Саша Саин - Испытания сионского мудреца

«Чего он хотел?» — спросила жена. «Его поведение, и всех остальных, понятно! Другое дело, что это не по мне. Я никогда не был, вернее, не родился и не буду педерастом!» «А зачем всё же ты помог Силке?». — «Я жрал мышей, но никогда — дохлых!». «Ты же сам всегда говорил: “Хочется другим что-то хорошее сделать — перетерпи и не делай!”». — «Я не столько хочу сейчас другим помочь, сколько нам самим! Сейчас надо “есть”, но не мышей, а настоящий — крупный и мелкий рогатый скот и падальщиков — шакалов и гиен! Сейчас, как ты видишь, нарушилось равновесие в фауне, причём нарушилось против нас! Две гиены: Клизман и Бомбах; два бегемота: Мина и Шибли; цепной пёс — Шнауцер; драная коза — Кокиш; горный козёл — Дадаш Абаев; горный баран — Балдус. Получается один бегемот и одна гиена лишние! Клизман и Мину вытеснить нереально, остаётся бегемот Шибли и гиена Бомбах. Бегемота Шибли любит гиена Бомбах, если его убрать, то и Шибли, возможно, уйдёт!». — «Ты что, замахнулся на директора клиники?!». — «Не только я, но и Кокиш! Он её не устраивает». — «Думаешь, драная коза сожрёт гиену?». — «Ей надо использовать для этого цепного пса Шнауцера — он сделал из мелкого шакала гиену». — «А с чего ты взял, что Дадаш горный козёл?». — «Он козлик, согласен, извини — козлик! Евреи обычно не дотягивают до «гаевских», они «полугаевские», главное, что он мелкий рогатый и Балдус из этой же группы — баран! Вот они и будут выяснять отношения между собой! Разбегаться и делать: «баран, баран — буц»! Пока это будут делать, нам не мешают, но если рога на нас направят — обломаю! Видишь, козлик уже заказал для себя русского хамелеона Сукау».

«Принимай его — он уже здесь!» — оповестила жена. — «Кто?». — «Ну, козлик». — «Извините, что ворвался, значит так: Кокиш завтра встречается в ресторане со мной и Тарабаровым, ну по-немецки он Сукау — будем его на должность ставить! И ещё нам с вами надо написать концепт для нового отделения, вы напишите, а я добавлю. Можете ещё и Балдуса взять в помощь, я договорился! Завтра к нам придёт брать интервью корреспондентка нашей центральной газеты. Она напишет статью о нашей клинике и тогда русские сюда повалят: «пойдёт говно по трубам»! Я буду менеджером русского отделения, Сукау начальником, а вы с Балдусом — вести больных, так я договорился с Кокиш».

«Как тебе нравится — козёл?! — негодовала жена. — А ты его защищаешь!». «Я людям или животным, вначале всегда даю шанс! А затем, как моя мать говорила, повторяя за хохлами: «Нэ хтилы люды, манну исты, нэхай трастю идять!» — это если люди этот шанс не используют. Вначале он будет бодаться с бараном Балтусом, затем за ним будет бегать бегемотиха Мина Барсук, и, наконец, его загрызут две гиены: Бомбах и Клизман! А Шнауцеру донесут, какую он вредную вещь затеял — немцев вытеснить, русскими заменить!».

«Все к Кокиш на интервью! — ворвался «менеджер» Дадаш на следующий день. — Корреспондентка уже здесь!». Примерно 60-ти летняя пожилая женщина налаживала старый советский кассетный магнитофон. Кокиш с интересом наблюдала за её приготовлениями, а Мина — скептически. Ей не нравилось, что Дадаш в люди выбился и командует, и Балдус был явно не в восторге от этого русского отделения. «Всё, начинаем!» — скомандовал Дадаш. «Вот, это наш ведущий врач!» — указала на меня Кокиш. «Расскажите о себе и о клинике», — направила на меня диктофон корреспондентка «нашей» газеты, и Мина старалась добавить. «А теперь вы расскажите, добавьте», — предложила и ей корреспондентка. «А что тут говорить — посмотрим», — промямлила Мина. «Ну, как вы относитесь к идее открытия русского отделения?». «Причём здесь русское! — недовольно поморщилась Мина. — Это немецкая клиника». Разговор шёл на русском, поэтому Кокиш одобрительно кивала, как и я когда-то, участвуя в общениях с таджиками в Душанбе, на их родном. Старая еврейка осталась верной своему родному русско-украинскому языку — языку её газеты «Радянский шлях» (Советский путь), а теперь газеты: «Еврейский путь» в Германии. Она была внештатным корреспондентом «нашей» газеты, и её место в синагоге тоже было «внештатное».

«А теперь, все на съемки!» — скомандовал «режиссер» Дадаш Абаев и всех повёл к входу клиники, а старуха там пощёлкала несколько раз фотоаппаратом. Все остались довольны, кроме Мины и Балдуса. «Всё бесплатно организовал!» — похвастал Дадаш. «Почему бесплатно?! — возмутилась жена. — Несколько сот евро не повредили бы еврейской корреспондентке». «Зачем?! Нет, нет! Я ведь обещал фрау Кокиш, что бесплатно будет!» — гордо пояснил Дадаш.

«Молодец Абаев!» — не могла нарадоваться Кокиш у нас в кабинете через два часа после интервью. «Сколько стоит эта реклама?» — спросил я у Кокиш. — «Абаев сказал, что бесплатно». «Вот пусть он и работает бесплатно!» — не выдержала жена. «Конечно, мы заплатим, — слабо заверила Кокиш и добавила: — Я уже разговаривала с господином Сукау». — «Ну, и как?». — «Ну, так вроде…». «Он нам не нужен!» — уверенно прервал я Кокиш. — «Почему?». — «Нам нужны работники, а не начальники!». «Я тоже так думаю, — согласилась Кокиш и перешла на другую тему: — Хотите почитать характеристику на вас от Бомбаха и Клизман?» — с улыбкой предложила Силке. «Что вдруг?» — не понял, я. «Шнауцер поручил ему и Клизман на всех написать характеристики! Только никому не говорите! — протянула Кокиш папку. — Затем лично мне вернёте!».

«Ну, что пишут эти сволочи?!» — открыла папку жена, когда дверь закрылась за Кокиш. — «Ничего хорошего». — «А что он — дерьмо — может написать о тебе плохого!» — возмутилась жена. «Хорошее, Кокиш нам бы не показала. Ей нужен соратник в борьбе против Бомбаха», — пояснил я. «Вот скотина! — негодовала жена. — Вот что эта скотина пишет: — Не принадлежит к команде, работает сам по себе, создал клинику в клинике, хотя и удовлетворительно «arbeitsfreudig (трудолюбивый)». «Ничего, успокойся, он скоро будет у меня «hilfsbedurftig (нуждающийся в посторонней помощи)! — заверил я жену. — А вот, что он о Мине пишет: — Квалификация низкая, но не касается психотерапии, поэтому для клиники невредна! — это за её любовь к ним. — Любовь часто бывает безответной». «Ты прав, Кокиш будет сражаться с Бомбахом! Она его не любит», — похвалила меня жена за прозорливость. — «А за что ей его любить? Шнауцер его назло ей назначил, выдвинул! Чтобы она искала у него от Бомбаха защиты! Рассчитывается с ней за её измену ему!».

«Сейчас к вам заскочу!» — порадовала по телефону Мина. «Скажешь ей про характеристику?» — торопливо спросила жена. — «Нет, конечно! Она будет еще больше любить Бомба-ха за муки и страдания. И будет еще больше для него стараться! Как сказал Отелло: — Она его за муки полюбила, А он её за состраданье… — не дословно сказал, как у классика, но к нашей Дездемоне, то бишь Мине Барсук, подходит».