Иван Борисов - Неразумные головы Змея Горыныча [Авторский сборник]

— О! — воскликнул мотылёк, — ничего нет проще. Сейчас всё устроим. Ты только посмотри, здесь совсем маленькое расстояние, не больше размаха моих крыльев. Сделаем так. Я распахну свои крылышки: одно будет касаться сухих листьев, другое — тлеющего уголька. Ты быстренько перебежишь по моим крыльям и будешь спасён!

— А как же ты? Ты ведь…

— Обо мне не беспокойся! Ради тебя я готов на всё.

Мотылёк, взмахнув крылышками, широко расправил их и замер в ожидании…

Но огонь не стал перебираться на сухую горку листьев, чтобы сохранить себе жизнь. Он подумал: «Мне всё равно умирать, минутой раньше — минутой позже, так зачем же я буду лишать жизни такого доброго и наивного мотылька, ведь он уже стал моим настоящим другом. Он хотел принести себя в жертву ради моего спасения. Нет, я не смогу погубить друга».

И слабый оранжевый огонёк выскользнул из почерневшего, подернутого седым налётом уголька и растворился в воздухе, не коснувшись крыльев мотылька.

Однажды глубокой осенью в бескрайней алтайской степи поднялась сильная буря. Может, она была и не так уж сильна, но маленьким травинкам показалась диким ураганом с пылью, ливнем и ветром, и те не в силах были удержать свои семена. Всё равно пришлось бы расстаться с ними. Растения всегда расстаются с семенами. Но ведь так не хочется отпускать своих детей, не успев рассказать им всего, что нужно в жизни.

Одно семечко закружилось в потоке смерча. Ему было радостно одному на воле — лететь и наслаждаться полётом. Ведь оно летело в первый раз. А сидеть со своими сестрёнками и братишками на мамином стебле уже надоело, особенно в последние дни осени, когда наступили холода и часто шли дожди со снегом.

И вдруг в темноте семечко ударилось о землю. Порыв ледяного ветра закатил его под большой камень. За день семечко очень устало, ведь оно летало с самого утра, и теперь крепко заснуло.

И всю долгую-предолгую зиму снились семечку солнечные лучи, прозрачные и нежные. Снились холодные капли росы, которую оно пьёт своими маленькими корешками. Снились яркие цветы, и оно хотело быть похожим на них.

Наконец-то пришла весна. Семечко сквозь сон почувствовало, что вокруг стало тепло. Оно проснулось и подумало, что теперь самое время выглянуть наружу. Оно потянулось и, пустив тоненький росток, стало пробираться вверх.

Росток настойчиво лез вверх до тех пор, пока не упёрся во что-то твёрдое. Он напрягся изо всех сил, но от усилия только согнулся. На земле, где вот-вот должен был появиться росток, лежал большой камень.

— Пусти меня, — робко попросил росток, — будь добр…

— Ещё чего. Я лежу на этом месте тысячи лет! И ещё буду лежать тысячи лет. Не пущу тебя! Ишь ты, «будь добр», — глухо передразнил камень.

— Пусти, пожалуйста, ну, пусти! Мне так хочется взглянуть…

— Мало ли чего тебе хочется! — грубо перебил его камень. — А мне нравится лежать здесь и не двигаться. Не упрашивай меня и не старайся зря. Разговор окончен.

Росток, а он был очень нежным и легкоранимым, обиделся, заплакал, но всё-таки стал взбираться вверх, огибая камень, который, как и прежде, был холоден и безучастен. Он не хотел отодвинуться.

Сколько сил пришлось потратить маленькому ростку, чтобы подставить два первых листика долгожданным солнечным лучам.

— Бедняжка, — вздыхал стриж, который жил неподалёку и всё слышал. — Как мне тебя жаль, но я ничем не могу помочь. Камень очень силён, ему тысячи лет, мне с ним не справиться.

И выросла травинка кривой, листочки появлялись только на одной стороне. Но всё равно она радовалась. Радовалась свету, теплу, воздуху. А по ночам, когда прижимала листочки к своему тельцу, чтобы согреться от холода, видела себя во сне стройной, с множеством семян, с которыми она не хотела расставаться…

Камень исчез. Ночью кто-то шёл мимо, пнул его ногой, может, случайно, а может, заметил травинку и стало жаль бедное растение.

Утром травинка проснулась, с облегчением вздохнула, умылась росой и впервые увидела мир со всех сторон: вокруг зеленела трава, вдали темнел лес, а перед ним блестело озеро. Но, увы, так и остался кривым стебелёк.

Девочка Катя стояла на балконе третьего этажа и пускала из пластиковой трубочки мыльные пузыри. Они ненадолго зависали в воздухе и плавно опускались на землю.

Сначала были маленькие пузыри, они улетали молча. Но вот появился большой, он плавно качнулся, оторвался от трубки и сразу воскликнул:

— Смотрите, какой я большой, какой красивый. Я лучше всех на свете. Со мной не сравнится даже солнце. Оно жёлтое, а я весь — цветной.

Катя залюбовалась им и стала смотреть, как мыльный пузырь опускается вниз. Он переливался всеми цветами радуги.

Вдруг пузырь заметил рядом с собой разноцветные воздушные шары. Их было три — красный, жёлтый и синий. Каждый парил в воздухе, натягивая ниточку. А ниточки держал в руке маленький мальчик. Он шёл с праздника со своими шариками.

Мыльный пузырь высокомерно сказал шарам:

— Посторонитесь, уродцы. Нашли чем хвастаться! Один — красный, как рак. Другой — жёлтый, как пшённая каша. А третий — синий-пресиний, наверное, от холода посинел.

От важности мыльный пузырь раздулся ещё сильнее. Шарики не стали с ним спорить и промолчали.

А мыльный пузырь не унимался:

— Ну что, бестолковые, молчите? Нечего возразить? Вот так-то! Кто самый красивый? Я!!!

Тщеславие так охватило его, что он начал раздуваться. Раздувался, раздувался, раз — и лопнул! Только мыльные брызги полетели во все стороны. Одна упала на одуванчик. Цветок поморщился и встряхнулся:

— Фу, какая гадкая капля досталась мне. А я думал, что дождик пошёл. Поскорее бы дождик, чтобы смыл с меня эту горечь.

Весной на свалке взошёл лопух. Он рос, рос и вырос. На нём распустился фиолетовый цветок. Бабочка летала вокруг и восторгалась:

— Какой ты красивый, какой особенный. Какой у тебя махровый ворс. Ты очень важный цветок. Только тебе расти бы не на помойке, а что-нибудь украшать.

Лопух возгордился и не на шутку решил сделаться важным и что-нибудь украсить. Помог ему ветер. Он был легкомысленным, дул куда хотел. Лопух поделился с ним своей мечтой. Ветер выслушал и сказал:

— У тебя есть такая способность — быть цепким. Недаром тебя зовут репейником. Прилипнешь — не отстанешь. Наберись терпения и сил, вырасти, созрей и всё будет по-твоему.

Лопух стал ждать. Уже лето близилось к концу, лопух начал отцветать, стал очень цепким, а мечта не исполнялась.

И вдруг к свалке подкатил автомобиль. Из него вышел человек в модном костюме, открыл багажник и выбросил из него в общую кучу коробки и пакеты с мусором.