Коллектив авторов - Ковчег Лит. Том 1

— Дедушка?

Федор Борисович перекатил по лысой земле голову в сторону внучки.

— Ты зачем опять так напился? Пойдем домой.

Дед лежал без ботинок, мокрый от мочи и «Балтики 9».

— Обувку спиздили, сволочи.

— Пойдем домой, тебе надо помыться.

— Я умираю, а они ботинки забрали, сукины дети.

— Дедушка! У меня «Ханна Монтана» начинается, пойдем.

— Не выйдешь из дома. У каждого подъезда выпить предложат. Нажрешься, пока до сигарет дойдешь.

Нонна заплакала, ибо знала, что это ее главное оружие.

— Дедушка, пожалуйста, пойдем домой. Я очень хочу домой. Пойдем.

Старик встал с третьей попытки, пнул бутылку, валяющуюся у ног, и зашатался в сторону подъезда. Подойдя к железной двери, зеленая краска которой давно уже посыпалась и разнеслась ногами ребятишек по всему двору, дед осознал:

— Блять, ключи просрал.

— У меня есть, мне мама оставила.

— Нет, я должен найти.

Нонна сунула руку в мокрый карман деда и достала оттуда звенящую связку.

— Вот же они.

Вечер прошел скучно. На «Ханну Монтану» Нонна опоздала. Она поужинала печеньем с молоком и легла спать. В час ночи зазвонил домашний телефон. Нонна испуганно вскочила с кровати и поняла, что дед пропал. Видимо, пошел искать уже найденные ключи, ну, или ботинки. Звонил участковый:

— Башманов Федор Борисович находится в изоляторе временного содержания.

Нонна прекрасно знала это место, они не раз ходили туда с бабушкой за дедом. Она быстро застегнула розовую курточку поверх пижамы и выскочила на улицу. Путь выбрала знакомый, через четырнадцатую школу. Проходя мимо трехэтажного учебного здания, Нонна вдруг вспомнила, как мама рассказывала, что на этом месте раньше было кладбище, и она сама видела здесь призраков. За спиной послышались шаги. Нонна побежала в сторону калитки. Шаги тоже бежали, но видно никого не было. Преодолев участок с привидениями, девочка продолжала нестись, вглядываясь в номера домов. Вот тут живет Вера, в том году была у нее на дне рождения. Вот тут они с Катей лазали по горке. Вот тут ее поликлиника. Вот тут у нее мальчишки отобрали велик. А вот и обезьянник (также он являлся вытрезвителем). Нонна пролезла боком между прутьями ворот с колючей проволокой и забежала в единственное освещенное помещение. Откуда-то доносились животные крики. Дверь была открыта.

— Здласте, я за дедушкой.

Высокий мужчина в форме отложил чай и вышел из-за стойки.

— Ты что тут делаешь? Тебе сюда нельзя, ты слишком маленькая. Где твоя мама?

— Мама с бабушкой уехали в Менделеевск. Я за дедушкой плишла. Вы звонили.

— Мы не можем отдать тебе дедушку, иди домой.

— Я никуда без дедушки не уйду, а на улице темно, и мне стлашно. У четылнадцатой школы пливидения.

— Подожди здесь.

Высокий мужчина ушел, где-то хлопнула дверь. Все это время вопль не прекращался. Нонна вышла из комнаты со стойкой в коридор. Воняло. В ряд растянулось множество решеток, за которыми валялись грязные раздетые мужики. В конце коридора орал толстый мужчина в красных трусах, прикованный ремнями к кушетке. Он дергался, как пойманная рыба, и кричал что-то на нечеловеческом языке.

— Привет, малышка, — из-за решетки вылезла грязная волосатая рука.

Нонна отбежала обратно в комнату и расплакалась. А рука закричала:

— Рабочего мужа — в клетку?! Сволочи! Чтоб вы все передохли!

— Тише!

В комнату вернулся высокий мужчина в форме. С ним пришел еще один, такой же.

— Ну-с, что будем делать?

Первый наклонился к Нонне и улыбнулся:

— Четырнадцатая школа не такая страшная, как это место, правда?

Оба захохотали.

— Как деда-то звать? — второй подошел к стойке и открыл какой-то журнал.

— Башманов Федл Балисыч.

— Вернем мы тебе деда, — усмехнулся первый и ушел.

Второй что-то писал, а из коридора послышалось:

— И не стыдно тебе?!

В комнате появился дед.

— Ну, стыдно. А дальше-то что?

Он еле стоял на ногах, один глаз заплыл кровью, а ботинок по-прежнему не было.

— Пойдем спать, дедушка.

Нонна проспала подготовительные занятия, а следовательно, и продленку, где за шкафчиками должен был состояться первый поцелуй. Но грусть быстро прошла, когда девочка вспомнила, что в рюкзаке лежат деньги с продаж за весь октябрь, и сегодня Жухля из шестого подъезда женится на Наташке Воробьевой из соседнего дома. А свадьба — значит, деньги.

Женитьба была самым крупным событием в жизни двора. За монетками, которые разбрасывали у подъезда, охотились ребята со всего комплекса. Поэтому Нонна бросила сто пятьдесят рублей для деда на кухонный стол и собрала команду со своего дома. Дети устроились у песочницы.

— Итак, Андлей, Никита и Саша, вы лазгоняете лебят не из нашего дома. А мы с Настей, Евой и Катей собилаем деньги. Потом делим все половну, поняли?

— А зачем нам их разгонять? — ковыряя песок палкой, поинтересовался Андрей.

— Ты что, дурак? Чтобы нам больше досталось. Они пускай в своем доме деньги собирают. — Никита покрутил пальцем у виска.

— Ты чего обзываешься? — Катя толкнула Никиту в плечо, и он упал на песок.

Она была старшей сестрой Андрея и постоянно издевалась над ним. Но это было только ее право.

К шестому подъезду стали съезжаться украшенные «десятки», гудели клаксоны. Ребята ринулись в сторону праздника, на бегу разделяя территорию поиска. По обе стороны от подъезда встали наряженные женщины и мужчины. Заиграл свадебный марш. Со скрипом распахнулась ржавая дверь. На улицу вышли невеста в пышном белом платье и Жухля, впервые одетый не в адидас. Девочки заспорили, у кого будет на свадьбе такой же наряд, как у Наташи. Полетели монетки. Они цокали на лету и звонькали, ударяясь об асфальт. Маленькие ручки хватали железки и засовывали их в карманы. Узенькие лбы ударялись о толстые колени, спрятанные под плотную ткань брюк, а монетки соскальзывали с туфель, влажных от шампанского, и прятались в траву. Сквозь свадебный марш слышалось Андрейкино «Уходи отсюда» и Сашкино «Это наша точка». Толпа зашевелилась. Пальцы догоняли металлические кружочки, убегающие от важно идущих теть и дядь. Молодожены и их свита расселись по машинам и с громкими гудками уехали со двора.

Ребята снова собрались у песочницы и стали считать навар. Итог: семьсот тридцать пять рублей и красное ухо Андрея.

— Володя из третьего дома меня ударил!

Поделили почти поровну. Каждому по сотне, Нонне — сто тридцать пять. За то, что всех организовала.

— Пойдемте за чипсами! — весело вскочил Никита.

— Я не могу, у меня капитал! — Нонна важно повернула голову на Никиту.

— Что еще за катипал? — удивился Саша.

— Коплю на котенка. Мама Евы плодает блитанцев.

Все посмотрели на Еву, а она покраснела от внезапного внимания.