Джеймс Фрей - Миллион мелких осколков

Я люблю тебя, Лилли.

Я люблю тебя, Джеймс.

Я буду скучать.

Когда ты уезжаешь?

Уже скоро.

Куда поедешь?

В Огайо, в тюрьму.

Нет.

Всего на несколько месяцев. Я буду писать тебе каждый день и позвоню при первой возможности.

Нет.

Ты будешь получать мои письма каждый день. А когда освобожусь, я сразу приеду в Чикаго.

Я останусь одна.

Нет, не останешься.

Неправда.

Ты обещаешь?

Клянусь нашим словом.

Каким словом?

Навсегда.

Она улыбается.

Мне нравится это слово.

Помни его.

Я буду скучать. И переживать за тебя.

Думай только о том, чтобы скорее поправиться, больше ни о чем. Со мной все будет хорошо, и я приеду к тебе сразу, как только меня выпустят из тюрьмы.

Я люблю тебя, Джеймс.

Я люблю тебя, Лилли. Я люблю тебя.

Она тянется ко мне и закрывает глаза. Я закрываю глаза и наклоняюсь к ней. Наши губы смыкаются, нежно, ласково, медленно, наши губы смыкаются, наши руки сжимают друг друга, жизнь хороша, а будет еще лучше. В объятиях друг друга жизнь хороша. А будет еще лучше.

Мы отстраняемся. Открываем глаза. Я смотрю в глубокую синеву. Она смотрит в светлую зелень. Я провожу рукой по ее щеке. Когда рука соскальзывает вниз, отступаю назад. Глубокая синева и светлая зелень. Я улыбаюсь. Поворачиваюсь и ухожу.

Пока иду по стеклянному коридору, который уводит меня от Лилли, я знаю, что она стоит там, где я оставил ее, и ждет, что я оглянусь и скажу «до свидания». Я знаю, что если сделаю это, то мое сердце не выдержит. Я знаю, что если сделаю это, то расплачусь. Я знаю, что если сделаю это, то сделаю то, чего никогда не делал раньше. Оглянусь и скажу «до свидания».

Стеклянный коридор заканчивается. Я останавливаюсь, оглядываюсь и смотрю на Лилли. Она улыбается, а по щекам струятся слезы. Я говорю – я люблю тебя, и знаю, что она поняла меня, хоть и не слышала. Она улыбается и плачет. Я поднимаю руку. Прижимаю ее к груди и говорю «до свидания». Она кивает. Я сжимаю руку в кулак и говорю – поправляйся. Она кивает. Я стою, смотрю на нее и улыбаюсь. Она стоит, смотрит на меня и плачет. Я вижу ее глаза отсюда. Я буду тосковать по этим глазам. Глубокая прозрачная синева. Я буду тосковать по этим глазам.

Я поворачиваюсь, стеклянный коридор остается позади, но не образ Лилли, он не исчезает. В моем сердце, в моей памяти до конца жизни останется образ прекрасной Лилли, которая стоит одиноко и плачет, и улыбается. Дорогая Лилли.

Прохожу по коридорам, захожу в свою палату. Беру куртку Хэнка и свою маленькую черную сумку, в которой лежат все мои пожитки. Выхожу из палаты и иду в кабинет Джоанны. Стучу в дверь. Она отвечает – входите.

Открываю дверь, вхожу. Джоанна и Хэнк сидят рядом на диване. Они пьют кофе, Джоанна еще и курит. Она улыбается и говорит.

Привет.

Я иду к стулу напротив них.

Привет.

Я сажусь. Хэнк говорит.

Мы уж тебя заждались.

Я завтракал.

Говорит Джоанна.

И как завтрак?

Он был восхитительным.

Она улыбается.

Ни разу не слышала, чтобы здешнюю стряпню называли восхитительной.

Я улыбаюсь.

И тем не менее. Завтрак был восхитительным.

Говорит Хэнк.

Ты собрался?

Да.

Боишься?

Боялся, но уже перестал.

Говорит Джоанна.

Чего ты боялся?

Всего.

Как тебе удалось перестать бояться?

Просто решил перестать бояться, и все.

Так просто?

Так просто.

Я беру куртку и бросаю ее Хэнку.

Возвращаю тебе куртку. Спасибо, что выручил.

Он бросает ее мне обратно.

Оставь ее у себя.

Я снова бросаю ему.

Спасибо, но нет. Пусть остается у тебя, а когда я приеду к вам, снова дашь мне ее поносить.

Согласен, но при одном условии.

Каком же?

Ты приедешь сюда чистым, как гость, а не как пациент.

Будь уверен в этом, старина.

Он улыбается.

Ах ты, сукин сын, узнаю своего мальчишку.

Говорит Джоанна.

Выбирай выражения, Хэнк.

Хэнк поворачивается к ней.

Теперь я имею право выражаться при нем. Он больше не пациент.

Он пациент, пока не выйдет из клиники.

Хэнк поворачивается ко мне.

Ты обиделся, что я назвал тебя сукин сын?

Я улыбаюсь.

Я бы обиделся, если б ты этого не сделал.

Хэнк смеется, хлопает себя по колену.

Ах ты, сукин сын.

Я смеюсь. Джоанна говорит.

Ты договорился, чтобы тебя забрали?

Да.

Ты уже оформил выписку?

Нет.

Тогда нужно пойти это сделать.

Я киваю.

Знаю.

Она встает.

Обнимемся?

Я встаю.

Конечно.

Делаю шаг вперед и обнимаю ее. В этом объятии есть чувство, уважение, симпатия. Чувство порождается искренностью, уважение порождается преодоленными трудностями, симпатия порождается соприкосновением умов, сердец и душ. Наши умы, сердца и души соприкоснулись.

Мы расходимся. Ко мне подходит Хэнк.

Я не мастер говорить слова, малыш.

Он обнимает меня с такой силой, что становится больно. Мои руки прижаты по швам, поэтому я не могу ответить на его объятие, но вряд ли ему это нужно. Он отпускает меня, отходит и кладет руку на плечи Джоанны. Он говорит.

Сделай так, чтоб мы гордились тобой, малыш.

Постараюсь.

Стараться мало. Нужно сделать. Хочу, чтобы через год ты снова прогулялся в этой чертовой куртке.

Говорит Джоанна.

Хэнк.

Он смотрит на нее.

Он же больше не пациент.

Джоанна качает головой, поворачивается ко мне.

Держи нас в курсе.

Я киваю.

Хорошо.

Поворачиваюсь и выхожу из кабинета. Закрыв дверь, прохожу по коридорам. Иду в административный блок, оформляю выписные документы. Ставлю подпись внизу страницы, и готово. Сотрудник говорит мне, что я свободен.

Выхожу из кабинета, иду по короткому коридору. Вхожу в вестибюль, где когда-то сидел с родителями, давно, в другой жизни. Здороваюсь с дежурной, она отвечает. Из окна вижу, что серый фургон моего Брата – комфортабельный фургон для путешествий, популярный у загородных жителей, – припаркован у входа. Открываю дверь, выхожу из клиники. Я свободен.

Брат, заметив меня, выходит из машины. Он улыбается и говорит.

Все путем, парнишка?

Все путем, засранец.

Мы обнимаемся. Настоящее крепкое братское объятие. Пассажирская дверь открывается, появляется мой приятель Кевин. Он моего роста, с короткими темными волосами и недавно выросшим пивным животиком. Он зарабатывает продажей коммерческий недвижимости, но когда не на работе, одевается как бомж. Он улыбается и говорит.

Как дела?

Ничего. А твои как?

Вот приехал убедиться, что ты в порядке.

Я улыбаюсь.

В порядке.

Мы обнимаемся. Брат говорит.

Можем ехать?

Да, давай уже свалим отсюда.

Я беру сумку, открываю дверь и сажусь на заднее сиденье. Боб с Кевином садятся вперед, Боб заводит машину, мы трогаемся. Я оглядываюсь, смотрю через заднее окно, как удаляется клиника. Я свободен. Свободен. Свободен.