Коллектив авторов - Ковчег Лит. Том 2

Инструктор не стал уговаривать, коротко кивнул и рассказал, как быстрее добраться до станции.

— Там можно сразу на автобус сесть. Он где-то часа через два и отправится. Ближе к вечеру будешь дома.

— Спасибо.

Лида поджала губы и обняла Таню.

— Ну что, встретимся на работе?

— Ага, но ты позвони, как вернешься.

— Без проблем. Может, рыбка клюнет? — Приятельница многозначительно поглядела на инструктора.

Таня шла медленно, хромая на обе ноги. Ей пришлось снова надеть кеды, правда, шнурки она вытащила, а ноги посильнее перебинтовала. Она боялась не успеть на автобус, ведь неизвестно, сколько придется ждать следующий. Ей и так было не по себе идти одной по разъезженной дороге.

— Эй, может, тебе помочь?

Таня подняла уставший взгляд. Рядом с ней остановился мотоцикл — старый, потрепанный, непонятно было, как он еще работает. Молодой парень сидел на нем, как на коне. Он улыбался как-то небрежно, показывая лишь половину неровных зубов.

— Тебе на остановку? — снова спросил парень. Таня в растерянности кивнула, продолжая с недоверием разглядывать мотоциклиста.

— Что ты так таращишься на меня?

— Да так, ничего, — пожала плечами, — а ты не тракторист?

Парень расхохотался и помотал головой, отчего длинные волосы упали ему на глаза.

— Давай садись, а то передумаю.

Таня кивнула, но, осмотрев мотоцикл, поняла, что сидеть ей придется чуть ли не на воздухе.

— Я не умещусь.

— Да брось! — отмахнулся мотоциклист. — Мы с пацанами вчетвером катались, а ты такая маленькая, и не уместишься. Не смеши меня. Садись скорее, и поедем.

Парень определенно заигрывал с ней, но Тане было не до флирта. «Мне надо домой», — без остановки повторяла про себя и чудом, никак иначе, сумела пристроиться сзади на самодельном багажнике.

Поездка была та еще. Мотоцикл гремел и с тяжестью ехал по изрытой тракторами дороге. Мимо проносился лес, только-только начинающий жить в полную силу. Таня точно слышала, как внутри каждого ствола текут соки, зеленеет молодая листва, и яркое солнце рассекает каждую ветку, играет на коре, создает причудливые узоры.

Мотоциклист что-то крикнул, что именно, Таня не смогла различить. «Наряжаться?» послышалось ей вместо «надо держаться». А в следующий миг мотоцикл вывернулся влево, колеса прокрутились в глинистой жиже, не сумев совершить нужный трюк. И Таня полетела вместе со своим рюкзаком прямиком в грязь. Ей хотелось лежать и не двигаться. Она даже на секунду подумала, что умерла, потому что в глазах все потемнело.

— Эй, эй, прости! Давай помогу.

Таня хотела зло ответить, что ей не требуется его помощь, что он (мотоциклист) и так с ней явно перестарался. Но все же она позволила себя поднять, отряхнуть грязь, смыть ее с лица. Она ничего не хотела и ни на что не была способна. Даже плакать не было сил.

«Лучше бы меня в грязи оставили», — подумала про себя. — Смотри, а вон и автобус. Как мы успели! — парень сиял, улыбаясь в полрта.

Не глядя на него, Таня поковыляла до автобуса. Народу собралось немного, все были заняты своими делами и особо не разглядывали странную девушку, а может, такие были в порядке вещей?

Она ехала на заднем сиденье, старалась не глядеть на порванные джинсы и разодранные колени, на грязную куртку, руки. Она не думала о своем внешнем виде, потому что знала, на кого она, горюшка, похожа. «Наверное, так выглядит Кикимора», — пронеслось у нее в голове. Она смогла слабо улыбнуться.

Подъезжая к Москве, Таня задремала, провалилась куда-то ненадолго, но пульсирующая боль в коленях заставила ее проснуться. Как она доехала на метро до нужной ей станции, как пересела на другой автобус, как дошла до своего дома — все это было точно во сне.

Дети. Они с радостными криками бросились на тетю, затащили ее в квартиру, стянули рюкзак, куртку, кеды. Спорили, толкались, не переставая галдеть. «Маленькие разбойники», — улыбнулась, силясь не упасть. Племянники завели Таню в большую комнату и уложили на диван. Восторг завладел всем ее существом. Дом — теплый, уютный, громкий.

— Батюшки мои! Танюша, радость ты моя, что с тобой приключилось? На тебя же смотреть страшно! — причитала мама, стягивая с дочери остатки одежды. Она бережно гладила ее по волосам, что-то тихо говорила, но Таня не слышала ее. Она была дома и наслаждалась чувством бесконечного счастья. Она добралась, она смогла.

Раздался звонок мобильного.

— Танюш, тут тебе вроде как Миша звонит, ответишь?

Она кивнула и взяла из рук мамы свой телефон.

— Танюшка, собирайся, я буду у твоего дома через пять минут. Пойдем к Антохе, он там что-то придумал… — Нет, Миш, — оборвала тираду спокойным голосом.

— Нет? — голос парня дрогнул от удивления. — Подожди, ты, наверное, не поняла. Я же позвонил… к Антохе же, ну?

— Я поняла, поняла. Потом, Миш, потом.

— Не понял…

— Потом, потом, — и выключила телефон. Никогда прежде Таня не ощущала такой уверенности и внутренней силы.

— Ну и правильно, — поддакнула мама, — надо было раньше так с ним. А то позвонит — не позвонит. Ишь, нашелся какой!

Таня улыбалась сквозь дрему. «Все потом… Я же дома, дома».

Желтый свет тусклого ночника почти ничего не освещал вокруг, но с ним Диане было не так страшно. Девочка совсем недавно стала спать в своей комнате. Ее семилетняя старшая сестра уже сладко сопела здесь же, через перегородку.

Диане все не спалось. Она знала, что как только уснет, мама уйдет к себе. Вику клонило в сон, мысли наплывали одна на другую, а рот медленно непроизвольно приоткрылся. У Дианы уже не было сил лежать на одном боку. Она долго собиралась с мыслями, пыталась побороть страх тычка от мамы и все же резко перевернулась лицом к ней. Это движение разбудило Вику, и она, ударив дочь по попе через одеяло, злобно прошипела, не разжимая зубов:

— А ну-ка быстро спать!

Диана замерла в неудобной позе, зажмурившись. Вика стала смотреть на лицо дочери — до жути на него похожа. Тот же нос пипочкой, те же резные губы. «Лучше б ты родилась мальчиком», — думала женщина. Потом глаза Вики стали задумчиво-стеклянными. Они медленно краснели, наполнялись слезами, и, наконец, из обоих почти одновременно потекли соленые капли. Девочка снова решалась на то, чтобы лечь по-другому, когда услышала шмыганье носом и неровное дыхание. Она через щелочку глаз посмотрела на маму и снова зажмурилась.

— Мам, — шепотом позвала она осторожно.

— М-м? — отозвалась мать как можно серьезнее.

— Почему ты плачешь?

— Потому что ты не спишь. Сколько можно? Давай сама учись, как Милана, — Вика встала, резким движением подоткнула одеяло и вышла из комнаты.

В квартире было темно, только на кухне горел свет, и женщина пошла туда.