить очко, Джо Крапанзано выбивал три. Лео рвался играть по новой, но Джо сказал, что выдохся, поэтому хватит. И тогда только Лео подошел ко мне.

— Бенни, у тебя деньги есть?

— Да, Липпи, у меня два доллара, вот!

— Два доллара! Кто тебе дал такие деньжищи?

— Никто мне не давал! Это выручка за ту жвачку, что я толкнул Алби. Не бесись, Липпи, я не хотел ничего плохого… Ну хочешь, дай мне зубы, только времени сейчас в обрез…

Лео взял у меня деньги и сунул в карман; я понял, что он на меня не злится, и сказал:

— Можно мне с тобой, а, Липпи? Мне все равно, что ты там натворил… Ворюга, не ворюга — мне плевать…

Липпи ничего не сказал. Просто надел куртку и пролез в дыру в заборе. Я за ним.

— Липпи… я с тобой.

Лео молча зашагал через парк, а потом обернулся и бросил:

— Бенни, иди домой!

— Лео, можно мне с тобой, а?.. Я не буду тебе надоедать, обещаю!

Он схватил меня за рубашку и сказал:

— Ты что, не слышал? Ступай домой, поганец. Мало мне от тебя неприятностей?

Упрашивать было бесполезно, и я сказал:

— А куда ты пойдешь, Липпи? Мама будет спрашивать.

— Не знаю я, куда пойду.

— А ты когда-нибудь вернешься, Липпи?

— Не знаю я… Чего ревешь? Брысь домой, живо!

В общем, я повернулся и пошел, но Лео меня окликнул:

— Возьми, — и дал пятицентовик на автобус. — Пешком тебя ниггеры могут защучить, а они тебя прибьют… Давай, бери монету, — и усвистел в сторону Третьей авеню.

Чтобы не попасться на глаза Большому Берни и дяде Максу, я доехал до дальнего конца Сибури-плейс, а оттуда поверху добрался до нашей крыши и слез по пожарной лестнице. Мама сидела в своей комнате и меня не услышала. Я на цыпочках прокрался в ванную, вытер голову полотенцем и переоделся в другую рубашку и штаны. В общем, подготовился, а потом пошел к маминой двери и постучался.

— Ма, это я, Бенни, я вернулся.

Она не отвечала, поэтому я сам вошел. Она сидела на кровати и посмотрела на меня так, что я засомневался, узнает ли она меня.

— Ма, ма, — мне стало жутковато.

Но через минуту она уже стала прежняя и сказала:

— Бенни, куда ты ходил?

— Не волнуйся, ма, я отыскал Лео. Теперь они его не арестуют. Он спрятался. Им его не поймать!

— Бенни, что ж ты со мной делаешь!.. Где Лео?

— Не знаю, ма… Он мне не сказал, куда пойдет, но не волнуйся, уж он-то сумеет спрятаться, ты ж его знаешь!

Туг раздался стук в дверь. Опять дядя Макс. И с порога давай орать:

— Геня, его все нет. Кто-то его предупредил.

Он посмотрел на меня, и я понял: быть беде.

— Это ты… Шпион!

— Нет, — сказала мама, — нет. Он все время был здесь, со мной, как же он мог предупредить Лео?

Ух ты! Мама у нас вообще-то не врет. Это я вечно заливаю. Но тут она, видно, решила, что хватит с нее проблем с Лео, нечего еще и меня впутывать. Но дядя Макс не очень-то поверил.

— Геня, — сказал он, — поклянись, что Бенни все время был тут!

Я подумал, что мама даст задний ход, она вообще не любит клятв и всего такого, даже когда правду говорит. Но на этот раз ее ничто не остановило. Жизнью своей поклялась, что я не сделал из дому ни шагу, и дядя Макс, похоже, поверил, потому что сразу ушел. А я так устыдился, что не мог взглянуть ей в лицо.

— Ма, не надо было ради меня так врать… Не боюсь я дяди Макса.

— Ша, Бенни, ша, — ответила мама и заплакала.

Ни у кого в мире нет мамы лучше, чем у меня, пусть даже порой у нее чуток сносит крышу. Это неважно. Все равно нам с Лео повезло. И плевать, кто что говорит! Жаль, что как раз в этот момент у нее снесло крышу, и она, прям как дядя Макс, хвать меня за волосы:

— Бенни… Где он, Бенни?

— Сказал же, ма: не знаю… Не знаю… Не знаю…

Не знаю, с чего вдруг, но почему-то стоило мне сказать «не знаю», как она стукала меня головой о стену, и довольно сильно, так что я по-быстренькому заткнулся. Помогло: она меня отпустила. Потом закрыла лицо руками и стала раскачиваться взад-вперед и громко плакать. Я тоже заплакал.